Третий танец как раз заканчивался, пора было дать другу повеселиться. Не вечно же ему моей нянькой быть. И как ни хотелось вцепиться в него мертвой хваткой, обвить руками и ногами, я все же поборола себя и кивнула.
— Да. Спасибо тебе, — и, переведя дух, созналась: — Но этого некоронованного короля до потери пульса боюсь.
— Правильно боишься. — Утешить наколдованный умел как никто! — Он заинтересовался тобой и вряд ли остановится, пока не утащит в стаю.
Какая заманчивая перспектива! Просто мечта всей жизни!
— И чего только привязался? — пробурчала я и впервые за вечер чуть не наступила партнеру на ногу. — Я обыкновенный человек.
— Как скажешь, — хохотнул Тавиш.
Захотелось стукнуть его по голове.
Что-то я сегодня непривычно воинственная…
— Самая обыкновенная, — повторила с нажимом.
— Только сильная. — Этому неугомонному, как всегда, было что ответить. — Такая, что голыми руками ломаешь доски и с одного удара вырубаешь решившихся напасть на тебя парней. А еще с иммунитетом к болезни, от которой обыкновенные люди селами мрут.
Музыка стихла, и пока шли к скамеечке, где переговаривались о чем-то наши спутницы, мы больше ни слова друг другу не сказали. Там Тавиш сдал меня на руки Нале, приказал глаз не спускать и, в случае чего, сразу звать его, а сам наконец увел танцевать свою девушку.
Короткий полушутливый-полусерьезный разговор выбил из колеи. Тут было над чем подумать, но из головы как-то разом испарились все связные мысли. Видимо, местная суетливая атмосфера не располагала к размышлениям. Что же, оставим это дело до дома.
— Ты в порядке? — тронула меня за руку подруга.
— Ага… — отозвалась рассеянно.
Взгляды почти всех собравшихся то и дело натыкались на меня. Незаслуженное внимание нервировало, но с каждой минутой все меньше.
Сейчас главное, чтобы риссы ничего не вытворили… Нет к ним доверия.
Скандал свою роль сыграл: смотрели на меня часто, но никто не подходил и уж тем более не приглашал танцевать. И это при том, что, как я знала со слов Налы и Тавиша, дебютантки в масках считались самыми завидными невестами, их всегда старались окружить повышенным вниманием. Очередная блажь местной аристократии и причуда стареющей королевы, отчаянно изобретающей все новые способы развлечения, пока ее муж возводит для молодой фаворитки вторую столицу. Но это срабатывало, я собственными глазами убедилась. Другие девушки, лица которых скрывали зачарованные кружева, собрали вокруг себя стайки поклонников. Вокруг них то и дело звучали комплименты и смех. Мы же с Налой стояли как неприкаянные.
Да, не так я себе представляла первый выход в свет.
А все проклятые зверолюды виноваты!
Но раз уж среди всеобщей суеты выдалось не занятое ничем время, надо было его как-то использовать, и я принялась разглядывать зверолюдов. Эдвин подпирал противоположную стену и откровенно сверлил меня взглядом, поэтому сейчас заострять на нем внимание не стала. А то еще подумает чего!
Кроме него явились еще четверо. Тип с косичкой на виске единственный пригласил танцевать даму с большим декольте, в котором и утонул взглядом. Основательно так. За такое можно и пощечину отвесить, а она ничего, глазками стреляет и смехом заливается.
Близнецов я тоже уже видела и неплохо запомнила, но и сейчас вниманием не обошла. А все дело было в девушке, пришедшей с ними. Вернее, в ее весьма выдающемся животе. В отличие от обыкновенных женщин, на приличиях рисса не зацикливалась и положения своего не скрывала, прекрасно обходясь без корсета. Местные сплетницы на нее поглядывали и тихонько шушукались, но златовласую красавицу, кажется, это только забавляло. Совершенно одинаковые парни окружали ее равным вниманием. Настолько, что, сколько ни наблюдала за ними, определить, с кем именно из них пришла златовласка, я так и не смогла. Это смущало и рождало не совсем приличные мысли.
— А я-то думала, после похождений Тавиша меня уже ничем не проймешь, — не смогла удержать впечатления в себе.
Подпирающий стену в другом конце зала Эдвин Марре хмыкнул и послал мне многозначительный взгляд, будто на самом деле мог слышать, о чем мы с Налой говорим. Я решила его игнорировать.
— Тоже заметила? — прыснула подруга. И, еще понизив голос, зашептала: — Миша, о них такое говорят… Ты себе не представляешь!
Почему же? С тех пор как судьба свела с одним наколдованным, фантазия у меня стала богатая.
Так что очень даже представляю, и вызывающая морда Марре тому только доказательством служит. Но не одобряю!
— Правильно я чувствовала, что от них стоит держаться подальше. — Я поджала губы и повернулась так, чтобы главный рисс выпал из моего обзора.
— Нет в тебе авантюрной жилки, Михаэлла, — рассмеялась воспитанница Дивальдов. — А мальчики, между прочим, ничего. Про Марре вообще молчу. С ним только мой брат может посоперничать, но его ты, кажется, уже уступила этой хитрюге Нарье.
Молчу. Не считать же ответом выразительное сопение? Да и что тут скажешь? Тавиш сам за этой вертихвосткой ухлестывать начал, я тут ни при чем.
А Нала все никак не угомонится…
— Миииш? А тебе он совсем-совсем не нравится?
— Кто? — Я как-то потеряла нить разговора.
— Да Марре же! — нетерпеливо притопнула каблучком моя неуемная подруга.
— Вот еще не хватало! — скривилась, как от больного зуба, я.
Подруга вздохнула в притворной зависти:
— Значит, все-таки мой брат… — и выдала что-то совсем уж непонятное. Впрочем, быстро вернулась к теме: — А вот я бы с ним с удовольствием потанцевала…
— Чтобы Тавиш тебе голову открутил?!
— Боюсь я его!
Мы обменялись упрямыми взглядами, но каждая так и осталась при своем мнении. А объяснять этой неуемной, что новый Тавиш пусть голову и не открутит, но настучать пониже спины и запереть дома вполне может, я не стала. Продолжит в том же духе и получит наглядное подтверждение, оно всяко сильнее слов действует.
Время шло, менялись музыка и танцы, пару Тавиша и Нарьи вскоре разбили и после того они кружились по залу с разными партнерами. Но и тех, кто не танцевал, было достаточно, так что мы с Налой не чувствовали себя белыми воронами. Правда, она еще пыталась строить глазки Марре, и он даже заметил, но никаких решительных действий не последовало. А двоим кавалерам попроще эта вредина сама отставку дала. Я же наслушалась сплетен, съела несколько легких закусок и выпила бокал вина, прежде чем танцевальный вечер для меня продолжился.
Его я заметила, когда высматривала, что еще вкусного есть у слуг на подносах. Сначала взгляд упал на маленькие пирожные со свежей клубникой, а миг спустя и на парня, как раз подошедшего взять одно.
Следующий мой поступок можно объяснить только недавно опустевшим бокалом, никак иначе!
— Эй, ты куда?! — забеспокоилась Нала.
— Не отставай! — скомандовала я и, покрепче вцепившись в руку подруги, потащила ее за собой.
Потолкавшись немного, мы ловко вынырнули как раз перед нацелившимся на свободную скамеечку парнем.
— Ой, простите! — пролепетал он и попятился, хотя нас не толкнул и даже не задел.
Я еще раз прошлась по нему взглядом. Вроде не обозналась.
— Гордик Изенк?
На чуть более пухлых, чем следовало бы, щеках молодого человека проступил румянец, на лице — легкое удивление.
— Я вас знаю? — Мой случайный знакомый затравленно огляделся, будто питал надежду, что за его спиной стоит кто-то другой с таким же именем и обращаются сейчас к нему. Но такового, естественно, не нашлось, а посему последовало новое предположение: — Вы что-то у нас покупали?
— Нет. — Жаль, под маской не было заметно, как искренне я улыбнулась.
Просто улыбка, и все…
— И точно, драгоценности на вас не наши, — смущенно заметил молодой купец.
Пора было уже сжалиться над ним.
— Михаэлла, мы однажды завтракали вместе. Помнишь?
Он, конечно же, вспомнил, и минуту спустя мы втроем заняли облюбованную юношей скамеечку, мне было торжественно вручено пирожное и заказано еще одно, для Налы. Смеясь и подшучивая друг над другом, мы с Гордиком рассказали Нале, как Тавиш едва не набросился на решившего позавтракать со мной парня с кулаками. Потом пришлось перейти к вещам более серьезным: я осторожно призналась Гордику, что Тавишу Дивальду никакая не сестра, а родственница намного более дальняя, не забыла упомянуть и про риссов. Не хотелось случайно вовлечь его в неприятную ситуацию. Если первое признание еще отдалось легким недовольством на не слишком выразительном лице парня, то на второе он и ухом не повел. Видимо, я не ошиблась, и этот Гордик Изенк действительно неплохой человек.
Краснея и запинаясь, сам молодой купец признался, что, поскольку основными покупателями в ювелирной лавке его отца являются столичные аристократы, его постоянно приглашают на всякие праздники. Но пойти он впервые осмелился и, оказавшись в незнакомой обстановке, сильно растерялся и ни разу не решился пригласить кого-нибудь танцевать. Боялся, что все эти родовитые девицы на выданье станут воротить от него носы.
В моей подруге, наверное, пропала великая сваха, потому что, только услышав это, она сразу же вцепилась в парня:
— Показывай, которая нравится. Сейчас все организуем!
Гордик из румяного вмиг побледнел.
— А может, лучше не надо? — жалобно взмолился парень.
— Надо! — непререкаемо заявила Нала и для пущей убедительности сверкнула на него глазами.
Гордик весь сник, даже голову в плечи втянул.
Так жалко его стало! И я решила осторожно вмешаться:
— Что-то себе партнера ты с таким рвением не ищешь…
— Успеется! — отмахнулась от меня ничуть не смутившаяся Нала и потеребила за рукав несчастного парня: — Ну так что, показывай, которая?
Жутко смущенный купец обратил взгляд на меня и виновато улыбнулся.
— Потанцуешь со мной, Михаэлла? Один танец. Пожалуйста.
Фу ты! А я уж испугалась.
— Могу и не один. — И сама протянула ему руку.
— Что, вот так просто? — насупилась Нала. — Ну, так даже и не интересно!