581.
И все же драматург «по вечерам и ночам, диктуя, закончил наконец пьесу, которую задумал давным-давно»582. Речь идет о «Блаженстве», написанном по договору с Театром сатиры, – антиутопии, рассказывающей о вычищенной до стерильности, прекрасно устроенной стране, в которой идеально выверенные, расчисленные браки организуются специальной комиссией, о стране, в которой нечего желать и нечем дышать.
13 апреля Елена Сергеевна записывала: «Вчера М. А. закончил комедию „Блаженство“… Вчера же была у нас читка не для театра еще, а для своих». 25 апреля: «М. А. читал в Сатире „Блаженство“. Чтение прошло вяло. Просят переделок. Картины „в будущем“ никому не понравились»583. 28 апреля огорченный автор писал другу: «Очень понравился всем первый акт и последний, но сцены в Блаженстве не приняли никак. Все единодушно вцепились и влюбились в Ивана Грозного. Очевидно, я что-то совсем не то сочинил»584. М. О. Чудакова оценила холодный прием актерами пьесы как «первое в драматургической жизни фиаско». Но, думается, настороженный прием пьесы был связан не с качеством пьесы, а с ситуацией вокруг.
То, что актерам «не понравились» сцены в будущем, неудивительно. Наверное, ждали сияющих радостей, воплощения райской жизни на земле, а картина оказалась совсем не смешной и разочаровывающе тусклой. Вместо праздничного ликованья Булгаков увидел в чаянном будущем (о котором каждый день пишут газеты, ради которого приходится переносить сегодняшние лишения) стылый безэмоциональный пейзаж, в котором четкий план и тотальный контроль вытеснили само дыхание жизни, энергию творчества, увлеченность, мечту.
К тому же первых слушателей пьесы могли смутить и насторожить задиристые реплики персонажей («Социализм создан не для того, чтобы веселиться», либо: «Происхождение не играет роли» и т. п.), вольные разговоры жильцов дома и волнение хозяек из‑за того, что по талонам «селедки дают». «Царапает» странная справка, которую то и дело предъявляет управдом Бунша, о том, что «моя мама изменяла папе»; навязчивая радиотрансляция лекции о венерических болезнях, постылая несвобода и стремление «улететь из-под советской власти». Это – играть? Актеры становились бы соучастниками.
Не менее любопытно и то, что актеры «влюбились» в Ивана Грозного (хотя тот в «Блаженстве» появляется почти немотивированно, как тень прошлого, призрак, существующий, скорее, в комическом ключе). Люди театра, как никто, чутки к веяниям времени.
11 мая автор читает пьесу вахтанговцам (у себя дома).
В гармоническом мире XXII века появляются трое героев из современной России 1930‑х годов. Е. А. Кухта писала, что в «Блаженстве» пародийно трансформируется запечатленный в гомеровской «Одиссее» древнегреческий миф о златовласом Радаманфе, сопрестольнике бога Крона, судье в царстве мертвых, которому подвластен Элизиум, блаженное царство. И всесильному Народному Комиссару изобретений идеальной страны будущего Булгаков дает фамилию Радоманов585. Так, соединившись с древнегреческими аллюзиями, в «Блаженстве» откликнется еще и тема гоголевских «Мертвых душ».
Были в «Блаженстве» реминисценции и поближе: полемика с пьесой Маяковского «Клоп». У Маяковского существо из прошлой России отвратительно, а люди будущего идеальны. У Булгакова путешественники изо дня сегодняшнего неидеальны, но человечны, тогда как расположившиеся в комфортно устроенном, не ведающем страданий мире благополучные люди самодовольны и лишены сомнений.
Ключевые герои комедии: гениальный инженер Рейн, отказывающийся работать под контролем («Я пленник»); находчивый и строптивый вор Милославский – «солист», не участник общего «хора» («Миллиону нравится бесклассовое общество, а мне не нравится!»); управдом Бунша, до полусмерти испуганный тем, что он теперь «эмигрант», которому повсюду мерещится «уклон»; живая и страстная девушка Аврора, мечтающая о свободе и полетах, которой претят и мертвящий Институт гармонии, и его директор Саввич, представитель нового мира, ограниченный и неумный, «утвержденный дирекцией Института гармонии» жених, ощутивший опасность пришельцев и намеренный «изолировать» их на год. Появляется у Булгакова и стальная стена как прообраз будущего «железного занавеса».
Диалоги персонажей фантастической, казалось бы, комедии убийственно реалистичны: все та же вездесущая милиция и прописка, профвзносы и карточки учета – о них то и дело вспоминает, как об утраченном счастье жизни, безутешный управдом. В «Блаженство» входит тема скуки, звучащая почти декларативно.
Позже на страницах романа о Мастере и Маргарите Воланд посоветует Мастеру описать еще кого-то после Пилата – «хотя бы этого Алоизия». Именно легион разнообразно одинаковых Алоизиев и описывает Булгаков. И изображение подобных персонажей оказывается не менее взрывчатым, чем строки о Пилате.
Весной Булгаков подает прошение о двухмесячной поездке в Европу. Паспорта готовы, они даже бесплатны – по особому распоряжению. Но, заполняя анкеты в иностранном отделе исполкома, Булгаков с женой радостно шутят, радуясь тому, что осуществится давняя мечта. По-видимому, эти шутки настораживают (их слушает пара за соседним столом). Этого оказывается достаточно, чтобы паспорта так и не выдали. Булгаков переживает нервный срыв, пишет письмо Сталину, но ответа на него не получает.
Театры, пусть не слишком активно, но все же интересуются новой пьесой – о ней спрашивает московский Театр им. Ермоловой, пишут из Ленинграда, хочет ставить ее и Новый театр.
20 июня во время ленинградских гастролей МХАТа сыгран 500‑й спектакль «Дней Турбиных». 26 июня Булгаков пишет Попову:
Ну-с, здесь совершился 500‑й спектакль. <…> Ознаменовался он тем, что Выборгский Дом поднес Театру адрес, а Жене Калужскому586 – серебряный портсигар. <…> И Немирович прислал поздравление Театру. Повертев его в руках, я убедился, что там нет ни одной буквы, которая бы относилась к автору. Полагаю, что хороший тон требует того, чтобы автора не упоминать. Раньше этого не знал, но я, очевидно, недостаточно светский человек587.
Вл. И. Немирович-Данченко был человеком воспитанным, дипломатичным и отдающим себе отчет в своих поступках. Этические проблемы, вне всякого сомнения, были ему знакомы. И отсутствие имени Булгакова в поздравительном тексте о «Днях Турбиных» вряд ли было случайным.
Но получил драматург и отклик драгоценный, автору которого удалось почувствовать и выразить глубокое и нетривиальное понимание пьесы:
«Дни Турбиных» – одна из тех вещей, которая как-то вдвигается в собственную жизнь и становится эпохой для самого себя. Можно откинуть стиль, воплощение, игру, общественную значимость, идеологическую заостренность, исторический колорит, можно взвесить и дать измерить все эти ингредиенты, и все же сверх всего остается еще одна изюминка, в которой, по-моему, «вся соль».
Воплощается ли она в символе кремовых штор, елки или небесного занавеса, усыпанного звездами, облегающего мир, – но тут есть всепокоряющий стимул жизни, он-то и выступает так мощно, что стягивает все части. Это как символ у Толстого эпохи «Войны и мира».
Что сильней, чем смерть и рок?
Сладкий анковский пирог588.
Это и создает тот мягкий, лирический колорит, который роднит с Диккенсом и всеми теми, у кого звучит этот общечеловеческий голос. Нечего говорить, что все это дано не надуманно, а рядом незаметных слов, образов, оборотов, ситуаций, а в результате кровавые события, горе и страдание, как раны – затягиваются, чувствуешь некое примирение.
Вот ради этой-то изюминки и хочется пить из твоего творческого бокала», —
писал П. С. Попов другу 1 июля 1934 года589.
Имя английского романиста прошлого века сопоставлено с драматургом XX века. И это неожиданное сравнение стягивает воедино настроения и чувства тех многочисленных зрителей, которые ходили на «Дни Турбиных» по нескольку раз, будто обретая силы жить.
В августе Е. С. записывает в дневнике: «У М. А. возник план пьесы о Пушкине»590. Близится столетие со дня гибели поэта (теперь отмечают не только годовщины рождения – но и смерти). Пушкин – важный образ для Булгакова. Для сбора и обсуждения материала он приглашает в соавторы (точнее, в литературные консультанты) В. В. Вересаева, среди прочего – автора книги «Пушкин в жизни». Среди названий пьесы пробуется «Последние дни» («Александр Пушкин»). Одним из центральных образов пьесы становится полицейский осведомитель Битков.
8 сентября происходит, по-видимому, обнадеживающая встреча Булгакова с Судаковым по поводу «Бега». Через три дня, 11 сентября, вновь разговоры о «Беге»591.
Через два месяца, 8 ноября, Бокшанская говорит Елене Сергеевне по телефону: «Ты знаешь, кажется, „Бег“ разрешили…» А еще через две недели, 21 ноября, она же сообщает о его запрете592. Надежды, не прожив трех месяцев, вновь погибают.
Что еще происходило в эти недели?
В сентябре Театр сатиры «усиленно просил», уговаривал Булгакова из утопического «Блаженства» сделать комедию, в которой Иван Грозный действовал бы в современной Москве. Актеры просят увеличить роль Грозного, чувствуя в ней возможность зрительского успеха. По-видимому, Булгаков не хочет переделывать пьесу, но все же начинает думать над «Иваном Васильевичем» – комедией с теми же действующими лицами (вор, управдом, инженер-изобретатель), – но с расширенным образом Грозного, перенесенного в XX век.