Нюанс: Надежда Мандельштам тоже давно умерла, а потому говорить о ней дурно, как это делает Найман, – неэтично… Таким образом, круг явно порочен, и изящного выхода из положения просто не существует. Так может быть, этика просто требует от нас регулярного приема галлюциногенов? Возможно, мухомор пора объявить русским национальным грибом и прописывать его населению? Возможно, искомое – яркие цвета, красивые образы, никакой реальности, только разливающееся по телу счастье? Как бы то ни было, мы уже на полпути к этой цели – мир иллюзий поглотил нас почти без остатка. Политиков нам подают к столу политтехнологи, звезд шоу-бизнеса – готовят пиарщики, на экране люди одних моральных качеств изображают людей совсем других достоинств, девочку допубертатного возраста невозможно отличить от тетеньки постклимактерического – тюнинг без труда подчищает недоработки матушки-природы.
Мой экс-коллега по ИДР (Издательский дом Родионова) Александр Бурый этот мой пассаж прокомментировал:
«Если интересно, надо читать, а как уж это называть, дело десятое. С одинаковым интересом читаю и Берберову, и Одоевцеву. Разным языком и с разной подачей, но об одном и том же. Вопрос восприятия лежит в личной культуре каждого читающего… Все происходит поступательно. Если интересна Берберова, дойдет очередь и до Одоевцевой. И наоборот. Внутренняя культура формируется не в одночасье, а путем получения и осмысления информации. А это уж дело такое, непредсказуемое. Можно и Венеру Милосскую отнести к порнографии, а можно и Фабра показывать в Эрмитаже».
Другой мой экс-коллега Александр Перов обозначил нюанс:
«Замечу, что “подобные воспоминания” вполне могут быть и высокой литературой, и дешевой бульварщиной. В литературе должно быть место замыслу и может быть место вымыслу, но не должно быть места умыслу и домыслу. Первые две вещи делают текст книгой, вторые – способны низвести до уровня доноса».
Продюсер Сергей Шачин тоже внес лепту в обсуждение:
«По-моему, российская интеллигенция (точнее, ее жалкие остатки) давно утратила способность вообще о чем-либо договариваться, а также удерживать себя в рамках какой-то определенной этики. Вообще большинство сегодняшних “интеллигентов” изрядно напоминают Васисуалия Лоханкина, который после глубоких размышлений о трагедии русского либерализма доставал из-под шкафа дореволюционный номер “Нивы” и с удовольствием читал заметки некой дамы “Как я увеличила свой бюст на шесть дюймов” и прочие весьма занятные заметки».
Короче, мы и так живем в пространстве глобальной фальши, а этика велит нам продолжать в том же духе!
Но есть ведь и другой выход. Научиться принимать жизнь такой, какая она есть, не судить людей за их несовершенство и пытаться всеми силами сделать окружающую действительность чуточку лучше. Начав, разумеется, с себя. Ведь скоро у каждого в глазу будет вмонтированная камера, посылающая изображение в эфир.
И на смену печатным воспоминаниям придут видеомемуары в стиле no comments. Вот тогда обвинять других будет бессмысленно, и мотивы не будут иметь значения.
Скандальная модель Катя «Муму» Герасимова уже доходчиво продемонстрировала публике убойную силу картинки. Ведь страшно не только то, что сделано, но и то, как это выглядит. Поэтому Шендерович, исполнивший в ее мемуарах роль пелевинского персонажа, оказался в незавидном положении (в «Священной книге оборотня» описаны мужчины, которые под воздействием лисьего гипноза вдохновенно трахаются с виртуальной самкой своей мечты, что выглядит комично, ибо они ползают по кровати в полном одиночестве).
Клево смешить, но не клево быть посмешищем.
«Следи за собой, будь осторожен» (© Виктор Цой) – вот каким должен быть девиз человека будущего. Ведь этика в конце концов может одуматься – культура тоже не стоит на месте – и порок защищать станет некому.
Не вредно помнить и о том, что беспрерывно фигурируешь в чьих-то биографиях и на содеянное, возможно, придется взглянуть со стороны.
Каждого фигуранта можно осудить и оправдать, в зависимости от того, что считать большей ценностью: право человека на собственную жизнь, правду, как она есть, или русскую культурную традицию бегства от реальности.
Феномен личности состоит как бы из трех аспектов:
* личность как таковая, то есть совокупность характерологических черт плюс система нравственных понятий, в рамках которых данная личность существует;
* результат общественной деятельности данной личности, будь то подметенная улица или сыгранные роли;
* биография, то есть история жизни данной личности, что есть едва ли не самое интересное; человек рождается с некоторой заданностью будущего, у него родители, которых он не выбирал, определенная социальная среда, в которой он растет, эпоха, в которую он попал; все остальное в его жизни является плодом его собственной интеллектуально-эмоциональной деятельности.
Создание собственной биографии (в которую каждый день ты вносишь какие-то ощущения и события, но ничего не можешь вычеркнуть) и есть в каком-то смысле самый интересный продукт человеческого существования. От того, насколько человеку удается жить в рамках собственной системы координат, насколько эта система является его личным творчеством, насколько ему удается быть цельным и последовательным, зависит эстетика, гармония его жизни.
Если рассматривать биографию как некую историю, которую человек пишет всю свою жизнь. И которую, как произведение, можно будет полностью оценить, лишь учитывая момент и обстоятельства смерти. Ведь в жизни не бывает случайных обстоятельств. Не каждого убивает маньяк на улице и не каждый находит счастливый билет.
Обстоятельства могут притягиваться или отталкиваться самой личностью.
Бывает, что человек не произвел на свет ничего интересного, кроме собственной биографии. К сожалению, такие люди, как правило, не становятся известными другим. В лидеры выбиваются те, у кого есть «талант», то есть исключительные способности в науках, искусстве, спорте. Или умение (что есть отдельный дар) выбиваться в лидеры без перечисленных способностей. Лидер оказывается в центре внимания социума, который начинает интересоваться обстоятельствами его биографии.
Есть такое в английском (вернее, в американском) понятие: быть pushy, что зачастую переводится как «наглеть», «проявлять нахальство». О, нет, отнюдь. Язык действительно постулирует ментальность. «Быть пуши» = добиваться своего, стоять на своем или, процитирую БГ, брать свое там, где ты видишь свое.
На излете своего пути Уинстон Черчилль выступил. Выступил во всех смыслах. Его попросили впечатлить речью студентов & поклонников. Адепты знаменитого политика съехались со всего Соединенного Королевства дабы внять мудрости великого человека. А человек взошел на трибуну и сказал:
– Никогда, никогда, никогда не сдавайтесь.
Все. Только это. Лаконичный завет. Каким он, собственно, и должен быть. Аудитория была разочарована. Но речь вошла в историю. Как и сам оратор.
Не отступать. Верить в себя. Стать той самой упрямой лягушкой, которая триумфально сбила мускулистыми лапками в масло все молоко кувшина-западни. Если ты красивая и умная рептилия, твоя пупырчатость и перепончатость конечностей твоих суть адекватны параметрам публики, ты победил(а). Ну а коли ты лягушка неформатная, то естественный отбор рыночных (и не только) отношений швырнет тебя со скалы подобно селекционным жрецам тупой и недальновидной Спарты.
Поставить свой портрет на обложку. Прийти на тусовку надменного бомонда и дарить экземпляры рестораторам, министрам, олигархам, префектам и жертвам пластических операций. И да не обманутся те, кто полагает, что сие есть экстраполяция бутусовского «Разденься, выйди на улицу голой!». Как раз наоборот.
Как замечала на страницах леонтьевского «Однако» медиаидеолог Марина Леско, мы живем в катастрофическую эпоху утраты смыслов. Пора находить неравных в позитиве, а не в негативе. Потому что, как завещал мудрый товарищ Бисмарк, возможности, сука, порождают намерения.
Роль в пьесе «ДТП на Садовом»
Против Ефремова с самого начала сработала двойственность его позиционирования. Для большинства аудитории Михаил был артистом-пьяницей и веселым гулякой, но многие видели в нем «Гражданина поэта», считали «совестью нации», примерным отцом и заботливым мужем. То есть «хорошим человеком».
Поэтому одни связали его аварию с безответственностью, свойственной богеме, а фанаты хорошего человека Ефремова увидели в ней желание «власти» покарать «инакомыслящего».
Как известно, каждый моделирует мир по себе, когда интерпретирует поступки других. Завистливым людям везде мерещится зависть, любвеобильные «ищут женщину», ну а меркантильные во всем видят материальный интерес.
Ровно поэтому живущие в ментальном пространстве «кровавого режима» искренне полагали, что оппозиционера Ефремова таким замысловатым образом убирают со сцены, а обычные люди, вынужденные ходить на работу каждый день и держать себя в руках, зная, что закон в случае чего не проявит к ним снисхождения, посчитали, что Ефремов обнаглел от безнаказанности.
Обвинять медиа в каком-то особом разжигании интереса к пьяному ДТП со смертельным исходом тоже не имеет смысла, ибо медиа следуют за интересом публики и фиксируют внимание лишь на тех сюжетах, которые вызывают общественный резонанс.
Конечно, резонанс можно связать с тем, что существует Право, определяющее правила существования человека в обществе, и Закон, который один для всех. В нашем понимании он по определению несправедлив – люди ведь разные и обстоятельства у них разные, следовательно, одни и те же проступки нельзя судить одинаково.
Какое бы решение ни было принято, на уровне «естественного права» (© Иван Ильин) оно всегда будет оспорено значительной частью аудитории, так уж устроены носители русскоязычного менталитета.
Но дело, похоже, все же не в этом.