отери орудий и боеприпасов, огромных территорий.
3 июля в городе началась мощная демонстрация. Солдаты и рабочие вышли на улицы с протестом против политики Временного правительства. Большевики поначалу решили воздержаться от участия в выступлении: время брать власть в свои руки, по их разумению, еще не настало. Представителей большевиков терпеливо выслушивали на митингах и собраниях и настойчиво требовали активных выступлений. В создавшихся условиях большевистский ЦК решил участвовать в демонстрации, постараться придать ей мирный характер и провести под лозунгом «Вся власть Советам!». Полмиллиона питерцев вышли на улицы. С балкона дворца Кшесинской смотрел Калинин на колышущееся море людей. Мимо проходили рабочие петроградских заводов и фабрик, вооруженные отряды красногвардейцев. Шли кронштадтские моряки. В серых потрепанных шинелях, сжимая в руках фронтовое оружие, шагали солдаты. Возле дворца колонны задерживались. Раздавались приветственные возгласы.
По инициативе Михаила Ивановича от каждого предприятия и воинской части в Таврический дворец были направлены представители, чтобы объединенная делегация передала Центральному исполнительному комитету жесткое требование — взять всю власть в руки Советов. Эсеро-меньшевистский ЦИК, хотя и выслушал делегатов, но продолжал бездействовать.
Участвовавшие в антиправительственных выступлениях солдаты, матросы, рабочие протестовали против продолжения Временным правительством военных действий на фронтах, требовали немедленной отставки правительства, передачи власти Советам и переговоров с Германией о заключении мира. Правительство же восприняло демонстрацию, тем более что часть ее участников была вооружена, как попытку военным путем свергнуть законную власть. По приказу правительства войскам, опиравшимся на сводные отряды георгиевских кавалеров и юнкеров, под прикрытием артиллерии, удалось разогнать восставших. Власть объявила вне закона всех тех, кто, по ее мнению, причастен к организации и проведению демонстрации. В первую очередь репрессии коснулись большевиков: лидеров арестовывали, «Правду» разгромили, Ленина обвинили в измене, объявили его розыск, «разрешив» при поимке расстрелять. Так окончилось время недолгого политического двоевластия: от февраля до июля 1917 г.
Но и Временному правительству, как ему казалось, временно, пришлось отступить: отправлен в отставку министр юстиции П. Н. Переверзев, а затем и председатель правительства князь Г. Е. Львов. На место последнего был избран А. Ф. Керенский; первое, что он сделал, — переместил правительство из Мариинского дворца в Зимний.
Из воспоминаний митрополита Евлогия (Георгиевского)
«Наша работа [Предсоборного Совета. — М. О.] протекала в тревожной, накаленной атмосфере. Помню, 3 июля, не успели мы прийти на заседание, раздался пулеметный треск: тра-та-та… тра-та-та… Смотрим в окно — толпа народу… Рабочие, работницы, красные флаги. Крик, шум, нестройное пение „Интернационала“… По тротуарам бегут испуганные прохожие, мчатся грузовики с вооруженными до зубов людьми. Доносятся ружейные выстрелы. Члены нашего собрания нервничают. Кричат председателю архиепископу Сергию [Страгородскому]: „Закройте! Закройте заседание“. Но он спокойно возражает: „Почему нам не работать“. Работа продолжалась, и даже прибывшие с Васильевского острова архиереи, с большим трудом добравшиеся до Литейной, своими бледными расстроенными лицами не поколебали хладнокровия председателя. Так под треск пулеметов и выстрелов в этот день работал Предсоборный совет».
Евлогий (Георгиевский), митрополит.
…В вечерний час в доме Калининых, что в д. Верхняя Троица, вокруг самовара собралась вся семья. Обсуждались нехитрые деревенские дела, намечались планы на новый трудовой день… Как часто бывало, разговор зашел о Михаиле: где он, что с ним, почему не пишет и не едет? Вдруг открылась дверь… и в избу шагнул сам Михаил. Все даже растерялись от неожиданности. Быстрее всех нашлись дети: «Папа, папа приехал!» — и повисли на нем, целуя и обнимая отца. — «Да дайте мне со всеми поздороваться», — нарочито серьезно и со смехом говорил он, пробираясь к столу.
Через короткое время вся деревня знала о приезде Калинина. Изба наполнилась односельчанами. Всем не терпелось узнать столичные новости. Беседа тянулась чуть ли не до первых петухов. А на другой день пришли к Калинину и из других деревень. Всем хотелось знать, в то непонятное и смутное время, почему это Временное правительство не держит своих обещаний. Михаил Иванович говорил односельчанам: никто вам ничего не отдаст добровольно, помещик не уступит даром своей земли, не поделится с бедными фабрикант награбленным золотом. Выход только один: взять винтовку в руки и передать власть Советам солдатских, рабочих и крестьянских депутатов.
Скрываясь от ареста, Калинин пробыл в деревне недолго — всего пять-шесть дней — и снова уехал в Петроград. Но его слова о бессилии Временного правительства, о необходимости новой революции, которая и даст крестьянам землю, продолжали будоражить народ.
Не случайно Калинин спешил в столицу. Здесь началась подготовка к выборам в Центральную городскую думу и в районные думы Петрограда. Большевики стремились закрепиться в формирующихся легальных органах власти. Калинин получил назначение на период избирательной кампании на Трубочный завод. Теперь это был уже не тот Трубочный, где Михаил Иванович работал десять лет назад. Завод разросся, стал одним из промышленных гигантов страны. На нем работало свыше 20 тысяч человек. Калинин поступил токарем по металлу в знакомую 8-ю инструментальную мастерскую. Вскоре его кандидатура была выдвинута рабочими в Городскую думу и в думу одного из новых городских районов — Лесновского. Результаты были успешными. Калинин был избран гласным (членом) Петроградской городской думы. В Лесновскую думу избраны были 42 гласных, из них почти половина большевики, среди которых и М. И. Калинин. Это обеспечило избрание Калинина председателем районной управы — исполнительного органа Думы.
В конце августа, на фоне провалившейся авантюрной попытки генерала Л. Г. Корнилова разоружить восставший Петроград и установить в стране военную диктатуру, в массах вновь стали возобладать левые настроения, большевики получали все большую поддержку и вновь выдвинули лозунг «Вся власть Советам!». А находившийся в сентябре — октябре в Финляндии лидер большевиков Владимир Ленин требовал от своих сторонников взять курс на подготовку вооруженного восстания против Временного правительства.
В начале октября большевики провели несколько совещаний своих центральных органов по подготовке вооруженного восстания, в том числе и в квартире Калинина на Выборгской стороне. Единогласия не было: кто-то принципиально отвергал идею Ленина, кто-то сомневался, кто-то отсиживался в компании «воздерживающихся». Как только Ленин вернулся в Петроград, на состоявшемся заседании ЦК решено было в ближайшие дни начать вооруженное восстание. В конспиративной квартире Ленина побывали руководители петроградских партийных организаций, в том числе и Михаил Калинин. На вопрос Ленина, как он смотрит, настал ли момент решительных действий, Калинин уверенно ответил: «Безусловно!».
Ближе к середине октября Калинину сообщили, что по распоряжению Ленина подыскивается помещение для расширенного заседания Центрального комитета с участием представителей местных партийных, военных, фабричных, профсоюзных организаций. На нем планировалось обсудить важнейший вопрос — о вооруженном восстании. Калинин предложил здание Лесновской управы, располагавшейся в отдалении от центра, в тихой и малолюдной местности.
…Сквозь промозглую мглу проступали очертания высокого деревянного дома — Лесновской управы. Можно было разглядеть балкон на втором этаже, нависший над дверью, башню-надстройку с шатровой крышей, венчавшую это своеобразное здание. Окна были темны, дом казался пустым. Глухую осеннюю тишину нарушал только лай собак, да извозчик проехал по дороге, лениво понукая свою кормилицу. Возле забора, незаметные на его фоне, стояли трое. Ближе к перекрестку — невозмутимый молчаливый Эйно Рахья. Невдалеке, сунув руки в карманы пальто, — Ленин, в парике и нахлобученной на глаза кепке. На шаг дальше — настороженный Александр Васильевич Шотман.
Около 7 часов вечера на улице стали появляться небольшие группы людей. Дверь управы бесшумно распахивалась и сразу же закрывалась. По фигурам, по походке можно было узнать приглашенных к заседанию. Вот быстрый, стремительный Свердлов. Высокий, прямой Дзержинский, рядом Урицкий. Неторопливо прошел Сталин. Потом Каменев и Зиновьев под одним зонтиком. Следом — Крыленко, Володарский, Бубнов…
— Двадцать шестой, двадцать седьмой, — негромко считал Эйно Рахья.
— Почти все, — сказал Ленин. — Пора и нам.
— Нет, — ответил Шотман. — Мы последние. Убедимся, что никто не притащил за собой «хвост».
Неприметная троица постояла еще несколько минут. Наконец, около 8 часов вечера, Рахья решительно направился к дому, за ним двое других. Открылась дверь в глубине коридора, хлынул свет, показавшийся очень ярким. В гардеробе горела керосиновая лампа. Навстречу Ленину, протянув руку, шел Калинин. Владимир Ильич был весел, подшучивал над собой. По дороге у него с головы сорвало ветром кепку вместе с париком — все перепачкалось в грязи, и теперь все это надо было привести в порядок!
Свой доклад о современном политическом положении и путях выхода из него Ленин завершил словами: «История не простит нам, если мы не возьмем власть теперь же!» Каменев и Зиновьев, как это бывало и на предыдущих заседаниях, обсуждавших вопрос о вооруженном восстании, пытались убедить слушающих, что рабочий класс не способен осуществить социалистическую революцию, что буржуазная республика на данном этапе еще не изжила себя, что вооруженное выступление преждевременно… Троцкий открыто против ленинского предложения не выступил. Тихим голосом, морщась, словно от какой-то внутренней боли, лишь «посоветовал» отложить восстание до II съезда Советов. В ходе дебатов Ленина поддержали Свердлов, Дзержинский, Крыленко, Сталин, Лацис, Калинин…