— Уйди от туда, Селена, — негромко с ленцой прорычал Сферр. — Тебе там не на что смотреть.
Поднявшись, аррафат немного бесцеремонно поднял меня со стула и пересадил на железную лавку. Походив туда-сюда, от стенки до стенки, он оперся руками о косяки дверного проема. Его явно что-то тревожило. И дело было вовсе не в богомолах и не в набирающей темп драке посреди трюма. Сферр покусывал губы и непроизвольно скалил клыки. В этот момент он походил на тигра в клетке, некогда виденного мною в зоопарке. Только этот зверь был опаснее и разумнее.
— Сферр, — тихо позвала я его и, поднявшись, легонько коснулась ладонью широкой спины, — что-то не так?
Он дернулся и отошел в сторону. Не оборачиваясь, указал на лавку и рыкнул:
— Просто сиди там и все будет хорошо!
Признаться я испугалась. Одна только фраза «все будет хорошо» вызывала тревогу, а злящийся огромный аррафат мгновенно стал холодным и чуждым.
Весь день Сферр метался по тесному отсеку. Все чаще он порывался выскочить наружу. Мне было не по себе, словно заперли с удавом наедине. Такой милый и внимательный мужчина зверел на глазах.
Ближе к вечеру сверху снова загрохотала створка люка и на пол трюма приземлились странные монстры. Хотя какие они странные-то, тут по всякому выходит, что странная только я. А вот остальные — обычные жители этой части галактики. Новенькие вызвали у меня приступ дикого омерзения. Здоровые, слизкие, зеленокожие «крабы». Трюм тут же наполнился смрадным запашком тины или застоявшегося водоема. Закатив глаза, уткнулась носом в полу куртки. Не помогало, запах пробивался.
Похлопав клешнями эти гады, толи морские, толи сухопутные, принялись обследовать трюм. И что удивительно, никто не отважился на них нападать. Сделав полный круг, «вонючки» вломились в отсек к двум тараканам и началась очередная разборка. Тараканы оказались не робкого десятка. Спустя пару минут им на помощь подоспели еще пару существ из соседних отсеков. Признаться некоторых обитателей трюма я до сих пор не успела рассмотреть, потому что они, так же как и я, редко выходили в общее помещение. Сферр запрещал мне выглядывать наружу, и был крайне недоволен тем, что я наблюдала за боями.
Но сейчас моему мужчине было явно не до меня. Он, не двигаясь, лежал на лавке и буравил взглядом потолок. Лицо его искажала такая гримаса гнева, что я не то, чтобы спросить его о том, кто эти прибывшие, я даже подойти к нему побаивалась. Словно в отсеке заложили бомбу и непонятно, когда она рванет и от чего.
Пока я оценивала настроение Сферра, потасовка в трюме как-то поутихла. Крабы забрались в пустующий отсек недалеко от нас. А тараканы, пожужжав и помахав возмущенно жесткими крыльями, убрались к себе. Тяжело вздохнув, я все же подошла к Сферру и тихо присела рядом с ним.
— Сегодня день кормежки, — пробормотал он еле слышно.
— Ты голоден, сходить за пакетиками? — тут же всполошилась я.
— Нет, Селена, сегодня день кормежки, а мяса не прислали. Да, я голоден и сейчас опасен даже для тебя, поэтому уходи в соседний отсек, — подняв руку, он указал мне на выход.
Слова его звучали холодно и безразлично. Внутри меня что-то дрогнуло и оборвалось. Сюжет страшной сказки, в которую превратилась моя жизнь, набирает обороты.
— Ты прогоняешь меня? — я отказывалась верить в услышанное. Все эти дни Сферр был нежен и всячески убеждал меня, что он лучший из мужчин и вот сейчас, когда я окончательно поверила в то, что он мой единственный, он указывает мне на дверь.
— Просто уйди, Селена, оставь меня в покое и не выходи пока не пришлют еду, — отмахнулся он от меня.
Поджав губы, я готова была расплакаться. Отвернувшись и собрав остатки своего достоинства, молча двинулась на выход. Душу жгла горькая обида. Видимо, это судьба у меня такая — быть никому не нужной.
Соседний отсек, в котором я не так давно нашла Сферра, лежащим на полу, казался пустым и холодным. Усевшись на лавку, замерла истуканом. И что теперь делать? В душу холодной змеей вполз страх и неуверенность. Что дальше? Без Сферра я не представляла уже ни существования здесь в трюме, ни жизни вовсе. Сказка подошла к своему логическому завершению, обернувшись кошмаром.
Я сидела не двигаясь. До меня доносились редкие обрывки фраз, стоны, рыки. Все казалось прежним, но теперь враждебным. Меня бросили. Снова.
— Ненавижу, — поджав губы, я еле сдерживала рвущиеся наружу рыдания. — Как же я ненавижу свою жизнь!
Неуклюже завалившись на бок, я поджала ноги, обхватив их руками. Весь день я провела в такой позе. Слушая крики за стеной, шуршание сверху и еще различила набирающий силу гул самого корабля. Интересно, какой он со стороны, большой ли? Именно сейчас я отчетливо осознала, что нахожусь на борту инопланетного судна и даже не знаю, как он выглядит. Высокородный ахунт показался мне очень высокомерным и себялюбивым, наверное, и корабль у него, что надо.
Запустив руку в волосы, я чуть сжала их. Сколько я уже тут. С неделю, может чуть меньше. И даже вымыться, как следует, не могу. То подобие раковины, что было за покореженной дверью, не позволяло помыться полностью. Но можно попробовать хотя бы волосы чуть промыть.
Соскочив, я дергаными движениями скинула куртку Сферра, я все еще ходила в ней. Она была толще и длиннее, а главное, намного теплее моей. И пахло он нее аррафатом. Расстегнув рубашку, я осторожно, опасаясь испачкать, повесила ее на ручку двери ведущей в небольшую санитарную зону. Открутив краны, довольно похожие на наши земные, пустила напор воды по максимуму. Жидкая пахучая дрянь, что заменяла мыло, неплохо мылилась. Так что, закрыв глаза, я представила, что это шампунь и принялась терзать свои уже немного спутавшиеся волосы.
Результат превзошел ожидания, через несколько минут я расхаживала по отсеку и пальцами прочесывала мокрые локоны. Не знаю, что это у них за «мыло» такое, но волосы после него ощущались просто шелковистым. Подождав пока с них перестанет стекать вода, и они немного просохнут, я снова опустилась на эту уже ненавистную жесткую лавку.
Погас свет, и спустя пару секунд вспыхнула красная решетка.
Темнота сгущалась, а сон все не шел. Поднявшись, я тихо подошла к выходу из отсека. В трюме что-то происходило, я заметила неяркие мерцающие огоньки. Что-то или кто-то убирал следы дневных побоищ. Вздохнув, вернулась к койке и заплела волосы в толстую косу. Затем, чтобы утомить себя, уперевшись руками в пол, принялась отжиматься. Где-то после пятидесяти отжиманий я потеряла счет и просто методично продолжала делать упражнения. В свое время это немного помогало одолеть бессонницу, главное, утомить себя до состояния «упал-уснул». Но в этот раз что-то ничего не выходило.
— Селена! — полетел до меня не очень тихий шепот. — Ты что делаешь?
Я не ответила, сам выгнал вот и нечего теперь ко мне лезть. В душу тихо прокрадывался холод.
— Селена, — в голосе аррафата прорезалось осуждение, — сейчас же прекрати и ложись спать.
«Ага, сейчас! Слушаюсь и повинуюсь», — мысленно огрызнулась я, но вслух не произнесла ни слова.
Где-то на подсознании до меня уже стало доходить, что я все же перегнула палку с обидой, и выставили меня вон из отсека, а не выпихнули в открытый космос полетать. Но вот беда, обижаться я могла, а вот прощать не научилась. И теперь сама мысль снова поверить этому мужчине и простить его за грубые слова, казалась мне кощунственной.
— Ты похожа на маленького орзара, такая же пугливая и колючая. Стоит приблизиться на шаг, как ты сворачиваешься клубочком и выпускаешь длинные иглы, — донеслось до меня из темноты.
Повернув голову, я сквозь красную энергетическую решетку различила силуэт аррафата. Он стоял в соседнем отсеке и, прислонившись плечом к косяку, наблюдал за мной. Его оранжевые глаза пылали в темноте завораживающим огоньком. Не желая и дальше радовать его глаз своей ночной тренировкой, завались на койку, немного охнув от того, что ударила колено о «мягкий лежак».
— Селена, девочка моя, — ласково протянул он, — я голоден. Завтра либо пришлют мяса, либо я его добуду себе сам. Но рядом со мной тебе сейчас не стоит находиться, я плохо себя контролирую.
Прикусив нижнюю губу, я обдумывала его слова. Не знаю, что творилось со мной, будто внутри меня в голове все перевернулось и все невидимые краны сорвало.
Раз в полгода нам делали «прививки от эмоций», так мы в шутку называли эти уколы. Успокоительный препарат, который действовал на нервную систему, угнетая ненужные чувства, делая нас спокойными и уравновешенными. Именно в этих прививках и заключался весь секрет невозмутимого легендарного хладнокровия мигуми. Сейчас я пыталась вспомнить, когда мне делали эту инъекцию последний раз, и по всему выходило, что давно. Она не действовала более. Именно поэтому на меня обрушилось столько эмоций и чувств, сколько я за всю жизнь не ощущала.
— Селена, ответь мне, — голос Сферра стал настойчивее и жестче, он больше не шептал. — Что с тобой? Поговори со мной!
Я не хотела. Обида была так сильна.
— Девочка моя, — ласково позвал меня Сферр, — я о тебе беспокоюсь. Поговори со мной.
— Ты боишься, что меня съешь? — задала совсем даже для меня неожиданный вопрос, который сорвался с языка быстрее, чем в голове созрел.
— Нет, — аррафат даже усмехнулся, — хотя, задумка ахунтов была, видимо, именно такая. Тебе не надо меня опасаться, просто засыпать со мной в одной кровати все же не стоит.
— Почему? — настойчиво поинтересовалась я.
— Да потому, что голодный аррафат, голоден во всем. Хватит шуметь! — услышала я третий голос из трюма. Подскочив, заметила глаза аруха, сверкающие из-за решетки не менее ярко, чем у Сфера, — Еще не хватало ваши стоны всю ночь слушать. Завтра употребим кого-нибудь и все дела.
Вот теперь мне стало по-настоящему тревожно. Встав с железной койки, подошла к дверному проему. В трюме стало совсем тихо. Слова о том, что завтра «кого-то употребят» услышали уж точно все. И теперь шла коллективная работа мысли по поводу, а кого же пустят на мясо.