– Я уверен, что так считает подавляющее большинство покупателей жилья, – согласился Павлов. – Интересно другое. Я навел справки, что владельцем этой компании является некая Толкачева Анна. Она родная сестра Валентина Юрьевича Липатова, занимающего пост заместителя директора Федеральной миграционной службы. Чуешь, откуда ветер дует, Женя?
– Вполне. Тут даже слепой поймет, что к чему, – вздохнула Евгения. – А что по делу этих подростков? Мансур и…
– Азамат, – подсказал Павлов. – Азамат Нурбаев. Он, кстати, начал давать показания, хотя до этого хранил упорное молчание. Самое забавное – если к происходящему допустимо это сравнение – Азамат начал все валить на Мансура. Мол, это была его идея напасть на меня. И разумеется, он напрочь отрицает покушение на убийство. Так, просто напугать хотел.
– То же самое они будут утверждать в суде, когда будут давать показания по делу Лены, – пробормотала Евгения. – Что они просто «испугать» хотели…
– Как бы то ни было, эти показания следователь обязан проверить и между Мирзоевым и Нурбаевым будет проведена очная ставка.
– Почему этого Мирзоева не арестуют? Ведь изнасилование – тяжелая статья, я специально изучила этот состав преступления! – горячилась Евгения. – Тем более с угрозой убийства!
– Через два дня следователь будет предъявлять этим типам обвинение, – сообщил Артем. – В деле появился новый свидетель, и сейчас мяч на нашей стороне поля. С Азаматом все ясно, он теперь выйдет нескоро. Но я буду настаивать на аресте Мирзоева. Хотя… с точки зрения закона Мансур не такой уж и злодей. Все его «подвиги» в школе не выходили за ее пределы, и, как говорится, «пришить» эти сведения некуда. Разве что вызвать на допрос учителей. Если смотреть в общем и целом, для общества Мансур всего лишь школьник, ранее не привлекавшийся к уголовной ответственности. У него большая семья, даже есть какие-то грамоты, вроде участника праздника «День плова» и так далее. Так что смягчающих обстоятельств у этого парня даже больше, чем у кого бы то ни было. Как это ни парадоксально. Заметь, его защищает не просто семья, а этническая диаспора, где клановые традиции и взаимовыручка всегда ставились превыше всего.
На лицо Евгении, словно темное облако, легла тень тревоги.
– Мне что-то не по себе, – промолвила она после недолгого молчания. – Меня беспокоит, что к тебе начали ходить эти парламентеры от общины. Сегодня тебе предложат взятку, а если ты откажешься, то завтра подловят в подъезде и приставят нож?
– Ты недалека от истины, Женя. Недаром в последние годы укоренилось мнение, что национальные диаспоры, в принципе, те же самые ОПГ. Со своей строгой иерархией, задачами и ответственностью. И решают эти задачи они порою методами 90-х годов.
– Странно слышать это от адвоката. Ты уж прости, что я так… – Евгения нервно улыбнулась, но лицо Павлова оставалось совершенно серьезным.
– Зато я честен перед тобой, – сказал он. – Вот скажи, где ты видела, чтобы эти организации – я имею в виду диаспоры – способствовали хоть какому-то решению вопросов и проблем? Все, что они делают, это, грубо говоря, отмазывают своих земляков от ответственности… Ну, еще выражают протест, когда, по их мнению, нарушаются их национальные права.
– Я бы могла помочь тебе, – внезапно предложила Чащина. – Знаешь, я слушаю тебя и чувствую себя как-то неловко, потому что понимаю, что в некоторых ситуациях могла бы оказаться полезной.
Подумав, Артем качнул головой:
– Я тронут твоей добротой и чуткостью, Женя. Но давай смотреть на ситуацию реально. Сейчас не совсем удобное время, чтобы ты принимала участие в этом деле. Мне вообще кажется, что тебе лучше уехать на время.
– Ты серьезно?
– Серьезней не бывает, – ответил Павлов. – Не хочу наводить панику, но ожидать от этих людей можно что угодно. Ты не должна пострадать.
– Я тоже благодарна тебе, что ты так беспокоишься обо мне, но мой ответ «нет», Артем, – твердо сказала Евгения. – Я сумею за себя постоять. И потом, если они захотят меня найти, то уже не имеет зна…
Договорить ей помешал затрезвонивший телефон адвоката. Артем взглянул на пульсирующее имя абонента – «Ольга секретарь», после чего нажал на кнопку громкой связи:
– Слушаю, Оль.
– Артемий Андреевич, добрый день! Вы просили узнать, кто выступает защитником по делу байкеров! Ну, тех, кого задержали за убийство мигранта! Так вот, я выяснила, их адвокат – Инесса Вансович.
– Вансович? – оживился Павлов. – Просто удивительно! Хорошо помню эту женщину, она раньше работала государственным обвинителем! Спасибо тебе, Оленька!
Когда разговор с секретарем был закончен, Артем взглянул на Евгению.
– Интуиция подсказывает мне, что мы на пороге великих открытий. И для кого-то эти открытия будут совсем не благостными.
Встреча в коридоре
Утро не задалось с самого начала. Раздраженный отец ходил из угла в угол, пытаясь дозвониться до своего начальника, Темира Санжаровича. Тот долго не брал трубку, а когда ответил, отец попросил у него разрешения задержаться на полдня. Мансур не знал, что ответили отцу, но видел, что, когда разговор был закончен, тот плотно сжал губы.
«Наверное, отца отругали», – подумал Мансур, снова погружаясь в телефон. Он без особого интереса пролистывал страницы социальных сетей, и все мысли школьника были заняты предстоящим допросом, куда его вызвали вместе с отцом. Они должны были поехать в какой-то комитет, где проводят следствие. Кажется, он так и называется – Следственный комитет. Когда Мансур поинтересовался, почему все это будет проходить там, а не в полиции, где работает дядя Рустам, отец только буркнул, что так положено.
До выезда оставалось еще полчаса, и отец принялся звонить адвокату, чтобы уточнить какие-то детали. После этого разговора неожиданно кто-то позвонил отцу, и он, переменившись в лице, быстро ушел на балкон. Вернулся он мрачнее тучи, и Мансур даже побоялся его спрашивать, какие новости он получил.
Когда они сели в машину, Нарбек сказал:
– Мансур, сейчас тебя будут допрашивать. По тому самому делу с этой девчонкой. Я хотел тебе напомнить, что с нами будет адвокат. Я тоже буду рядом, как этот… твой законный представитель. Не говори ничего лишнего, иначе тебя посадят. Ты меня понял?
Мансур послушно кивнул.
Некоторое время они ехали в полном молчании, и Мансур расстегнул верхнюю пуговицу рубашки – уж больно душно было.
– Азамат в тюрьме, – неожиданно сообщил отец, и Мансуру показалось, словно само небо обрушилось на их головы. Эта дикая новость почудилась ему настолько нелепой, что в первую секунду он даже подумал, что отец шутит.
– Как это – в тюрьме? – переспросил он, пытливо заглядывая отцу в глаза. Тот был хмур и бледен.
– Вот так, – процедил Нарбек. – Мне звонил его отец. А ты что, не догадывался?
Он повернул голову, и Мансуру пришлось приложить немало усилий, чтобы выдержать испепеляющий взгляд отца.
– Что вы там опять задумали?!
– Ничего. Я не в курсе вообще… – начал оправдываться Мансур, но Нарбек его перебил.
– Он напал на этого адвоката, Павлова! Из-за которого все и завертелось, дурак! И сейчас он говорит следователю, будто бы об этом ты его попросил! Понимаешь, чем это грозит?!
«Вот гад, – промелькнуло в голове школьника, и он почувствовал, как где-то в глубине зашевелились холодные щупальца ненависти. – Предал меня!»
– Поэтому, о чем бы тебя ни спрашивали, ты ничего не знаешь, – чеканил отец. – У тебя надежное алиби. Азамата взяли менты, когда он был один, пусть сам и отвечает. А ты теперь будешь знать, с кем водить дружбу! Вот тебе и друг, сдал тебя, как только за решеткой оказался!
«Неужели Азамат не смог справиться с этим адвокатом? – недоумевал Мансур, когда первоначальное чувство гнева слегка утихло. – Ведь на его стороне была неожиданность! Или Азамат где-то прокололся?»
– Теперь тебя тоже будут допрашивать, – вздохнул отец. – Мансур, видишь, к чему все привело? Это потому, что я слишком много позволял тебе!
Мансуру было нечего возразить, поэтому он просто хранил молчание. Он кусал губы, поглядывая на сбитые костяшки своих не по-юношески крупных кулаков.
Ладно, Азамат. Аллах все видит. Наступит день, и расплата за твое предательство обязательно придет.
Вскоре они подъехали к межрайонному следственному отделу, но свободных мест для парковки не было, и Нарбеку пришлось искать место для стоянки в близлежащих дворах.
– Жди меня здесь, – сказал он, когда они поднялись на второй этаж. – Я встречу адвоката, мне нужно с ним кое-что обсудить…
В это время телефон отца снова начал разрываться трелями, и он ушел, что-то раздраженно объясняя собеседнику.
«И зачем я на эту шмару повелся?! – внезапно подумал Мансур, сидя в коридоре. – Подумаешь, красавица… Да любая другая без проблем согласилась бы переспать, только предложи в машине покататься… А тут такие геморрои…»
При мысли о том, что ничего бы этого не было, если бы тогда они с Азаматом подцепили бы другую девку, а не Лену, настроение Мансура омрачилось еще больше.
Он встал со стула, начав бесцельно прохаживаться взад-вперед.
Ладно. В конце концов все уладится, нужно верить в лучшее. Мансур верил, что у отца есть хорошие связи и ему удастся выйти сухим из воды. Главное, больше не делать резких телодвижений, по крайней мере, в ближайших месяц. Пусть все уляжется, а там видно будет…
Пока он бродил по коридору, дверь одного из кабинетов распахнулась и наружу вышли двое мужчин. И как только Мансур посмотрел на них, взгляд его мгновенно потяжелел. Тело подобралось, как сжатая пружина, а пальцы сами собой сжались в кулаки.
Он узнал обоих. Первый, высокий и широкоплечий мужик, был не кто иной, как этот уродский адвокат, виновник всех его бед. Идет, сволочь, улыбается, как будто в цирк пришел! А второй… Мансур даже не поверил своим глазам: перед ним стоял тот грязный старикашка, который вечно побирался в промзоне, куда он часто приезжал с Азаматом. Они как-то раз даже поколотили старого алкаша. Только сегодня он выглядел поприличнее: и брюки выглаженные, и пиджак без пятен. Даже седые космы не торчат во все стороны, как иглы у дикобраза…