Что эта парочка сделала с напавшим на нас парнем и его подельниками, понятия не имею, но что-то долго он не подает признаков жизни… Ну да я бы на его месте тоже лучше притворилась трупом. А на своем — с удовольствием сделала бы так, чтобы притворяться ему не пришлось.
Вернулась женщина быстро.
— Идти сама можешь? — Это она мне, Налу ее сообщник тащил.
— Ага.
До конца не веря, что легко отделалась, я направилась за ней прочь из страшного переулка.
— Никогда не заботься о ком-то больше, чем о самой себе, — вдруг нарушила молчание, прерываемое тяжелым дыханием, узнанная незнакомка. — Уж поверь, я знаю, о чем говорю.
Молчу. А что тут скажешь?
Отсутствие ответа парочку нисколько не задело.
— Передай своему парню, чтобы поскорее решал что-то с Беатой. Она хочет, чтобы он и его деньги принадлежали только ей, и может повторить попытку, а меня может не оказаться рядом.
Ценная информация. Но…
— Вовсе он не мой парень!
— Тем лучше. — Странная штука — эти маски, они полностью скрывают лицо, но позволяют увидеть улыбку. Намек на нее. — Я как раз собиралась сказать, что он тебе изменяет.
Не мне. К счастью.
Вот только если это такое уж счастье, что же тогда сердце тяжелое, словно камень?
Больше разговоров не было. Нас погрузили в экипаж, перекинулись несколькими словами с извозчиком и отпустили. Когда же я, прильнув к окну, поискала взглядом две фигуры, оставшиеся позади, улица была совершенно пуста.
Дорога до дома прошла в страхе. Нала сломанной куклой лежала на сиденье и лишь только слабо дышала, за окном проносились незнакомые улицы. А вдруг извозчик везет нас совсем не туда? Вдруг я напрасно поверила этим двоим? С чего бы им вообще нам помогать?
К моменту, когда экипаж остановился, меня уже изрядно трясло, а по щекам бежали горячие ручейки.
Не успела выглянуть в окно и убедиться, что оказалась именно там, где нужно, как дверь распахнулась, являя бледного, перепуганного и злого Тавиша.
— Какого…
Да, нас собирались распекать, но я нарушила все планы, просто упав мужчине в руки и разрыдавшись.
— Что случилось? — прохрипел удушаемый в объятиях наколдованный.
— Сказали, нужно выбрать новые туфли… потом он бросил какой-то порошок нам в лицо… Кучера убили! Я так испугалась!!!
— Где Нала?!
Злость испарилась, Тавиш был до смерти перепуган.
— Здесь. Она без сознания.
Руки словно задеревенели, и разомкнуть хватку я бы не смогла, даже если бы захотела. Да и желания сейчас были прямо противоположные — почувствовать себя в безопасности, чтобы прижали к груди, утешили.
В такие моменты Тавиш всегда был идеальным мужчиной. Меня сгребли в охапку и понесли к дому. На ходу Тавиш успевал бормотать что-то успокаивающее и отдавать распоряжения слугам насчет Налы, вызова лекаря и каких-то отваров для меня.
Час спустя я разместилась на мягком диванчике в одной из малых гостиных, замотанная в плед и почти уже не всхлипывающая. Наколдованный потихоньку вливал мне в рот теплый травяной чай, не забывая аккуратно придерживать голову. Оставалось только глотать. Налу к этому времени перенесли в ее комнату, и только что к ней провели пожилого мужчину с заостренной седой бородкой и ларцом зелий в руках. Вроде бы это семейный лекарь Дивальдов.
Пока ждали его вердикта, Тавиш учинил мне настоящий допрос. Пришлось раза три все подробно пересказать. Только когда я опять попыталась впасть в истерику, этот зверь смилостивился и приказал сварить мне еще что-то успокаивающее.
— Какая же ты сильная, Михаэлла, — пробормотал он, усевшись на подлокотник дивана и поглаживая меня по волосам. — И магическая гадость тебя не взяла, и напавшего ты оттолкнуть успела…
— Подействовала она, просто слабее, чем на Налу, — вяло отбивалась я. — Может, на меня меньше попало?
Наколдованный хмыкнул:
— А вот это как раз неважно. Парализующий магический порошок запрещен, уж слишком удобно его использовать для всяких грязных дел… Достаточно сыпануть горстку, частицы рассредоточатся по всему помещению, хоть что-нибудь, да вдохнешь. А если вдохнешь, точно свалишься. Он боевых гейров берет, а ты у нас девушка миниатюрная.
Так-то оно так, но как ударила парня в экипаже, даже не помню. И силы быстро вернулись, стоило испугаться и разозлиться… Что-то это да значит.
— Тавиш?
— Мм-м?
Пора было менять тему, пока не вылезло что-то такое, к чему я сейчас не готова. К тому же меня волновало и кое-что еще.
— Кажется, меня эта беглая преступница, Аделина, спасла.
Душа нисколько не противилась безумной версии. Наоборот!
— Мне тоже так кажется, — добил меня Тавиш. — А ты, случайно, не догадываешься почему?
Из-за ларца, конечно! Но как именно тут все связано, я представления не имела, поэтому пробормотала что-то нечленораздельное и сладко зевнула.
Тут как раз принесли новую чашку чая. Ромашкового, если нос не подводит.
Усевшись удобнее, я маленькими глоточками пила ароматную жидкость, мысли же были далеко. Если беглая каторжница охотится за своими сокровищами, почему она не попыталась их у меня вытребовать? Возможность была, никуда бы я не делась. К чему были мимолетные нравоучения? И кто тот мужчина рядом с ней?
Ничегошеньки не понятно.
И от этого еще любопытнее…
Хоть бы с Налой все обошлось!
Сделала глоток, заметила изучающий взгляд Тавиша и чуть не поперхнулась. Вот просто чувствую: в его блондинистой голове родилась очередная опасная затея. Срочно захотелось закопаться поглубже в одеяло!
Чай оказался с сонным зельем, так что желание мое сбылось.
Проснувшись, от служанки узнала последние новости. Нале лекарь определил провести несколько дней в кровати, так что совместный выход в свет откладывается. Девушка до сих пор не открывала глаз, хотя и выглядела уже чуть получше. Тавиш еще вчера вечером рванул к Ффруа, но вернулся ни с чем, если не считать сбитых костяшек на пальцах. С кем-то он все же сцепился, но Беаты в доме не было. Из салона модистки прислали наши наряды, и никаких проблем ни с платьями, ни с обувью, ни с чем-то другим не было.
Надо же было так глупо попасться!
Убедившись, что в доме временно установилась тишь да гладь, я направилась в ванную. Там долго отмокала в обжигающе горячей, ароматной воде, наслаждалась тем, как растворяются остатки вчерашних переживаний, а тело и разум заполняют энергия и умиротворение.
В неприятности влипли, выводы сделали… живем дальше.
Когда же вернулась в спальню, там меня поджидала неожиданность. И называлась она — «наглость потусторонняя, неистребимая».
Сначала я его вообще не заметила! Блаженно жмурясь, прошествовала до двери гардеробной, там выскользнула из халата, с удовольствием потянулась до треска в косточках и протянула руку к заботливо приготовленной кем-то одежде на сегодня.
Оставалось справиться всего с тремя застежками, когда где-то сбоку тоскливо вздохнули.
— Хорошее было представление. Жаль, быстро закончилось.
Глянув в зеркало, я еще успела заметить выражение, как у ребенка, у которого отняли конфету, промелькнувшее на узком лице.
Совести у некоторых нет! Они про нее небось даже не слышали.
Подавила желание швырнуть в него чем-нибудь поувесистее и приложила максимум усилий, чтобы пальцы на застежках не дрожали.
— Миша, ты просто искусительница. — В его устах это, наверное, был комплимент, но я как-то не оценила.
— Сразу видно, что кто-то сегодня дома ночевал.
Наколдованный насупился и дразниться перестал. Вместо этого перешел к вещам более серьезным.
— Вдвоем на бал пойдем?
Одно из богатейших столичных семейств сегодня устраивало праздник, который идеально подходил для моего первого появления в свете. Вот только настроения туда идти уже не было.
— А может, лучше дождемся, пока Нала поправится? — Я моляще посмотрела на Дивальда. — С ней мне будет спокойнее.
— Так и знал, что ты это скажешь, — потер ладони Тавиш. — Тогда предлагаю заглянуть в гости к родственникам последнего мужа Аделины Бернежки и разузнать про ларец. Ты со мной?
Прикусив губу, я некоторое время сомневалась. Влезать в очередную авантюру не хотелось. Когда уже наступит спокойная, размеренная жизнь? С другой стороны, не отпускать же этого сумасброда одного? Он что угодно натворить может. К чему пугать ни в чем не повинных людей?
— Ладно, пойдем. — После долгих колебаний я все-таки сдалась.
— Отлично, — просиял Тавиш. — Мне уже не терпится разгадать эту тайну!
Вот ведь неугомонный, а?
Визит был назначен на вечер. Из родственников у убиенного мужа остались только две дочери. Тавиш отправил им записку с просьбой о встрече, и девушки пригласили нас на чай.
Но до этого мы еще успели заглянуть к очнувшейся Нале. Вчера ей здорово досталось, и сейчас она была еще очень слаба.
— Прости, я испортила вечер, — простонала она, едва увидела нас с Тавишем в дверях. — А ты к нему столько готовилась…
Однако разочарования из-за того, что не попадаю на праздник, я совершенно не испытывала. Напротив, даже радостно, что удалось это дело немного отсрочить.
Да, я трусиха. И нет, мне ни капельки не стыдно!
— Ничего страшного, — заверила болезную и улыбнулась.
Подойдя к кровати, я аккуратно установила поднос с завтраком. Мы не просто так пришли.
— Спасибо, что спасла нас. — Нала тоже вымучила слабую улыбку.
— Это не я, — получилось уж очень таинственно.
Настолько, что она совсем не то подумала…
— О… Надеюсь, ты его хоть поцеловала в благодарность? — Нала стрельнула взглядом в скромно приткнувшегося в кресло Тавиша.
Тот польщенно раскраснелся.
— Нет, — пожаловался он, — но она мне кое-что показала…
— А?!
Чего-чего я ему там показала?
— Мм-м, и это было даже лучше, чем поцелуй.
Реакция тела оказалась проворнее разума. Рука сама схватила из мисочки с клубникой самую крупную ягоду и швырнула ее в паршивца. Даже не промазала! Не в лоб, конечно, попала, как мне хотелось, но расплывающееся красное пятно на белоснежной сорочке тоже вполне удовлетворило.