А спустя десять лет, выступая 27 июня 1934 г. перед студентами Института советского строительства, он как бы обращался к тем, кто умел думать. К примеру: «Вы должны отстаивать свою мысль. Если в одном месте ты отступишь от нее, благодаря давлению известных фактов, то надо ее провести кружным путем. Жизнь есть жизнь. Можно работать под руководством тупого человека, ведь есть всякие люди: и умные, и тупые, и яркие, и плоские, и когда проводишь сознательную политику, ты должен принять ту форму поведения, которая должна дать наибольшие результаты»[309].
Трудно сказать, насколько удачно самому Калинину удавалось следовать этой линии в отношениях со Сталиным, Молотовым, Кагановичем, Ждановым, Маленковым, Ягодой, Ежовым, Берией… Скорее — не удавалось… Но то, что он постоянно пытался это делать, — факт.
Конец 1920-х — 1930-е гг. были временем достаточно плотного общения Калинина с И. В. Сталиным и в рабочее, и во внерабочее время. Между ними поддерживалась устойчивая переписка по «большим» и «малым» вопросам.
В первой половине 1930-х гг. отдых Калинина совпадал с отдыхом Сталина. Нам неизвестно, насколько намеренно это делалось. Но поскольку это происходило в течение ряда лет, то о случайности говорить не приходится. В письмах Калинина с черноморского побережья близким и доверенным лицам постоянно присутствуют упоминания о встречах со Сталиным, о совместных поездках, разговорах, обсуждениях, приемах иностранцев. Перечисляются фамилии окружавших его людей: Ворошилов, Андреев, Шкирятов, Берия… Подчас свидания со Сталиным были частыми, чуть ли не ежедневными. А порой и жить по его настоянию приходилось на ближайшей к нему даче. Не всегда сразу удавалось, усиленно упирая на предписания врачей, переехать «в свою Блиновку». Конечно, с одной стороны, столь плотное общение можно было использовать для решения различных неотложных дел. А с другой — ритм и темперамент частно-свободной жизни Сталина и Калинина не совпадали, у них были разные представления об отдыхе, а потому «отдых с Вождем» выбивал из режима, частенько после него настроение было угнетенным, требовалось несколько дней, чтобы прийти в себя.
Письмо М. И. Калинина И. В. Сталину о строительстве паровозостроительного завода в Луганске
29 мая 1930
[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 763. Л. 10. Автограф]
Письмо И. В. Сталина М. И. Калинину о поступлении в Президиум ВЦИК документов на языках национальных меньшинств
18 ноября 1935
[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 753. Л. 4–5]
Текст телеграммы М. И. Калинина И. В. Сталину в связи с 60-летием
20 декабря 1939
[РГАСПИ. Ф. 78. Оп. 1. Д. 780. Л. 2. Автограф]
Во время отдыха Калинин, когда позволяло состояние здоровья, стремился не сидеть на месте, выехать в те или иные места черноморского побережья. Стремился к активному отдыху: пешие прогулки, морские купания, лодка, шахматы, городки, бильярд, но и — чтение документов и литературы, работа над рукописями статей, докладов, книг.
Приведем некоторые фрагменты писем Калинина о «курортной жизни».
В письме от 9 октября 1930 г. он сообщал:
«…мы здесь принимали турецких гостей, был Шеф, я положительно в восхищении, как он умело делал прием. Я чувствовал себя в данном деле буквально учеником, хотя в политике не столь большая дань отводится таким официальным встречам — все же, поскольку она имеет значение, проведена превосходно.
…жизнь хороша тем, что всегда в ней есть чему поучиться, и вот свои отпуски, которые второй год совпадают по времени с Шефом, я основательно использую как бы для обострения своего политического чутья».
В письме от 27–29 сентября 1931 г. есть такие строки:
«…Имел разговор с Шефом о благоустройстве Сочи. Наметили устроить открытую гостиницу, устроить платный сад с музыкой и т. д. У меня навязчивая мысль просить гидроэлектрическую станцию на р. Сочинке. Шеф думает, что надо построить на Бзыбе, за Гаграми и протянуть ее по всему черноморскому побережью. Я боюсь, что большой станции ждать слишком долго, хочу, на всякий случай, пригласить местную власть и спросить ее, „нет ли у нее каких-либо видов по этому поводу“»[310].
Письмо М. И. Калинина И. В. Сталину и К. Е. Ворошилову о строительстве гостиниц в Сочи, Гаграх и Сухуми
28 ноября 1930
[РГАСПИ. Ф. 78. Оп. 8. Д. 62. Л. 2. Подлинник]
Разговоры о судьбе Сочи постепенно трансформировались во вполне определенные дела. 17 января 1933 г. было принято постановление ЦИК и СНК СССР «О реконструкции Сочинского курорта». При ЦИК СССР было создано управление Уполномоченного по Сочи. На первом этапе развития Сочинского курорта количество коек должно было возрасти до 17 тысяч, а на втором — до 25 тысяч. Этот проект был объявлен всесоюзной ударной стройкой (как Днепрогэс или Магнитка). Темпы строительства подкреплялись доставкой тысяч рабочих и массы строительной техники и материалов. До Великой Отечественной войны в Сочи были построены 16 новых санаториев на 2700 коек и расширены 14 здравниц с прибавкой еще 2250 коек. Водопровод, канализация, набережные рек Сочи и Мацеста, Мацестинский виадук, современное шоссе, городские парки и пляжи превратили Сочи в столицу курортов.
Осенью 1933 г. в одном из писем Калинин вновь пишет об «издержках» отдыха с Вождем: «А сейчас снова выбит из колеи — два дня был у Шефа, собирались сегодня снова, все это отвлекает, не дает сконцентрироваться мыслями».
Время от времени из Сочи уходят в Москву телеграммы, подписанные совместно Сталиным и Калининым. Так, Кагановичу и Молотову 30 октября 1933 г. сообщалось: «Мы думаем, что присутствие Ворошилова[311] в Москве седьмого ноября абсолютно необходимо. Надо предложить ему обязательно быть в Москве седьмого ноября. Мы будем в Москве»[312].
М. И. Калинин, И. В. Сталин, Л. П. Берия беседуют на борту судна во время поездки вдоль черноморского побережья в районе Сочи
Сентябрь 1933
[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 12. Д. 267. Л. 1]
В письмах в сентябре — октябре 1935 г. Калинин несколько раз касался темы жизни на курорте и встреч со Сталиным:
6–8 сентября. «Самое яркое свидание с Шефом, от него всегда можно чему-нибудь научиться, перенять, но вместе с тем, надо, как говорится, держать все пуговицы застегнутыми, а это уже напряжение… Сегодня же едем к Шефу, он завтра начинает принимать ванны… Дни идут похожими один на другой, надо сказать, жизнь здесь у меня не менее замкнута, чем в Москве: те же люди и форма жизни».
21 октября. «Вечером пробыли до часа у Шефа, время провели очень удачно… Много было разговоров о новых учебниках по истории… Они мне не нравятся. Элементарная история СССР для младшего возраста. Действительно, история элементарна, подделка к детскому языку, а потом много грубейших ошибок. Можно с уверенностью сказать, что детей этот учебник истории не учит».
И в это же время из Сочи уходит телеграмма в Москву (Молотову, Кагановичу, Акулову) за подписью Сталина, Калинина и Ворошилова, совместно обсуждавших проблемы развития города-курорта Сочи:
«Первое. По всем данным выходит, что нужно строить небольшой порт в Сочи, а от строительства порта около санатория Фрунзе — отказаться. Строительство окончить в 1938 г. Стоимость — в пределах 15 мил[лионов] рублей.
Второе. Нужно форсировать строительство гидростанции на реке Сочи мощностью в пять тысяч киловатт, с окончанием в конце 1937 г., а вопрос о Мзымте отложить. Стоимость в пределах 8–9 миллионов рублей.
Третье. Театр будет окончен строительством в конце 1937 г. Стоимость, по мнению Метелева, в пределах 9–10 миллионов. Страшно дорого» [313].
Иногда Сталин приглашал Калинина непосредственно на свою дачу и тот становился свидетелем семейной жизни Вождя. Об одном из таких посещений он сообщает в сентябре 1936 г.:
«Шеф спрашивал урок по истории, заданный им Светланке. Я должен признаться, вот как надо учить ребят. Даты, смысл событий, характер людей, правильное выражение своих мыслей, и что характерно, в процессе контроля ученица обогащается целым рядом новых сведений по истории, что является особенностью, он не подсказывает, не наводит ученика на правильный ответ».
Калинин считал своей обязанностью информировать Сталина о поездках по стране, встречах, впечатлениях, замеченных недостатках в деятельности партийно-советских органов. Каждое из писем содержало и конкретное предложение президента Страны Советов.
К примеру, в июле 1931 г. Калинин совершил поездку в Крым, на Украину и Северный Кавказ. Стране не хватало зерна для внутренних и внешних потребностей, а потому целью было знакомство с деятельностью зерносовхозов[314]. В записке Сталину подтверждается целесообразность создания зерносовхозов, отмечаются достигнутые ими положительные результаты. Но, как кажется, Калинина волнует в первую очередь то, что мешает устойчивой работе, не способствует росту благосостояния колхозников:
«…еще очень сильно администрирование, колхозники часто себя называют рабочими, управление колхоза — администрацией. Демократия внутри колхоза развита слабо, поэтому контроль и распоряжения сверху в огромной степени доминирующие…
Часто меняются председатели, что особенно вредно. Предаются довольно необоснованно суду за те или иные, с точки зрения районных властей, хозяйственные упущения. Некоторых пришлось амнистировать по просьбе самих же властей. Еще очень слаба забота о колхозниках, хотя кое-где уже намечаются в этом отношении сдвиги к лучшему, не только со стороны правления, но и района, по силе и возможности, идут навстречу нуждам колхозников. Мне кажется, на это нужно было [бы] обратить внимание областных органов партии и советов».