1323. Эта информация появилась уже в следующем году в разделе «Письма» 5‑го тома собрания сочинений М. А. Булгакова.
1980‑е в целом завершили поиски и публикации наследия писателя. Отдельные находки были возможны, но общей картины уже не меняли. И в 1982 году сотрудник сектора источниковедения Ленинградского РИИ, литературовед А. А. Нинов1324 инициировал идею подготовки драматургического наследия М. А. Булгакова академического типа – текстологически выверенного, с ранними редакциями и вариантами, тщательно откомментированного. Издание было включено в план института, и Нинов начал искать помощников.
Далее развернулась история сражений исследователей с руководством Отдела рукописей Государственной библиотеки имени В. И. Ленина.
Напомню, что репутация писателя, долгое время рассматривавшегося как нелояльного власти, препятствовала печатанию его вещей. Булгаков все еще оставался сомнительной в идеологическом отношении фигурой, и те, кто занимался изучением его творчества, попадал в поле пристального внимания «литературоведов в штатском». Руководители архива, вовсе не уверенные в своевременности работы с булгаковским фондом, незамедлительно закрыли его «на проверку».
Когда рабочая группа историков литературы и театра, объединенная волей А. А. Нинова, с энтузиазмом осваивавшая текстологическую науку, приступила к изучению драматургических рукописей писателя, готовя тексты, аналитические статьи и комментарии, доносы на участников как на «антисоветчиков», преследующих «сомнительные цели», исправно поступали в «компетентные органы», в ситуации разбирался – в лучших советских традициях – районный комитет партии, а снятый и уже анонсированный телевизионный фильм (в котором люди науки рассказывали о методах руководства Ленинской библиотеки и где среди участников были Ю. Н. Афанасьев1325, литературный критик Н. Б. Иванова1326, киновед Ю. Г. Цивьян и автор этих строк) был снят с эфира. Но все это лишь прибавляло азарта.
2 октября 1983 года Нинов писал:
Относительно переписки ГБЛ с Институтом Вы полностью в курсе дела. Добавлю, что в письме директора ГБЛ Карташова к Караганову1327 дано обещание «ускорить процесс проверки фонда» и завершить ее к ноябрю с. г., «учитывая особую актуальность подготовки научного издания „М. А. Булгаков. Театральное наследие“».
Так что, судя по официальному заверению директора ГБЛ, срывать нам плановую работу Библиотека вроде бы не собирается… Что останется в фонде после «проверки» – посмотрим; полагаю, что рукописи художественных произведений все-таки останутся; к тому же Рукописный отдел связан подробнейшим описанием архива Булгакова в статье М. О. Чудаковой.
Тем временем, – сетовал Нинов, – «научное издание» наследия М. Булгакова форсированно ведется за рубежом: в библиотеку АН СССР в Ленинграде поступило мюнхенское издание «Белой гвардии» (2‑я редакция «Дней Турбиных») – подготовка текста, предисловие и примечаний Л. Милна (1983 г.). Не исключаю, что могут появиться и другие аналогичные издания, пока администрация, распоряжающаяся архивом Булгакова, занимается малопонятной «проверкой» и фактически ставит палки в колеса советскому научному изданию, начатому с таким опозданием и с таким трудом…1328
(Злокозненный Л. Милн вскоре обернулся обаятельной и профессиональной шотландской слависткой Лесли Милн, ставшей нашей коллегой и другом.)
Спустя год, 9 декабря 1984-го, ситуация все еще не разрешена, и Нинов сообщает корреспондентке о предпринятых действиях:
Простите, что не сразу отвечаю на Ваше письмо – Вы улетали в Норильск <…>, а у нас не было необходимой ясности относительно вранья Карташова – Тигановой1329 и К. Теперь ясность есть: поскольку ссылки на притязания ИМЛИ были опровергнуты директором этого учреждения Г. П. Бердниковым, начальство ГБЛ вернулось к старой версии двухлетней давности: «…материалы булгаковского фонда нуждаются в срочной реставрации и научно-техническом описании»; и заниматься всем этим они будут «по плану» весь 1985 год, а потом решат, как быть с исследователями и читателями.
По этому поводу уже отправлены официальные письма-протесты и в ГБЛ, и А. В. Караганову; ректор Института просит Караганова поставить вопрос перед Секретариатом СП СССР или перед партийными и государственными инстанциями о снятии запрета на изучение рукописей Булгакова, наложенного в ГБЛ.
Дирекция ИРЛИ тоже закрыла булгаковский архив, так что получить там материалы в ближайшее время Вы не сможете. Необходимо общее решение проблемы на высоком уровне – это и есть задача Комиссии по лит. наследию М. А. Булгакова и ее председателя. Иначе Булгакова придется целиком отдать на откуп зарубежным специалистам, что уже и происходит, как ни горько это признавать. <…>
Тем не менее <…> «Театральное наследие» Б[улгакова] <…> продолжаем готовить (на основе текстов ЦГАЛИ), зарезервировав текстологическую часть работы до открытия фондов в ГБЛ и ИРЛИ.
Несмотря на все препятствия, нам надо собрать к лету 1985 года первый том («Белая гвардия» – «Дни Турбиных» – «Бег» – «Зойкина квартира» – «Багровый остров») и посмотреть, что у нас получается в целом1330.
Итак, проблема допуска исследователей в булгаковский архив перемещается в «партийные и государственные инстанции», традиционно руководящие всеми значимыми для страны процессами. Идет предперестроечный, 1984 год.
Но и спустя два года, 25 января 1987 года, Нинов с горечью заключал:
С Карташовым и К° в ГБЛ все ясно – пока они не будут изгнаны из Библиотеки, мы в архиве Булгакова не сможем работать. Есть ли новости по этой части? Что в «Новом мире»?1331
Членов рабочей группы не допускали в архив Булгакова, хранящийся в ОР ГБЛ, на протяжении пяти лет (меньшая его часть, переданная Еленой Сергеевной в Пушкинский Дом, была более доступной). Детально, с привлечением документов, эта история сражений исследователей с охранителями рассказана многолетней заведующей ОР ГБЛ С. В. Житомирской в уже упоминавшейся книге «Просто жизнь»1332.
Дело осложнялось еще и тем, что в 1980‑х к выпуску 10-томного (как планировалось) собрания сочинений М. А. Булгакова приступило американское издательство К. и Э. Проффер (Ардис, Анн-Арбор)1333. И вместо того чтобы торопить подготовку собрания сочинений писателя на родине, помогая литературоведам, руководители архивов решили их вовсе закрыть – «чтобы не было утечки». (Иностранцам доступ в архивы Булгакова и в ОР ГБЛ, и в Пушкинском Доме был перекрыт раньше.)
Понятно, что задача первых публикаторов – дать читателям произведения известного всему миру автора с их полноценной и тщательной текстологической подготовкой – была неосуществима без работы в архивах, сличения, сопоставления различных вариантов и редакций. Для печатания в серьезном издании разрозненные первопубликации должны были быть перепроверены и уточнены.
И несмотря на препятствия и запреты, кропотливая исследовательская работа продолжалась. Раз в два года проходили Булгаковские чтения, начатые тем же неутомимым А. А. Ниновым в 1984‑м, отыскивались варианты текстов, рассредоточенных по различным архивохранилищам, государственным и частным, литературным и театральным. Работа была захватывающей (хотя и рутинной), обстоятельства же враждебными, а порой и взрывоопасными.
Комично, но уже спустя три-четыре года после завершения отдельных разрозненных публикаций, текстологически весьма несовершенных, в печати раздались громогласные упреки в том, что «до сих пор» не подготовлено академическое (!) собрание сочинений писателя. Между тем не было еще никакого.
Вот этот поворот – от упорного сокрытия наследия писателя до страстного стремления его не столько усвоить, сколько присвоить – совершился будто по мановению волшебной палочки. В обновленный список комиссии по литературному наследию Булгакова вошли иные имена (если ранее его членами были А. Я. Караганов и В. А. Каверин, то теперь появились Ф. Ф. Кузнецов1334, С. В. Сартаков1335, М. Б. Козьмин1336). Еще вчера писали об «антисоветски настроенных ученых», под надуманными предлогами закрывали архивы – а теперь писатель понадобился всем, и неподдельное, кажется, изумление вызывает тот возмутительный факт, что «до сих пор» у нас нет его академического собрания сочинений.
Так, В. Петелин писал:
У меня нет никаких сомнений: давно пора подготовить академическое собрание сочинений М. А. Булгакова, т. е. подготовить канонические тексты его произведений, дать по возможности варианты, наброски, планы, научные комментарии, опубликовать его переписку. <…> Почему мы до сих пор не издали полного М. А. Булгакова? Не перестаю удивляться этой нелепости1337.
В прессе развернулась настоящая баталия, с газетных полос раздавались обвинения и призывы. Те, кто обвинял и призывал, темой не владели и фактами не очень интересовались. Булгаковское имя стремились использовать люди, занимавшие полярные общественные позиции.
Под безусловно прогрессивным заголовком «Девиз – возвращение» три автора – член Союза писателей РСФСР Василий Ноздрев, доктор физико-математических наук Иван Базаров, член комитета народного контроля Фрунзенского района Москвы юрист Владимир Тихонов – обратились к общественности со страстным призывом к незамедлительному изданию академического собрания сочинений Булгакова