— Моей спутнице стало нехорошо от этого зрелища. — Тавиш неопределенно махнул рукой в сторону арены.
Кстати, там уже все закончилось. А мы так торопились убраться отсюда, что не заметили, ни чем, ни когда. Но другие зрители оставались на местах, значит, ожидается еще бой.
— Вот как? — На холеном лице главного рисса промелькнуло недоумение. — Интересно.
Показалось, или он носом повел? Обнюхивает меня?!
— Вы нас задерживаете, — процедил сквозь зубы Тавиш. По тому, как его пальцы сжимались в кулаки и снова разжимались, можно было понять, что он с трудом сдерживается. — Девушка плохо себя чувствует, ей нужно на воздух. Дайте пройти!
Включившись в игру, я напустила на себя самый несчастный вид, на какой была способна. С непривычки получилось не особенно убедительно, но тоже кое-что.
Близнецы посмотрели на черноволосого в ожидании хоть каких-то распоряжений.
— Да идите, кто вас держит! — заявил тот и с места не сдвинулся. — Только сначала не будете ли так любезны просветить меня, господин Дивальд, откуда у вас вдруг возникла новая родственница?
К этому мы готовились, хотя и ожидалось, что вопрос будет исходить от тех, кто хотя бы имеет право его задать. Тавиш чуть склонил голову набок и смерил меня таким взглядом, будто сам впервые увидел. Позер несчастный. Нашел время выделываться.
— Из глухой деревни, — выдал загодя заготовленную версию он. — Она выходила меня, когда я едва концы не отдал из-за пробуждающейся магии, а я в благодарность забрал ее в столицу. Вот собираюсь вывести в свет. Еще вопросы?
— Дайте подумаю…
Эти двое с удовольствием мотали друг другу нервы. Один нагло врал, второй, подозреваю, прекрасно об этом знал, но уличить не мог… или пока не мог. А мне было страшно до одури. Внутри натягивалась-натягивалась невидимая струна и в один прекрасный момент лопнула. Меня это достало!
Первым пришло в голову уже знакомое — снять маску, и пусть они полюбуются, живо все любопытство растеряют. Но тогда выход в свет отменится и новая жизнь окажется под большим вопросом. И тут в голову пришел совсем другой вариант, не менее противный, зато куда более авантюрный.
Я покачнулась, во всех красках припомнила, что недавно успела увидеть на арене, да так живо получилось, что к горлу и в самом деле подступил ком.
— Вы в порядке? — Первым почуял неладное самый влиятельный рисс, потому что стоял ближе всех ко мне.
А я только того и ждала.
— О-о-о, что-то меня мутит!.. — И еще раз пошатнулась, а потом стала потихоньку склоняться таким образом, чтобы было похоже, будто я собираюсь сделать грязное дело прямо на его дорогущие, начищенные до блеска сапоги.
Может, будь у него времени побольше, он бы и распознал ложь, но сейчас рисс ругнулся, шарахнулся в сторону и уже с безопасного расстояния рявкнул:
— Не смею вас больше задерживать, как-нибудь потом поговорим. Живо, выведите ее на воздух!
Через каждые два шага отбирая меня друг у друга, Тавиш и близнецы ломанулись к выходу. Восхождение на лестницу в таких условиях превратилось в опасное приключение. А как только мы с «родственничком» оказались в экипаже и тот качнулся, что, несомненно, обозначало начало движения, наколдованный ехидно произнес:
— Хватит притворяться, Мишка. Я не какой-то блохастый, меня так легко не проведешь.
Разоблачение маленького спектакля совсем не вызвало смущения. Видимо, этот этап мы уже прошли.
Раскусил? Ну и ладно, ну и пожалуйста! Мне же меньше напрягаться.
Откинувшись на мягкую спинку, я успела еще увидеть мельком исчезающих вдалеке риссов. Фу, кажется, выкрутились!
— Чего им надо было вообще? — Недовольство почему-то было направлено на спутника.
Вечно он втягивает меня в неприятности! И на фоне этого тот факт, что он же обычно нас обоих оттуда и достает, терял всякое значение.
— Понятия не имею, — скривился Тавиш. — Я заметил, что Эд показывает тебя кому-то из своих, и решил на всякий случай убраться оттуда.
Противный внутренний голосок предрек, что встреча с главным риссом еще повторится. Настроения это само собой не прибавило, и я не стала тратить душевные силы на то, чтобы сдержаться:
— И у нас бы это могло получиться, если бы не твои девки, — сказала с укором и подкрепила слова взглядом.
— А ты ревнуешь? — как всегда в такие моменты принялся хохмить друг.
— Вот еще! Просто хочу спокойной жизни.
Правда хочу. Очень-очень.
— Помню. — Дивальд отстранился, полумрак экипажа нисколько не помешал ему заглянуть мне в лицо. — Размеренного быта, правильного, унылого мужа и прорву детей. Ты же сама через пару лет от тоски взвоешь!
— Не взвою!
— Точно уверена?
Мгновение мы боролись взглядами, и тот факт, что из-за темноты глаз друг друга не видели, абсолютно не мешал.
— Я лучше знаю, что мне нужно! — в конце концов упрямо тряхнула головой я.
— И жалеть не станешь? — тоскливо уточнил Тавиш, будто я ему предлагала присоединиться ко мне в моем тоскливом существовании.
Покровители упасите от такой компании!
— Нет.
Темноту заполнил его вздох.
— Что же, каждый из нас получит желаемое, — пробормотал наколдованный, возвращаясь в нормальное положение.
Ехать до дома еще оставалось некоторое время, и в тишине и темноте в моей голове рождались несколько неожиданные мысли.
Рисс, наверное, как-то сообщил о моем состоянии, потому что экипаж ждал нас у входа…
А с Тавишем потому так легко и свободно, что ему я могу сказать все. Абсолютно все. Даже то, в чем самой себе признаться страшно.
Глава 11
Три дня спустя Нале полегчало настолько, что она спустилась к завтраку, напрочь игнорируя протесты приставленных к ней служанок и даже недовольство названого брата. Тот, правда, гнев на милость быстро сменил, увидев, с каким аппетитом болезная уминает блинчики, не забывая поливать их растопленным шоколадом.
— А вдруг наша Михаэлла Эду просто понравилась? — все никак не могла угомониться эта сводница.
К этому времени я уже знала, что главный рисс зовется красивым именем Эдвин Марре и… собственно, все. Сведения о нем и вообще о них всех оказались крайне скудны даже у Тавиша, а уж он-то знал в столице всех, кто был сколько-нибудь достоин внимания. Из этого следовало, что, несмотря на показательные бои, живут звероподобные крайне обособленно. Откуда же тогда столь откровенный интерес к моей никому пока не известной особе?
Может, напрасно дергаюсь, но мне теперь в каждом шорохе рука Беаты мерещится. Тем более что эта женщина как сквозь землю провалилась.
— Чушь не мели. — В отличие от младшей родственницы Тавиш все это время пребывал в крайне скверном настроении, даже по вечерам оставался дома. Видно, совсем привязки ему покоя не дают. — Обычная девчонка, да еще в маске. Нет, тут должно быть что-то другое…
Но эту егозу так легко не проймешь!
— Миша у нас даже в маске милашка, — упорствовала в своей версии она, успевая активно орудовать ножом и вилкой. — Ты же не станешь спорить? Или, может быть, ты ревнуешь? Давно пора!
Дивальд подавился и совсем не аристократично закашлялся.
— Просто помню, что ее идеал — одутловатый зануда, — пробурчал он, когда приступ прошел, и ужалил меня взглядом.
Стало неприятно. Вот зачем он все переиначивает? Я ему доверилась, а он…
— И ничего он не такой, — обиженно возразила я, будто бы этот самый идеал уже существовал.
Если бы меня еще слушали!
— Неужели ты вот так запросто уступишь ее какому-то скучному борову?! — возмутилась Нала и сверкнула взглядом на брата.
— Это не нам решать, — пожал плечами Тавиш. — Хочет, пускай идет.
Есть совсем расхотелось. И сама не знаю, зачем я сказала:
— Оставь брата в покое, у него уже есть дама… правда, не сердца, а кое-чего другого. Скоро познакомитесь, она с нами на праздник идет.
Потом пожалела, и Тавиш так осуждающе посмотрел, но сказанного обратно не затолкаешь.
— Ах вот как?! — взвилась со своего места Нала.
— Ага! — подтвердила я, радуясь, что мы наконец-то обсуждаем не мою отсутствующую личную жизнь.
Пусть и он прочувствует, как это, когда окружающие так и норовят к тебе в душу залезть и вроде как имеют на это полное право.
— Мишка, давай его побьем, — запыхтела разгневанным хомяком Нала. — Глядишь, мозги на место встанут, а то его при переносе в твою глушь, видать, уронило.
И, уперев руки в бока, двинулась в наступление.
Поучаствовать страсть как хотелось, но тогда получится, что мне вроде как не все равно… Поэтому сидим на месте ровно и вяло ковыряем остывший блин.
— Девчонки, вы чего?! — забеспокоилась жертва воспитательного процесса. — Эй, я ведь и ответить могу!
Бабах!
Это Нала в него яблоком запустила. Даже попала.
— Будешь знать, как со всякими сомнительными девицами путаться, да еще к нам их приводить!
— Да с чего вы взяли, что она сомнительная?! — все еще пытался решить дело миром наколдованный. — Нормальная девушка из приличной семьи.
— Приличные девушки с мужчинами на постоялых дворах не развлекаются, — опять не смолчала я. Просто очень злило, что эта Нарья вечно под ногами путается. У нас с Налой первый выход в свет, а тут она…
И нечего на меня так укоряюще смотреть, я же не упомянула, что девиц тогда двое было! Подругу пожалела, нечего ее в подробности похождений некоторых невоздержанных личностей посвящать.
— Ну, держись! — предупредила Нала, примериваясь к тарелке с блинами.
Но Тавиш ее опередил и блюдо проворно отодвинул на противоположный край стола. И пока девушка выбирала новое оружие, вскочил со своего места, схватил мисочку с растопленным шоколадом, вооружился ложкой…
— Я предупреждал…
— И-и-и-и-и! — взвыла Нала, отфыркиваясь от липких брызг.
Вот теперь можно и вмешаться. В моих руках как-то внезапно оказался вишневый сироп, и в столовой закипела настоящая битва с укрытием в виде стола и угрозами от Тавиша, что заставит слизать с него каждую капельку. Почему-то только в мой адрес.