Мобильные телефоны в то время в СССР были представимы только в фантастических романах, так что к Черненко Горбачев попал лишь к вечеру. Тот раздраженно сказал, что Брежнев его ждал, но уехал. Короче, он просил передать, что завтра, в понедельник, генсек предложит его кандидатуру на должность секретаря ЦК по сельскому хозяйству. Горбачев для приличия выразил какие-то сомнения, но отказаться уже не мог, да его никто и не спрашивал. Возможно, он тогда кусал локти: чуть раньше в предварительном разговоре в ЦК он уклонился от предложения возглавить его отдел пропаганды, что открывало куда более широкие возможности. Но какой-то черт его дернул написать эту записку по сельскому хозяйству — откуда он мог знать, что Кулаков возьмет и отправится в последний путь на Новодевичье кладбище.
Тот факт, что предварительно никто с Горбачевым не обсуждал предложение занять эту должность, сам он объясняет тем, что Брежнев до последнего момента колебался в отношении выбора кандидатуры. Вероятно, объяснение следует искать в меняющемся соотношении сил в ЦК. Андропов сумел блокировать кандидатуру Медунова, но тот же ноябрьский пленум ЦК 1978 года отправил на пенсию Кирилла Мазурова, который в 1968 году руководил вводом войск в Чехословакию и был, видимо, человеком Андропова. Константин Черненко — самый преданный Брежневу человек в ЦК — был переведен из кандидатов в члены Политбюро, его членом стал также председатель Совмина СССР Николай Тихонов, которому на тот момент было уже 73 года. Горбачев был нужен в составе секретарей ЦК для равновесия, смысл которого сегодня уже трудно понять, да это и не имеет особого значения. И уж точно в 1978 году у секретаря по сельскому хозяйству было очень мало шансов претендовать на высшую должность генсека.
Среди личных качеств Горбачева, заставивших членов Политбюро сделать ставку на него, были, конечно, и его врожденные оптимизм и уверенность, порой перераставшая в самоуверенность. Кремлевские старцы понимали, что в стране что-то идет не так, и особенно как раз в сельском хозяйстве. Но никто не понимал, что с этим делать. А этот молодой и жизнерадостный как будто знал — во всяком случае, умел производить такое впечатление. «Ну и пусть сломает свою чересчур умную голову!» — эта коварная формула и тут вывезла Горбачева наверх.
Никто не придал в 1978 году факту назначения Горбачева секретарем ЦК сколько-нибудь судьбоносного значения, и только советолог Арчи Браун, эксперт Британского совета, на семинаре в США пророчески сказал: «Вчера в Москве произошло событие исключительной важности: на пост нового секретаря ЦК КПСС избран Михаил Сергеевич Горбачев».
Глава 7Другая планета (Ставрополь — Москва)
Прощай, Ставрополь
Вечером 25 ноября 1978 года, после встречи с Черненко и накануне пленума ЦК Горбачев поднялся на 10-й этаж гостиницы «Россия» в номер 98, окна которого выходили на Кремль. «Ночью, особенно когда он подсвечен, это не просто красивое зрелище — возникает какое-то особое состояние духа… — диктовал он стенографистке Вагиной в 1993 году. — Не зажигая света, придвинул кресло к окну — прямо передо мной парили в ночном небе купола собора Василия Блаженного, величественное очертание Кремля… Всю ту ночь я провел у гостиничного окна, перебирая в памяти многое из пережитого…»
Кремль манил, Кремль обещал, но в обмен на это требовал расстаться с прошлым, в котором Горбачев сумел завоевать прочные позиции и обрести относительную самостоятельность. Разве плохо им с Раисой в последние годы жилось в Ставрополе?
Кроме двух стульев, купленных Горбачевым на первую зарплату в Ставрополе, которые Раиса Максимовна прихватила с собой, Горбачев не повез в Москву ничего и никого. Единственной его ставропольской креатурой стал Всеволод Мураховский, переместившийся в 1986 году с должности первого секретаря Ставропольского крайкома в кресло председателя Государственного агропромышленного комитета СССР, да и то конец его с выходом на пенсию был бесславен, как и судьба самого этого комитета, упраздненного в 1989-м.
Вот так выглядел Кремль из окна снесенной в 2006 году гостиницы «Россия»
1975
[Из открытых источников]
Прежние члены ЦК и тем более генеральные секретари вели себя иначе — тащили за собой проверенные на месте кадры, создавая в Москве землячества из верных себе людей, например, Брежнева окружал известный днепропетровский клан. Неужели в Ставрополе вокруг Горбачева таких людей не было или они были сплошь некомпетентны? Едва ли он и задумывался, почему формировал свое окружение из людей новых, перетащив, например, в 1981 году к себе помощником заведующего сельхозотделом газеты «Правда» Валерия Болдина, который предаст его во время путча 1991 года. Во всяком случае, он не увязал в патрон-клиентских отношениях, не создавал так называемой клиентелы, не мыслил в категориях советского блата «ты — мне, я — тебе», чем заметно выделялся среди других секретарей ЦК. Эта позиция позволяла ему и самому менее зависеть от тех, кто его продвигал.
Среди массы фотографий Горбачева есть самые разные, но ни на одной из них он не похож на зазнавшегося чиновника
1970-е
[Архив Горбачев-Фонда]
А может быть, постоянное обновление команды было не отрефлексированным приемом расставания с прошлым, «отстрелом ступеней» — мы же помним, как он писал жене на бланке прокуратуры Молотовского района в 1954-м, что в городе, где у него была масса знакомых по прежней жизни, «некуда и ходить». Наряду с наложившимся позднее сложным отношением к перестройке, это качество Горбачева, близкое в глазах его окружения к неблагодарности, но являвшееся на самом деле обратной стороной его целеустремленности, обусловило довольно противоречивые отзывы о нем в период его руководства Ставропольским краем. «Вечно второй» Казначеев — не единственный, кто упрекает Горбачева в заносчивости, неумении слушать других и падкости на лесть. Такие же характеристики дает, правда в более мягкой форме и признавая сделанное Горбачевым для края, в своей книге для внуков и Распопов: «вождизм», невнимание к сослуживцам, неумение отличить фальшь от искренности, гадости за глаза и «умение сказать так, что не поймешь, о чем речь» — «он стал даже как-то переваливаться на ходу, стремясь подчеркнуть важность своего положения».
С другой стороны, как философски заметил мне при встрече в Пятигорске Виталий Михайленко, возглавлявший в период секретарства Горбачева крайком ВЛКСМ: «Кого в этой стране не обсирали?» Он считает, что Горбачев — тамада и песенник, которому он подыгрывал на баяне, был даже «слишком демократичен в не демократической стране», и это его в конце концов и сгубило (тоже правда). Он знал край, как свои пять пальцев, мотался по нему, как заведенный, и — ставит диагноз Михайленко: «Старался сделать лучшее из того, что есть». Разве его вина, что материал, включая людей из окружения, был не лучшего качества?
В Ставрополе Горбачев, видимо, для чиновничьего большинства оставался не совсем понятен. Традиционный для Юга России дух скопидомства ему был чужд, и на какой козе к нему можно было подъехать? Распопов утверждает, что на отдыхе они с Раисой смотрели по видеомагнитофону (первые такие аппараты появились у элиты в конце 70-х) «боевики и фильмы с любовными играми». Напротив, подруга семьи врач Лидия Будыка, бывавшая в доме и иногда участвовавшая с Горбачевыми в их прогулках, рассказывает, как однажды Михаил Сергеевич ответил ей на вопрос, почему бы ему вместо Ленина не почитать какую-ни будь интересную книжку: «Нет ничего увлекательнее полемики Ленина с Каутским». Кроме Ленина, Горбачев и его жена покупали много книг, которые в ограниченных сериях «для служебного пользования» печатало издательство «Прогресс» (Антонио Грамши, Роже Гароди, «еврокоммунизм» и прочая ересь), но, кроме Горбачевых, их мало кто выписывал даже в образованном аппарате отделов ЦК.
Одним из людей, попытавшихся понять Горбачева, стал уроженец Ставрополя, живший к этому времени у детей в Москве, Юрий Савенко. Человек немного не от мира сего, он каким-то образом оказался в предвыборном штабе Горбачева в 1996 году, когда тому вздумалось баллотироваться в президенты России. Кампания, которой краевые власти чинили разные препятствия, провалилась, но Савенко решил собрать в Ставрополе материалы для книги, которую он даже выпустил за свои деньги тиражом несколько экземпляров, но сегодня их не осталось даже у него. Эта книга, которую Савенко передал мне в виде электронного файла, чтобы быть изданной регулярным тиражом, нуждалась в серьезном редактировании, но отдельные записи его разговоров в Ставрополе в конце 90-х и начале нулевых, которые Савенко разрешил мне использовать, содержат детали, позволяющие увидеть семью Горбачевых с малоизвестной стороны.
Андрей Попутько, бывший во времена Горбачева редактором областной газеты, в разговоре с Савенко во всю клял того за «развал СССР», но при этом рассказал такую историю. В машине, на которой они вместе ехали в один из районов на пленум райкома в 1976 году, Горбачев объяснил, что его дочь на каникулах после третьего курса собирает там виноград, и весь месяц от нее ни слуху ни духу (в это лето у нее завязался роман с будущим мужем), а так-то он и не поехал бы. Прибыли в райцентр, за Ириной послали водителя. Он ее нашел, но ехать к отцу она отказалась, так как еще не собрала норму. «Моя дочка!» — с гордостью сказал на это Горбачев.
Нам удалось найти фотографию ближайшей ставропольской подруги Раисы Максимовны Лидии Будыки (в центре) только в более поздний период: здесь она уже в гостях на подмосковной даче Горбачевых
1 мая 1987
[Архив Горбачев-Фонда]
Много и с удовольствием собеседники Савенко вспоминали Раису Максимовну. Екатерина Дзыбал, преподаватель кафедры философии, рассказала, что в перерыве между занятиями Раиса всегда съедала ровно половинку яблока, зато дома, где Дзыбал приходилось бывать, Горбачев, любивший поесть, встречал их в поварском фартуке и усердно угощал. Глава края любил, швыряя палку, сшибать орехи с дерева, росшего у них во дворе, а домой всегда ходил пешком. Когда Раиса Максимовна стала сопровождать мужа на мероприятия в Москве, она сгребала бесплатные подарки, причитавшиеся участникам съездов, а что-то из дефицита и прикупала, чтобы в Ставрополе предложить сотрудникам кафедры выбрать, кому что нравится. Самой Дзыбал, в частности, так достались бережно хранимые сиреневые перчатки из ГДР.