В начале 1931 г. Е. И. Калинина узнает, что ЦИК рассматривает вопрос об организации дома отдыха для своих сотрудников, страдающих легочными заболеваниями. В конечном итоге выбор пал на местечко Чемал, что на берегу реки Катунь и в 60 км от столицы Ойротии. Это одно из самых теплых мест на Горном Алтае. Еще с начала XX в. оно было известно как идеальное для лечения легочных заболеваний[323].
Калинина восприняла информацию как подарок судьбы. Мысль созрела сразу — ехать! Думается, что кандидаты на пост директора организуемого дома отдыха и одновременно совхоза при нем были разные, но, скорее всего, Калинин настоял на решении в пользу Е. И. Калининой, раз она того страстно хотела.
Вновь Михаил Иванович после отъезда Екатерины Ивановны остался в своей кремлевской квартире в окружении детей. Хозяйство вели безотказные Груша и Прасковья. Как свидетельствуют документы, в Ойротию, к матери на лето иногда добирались младшие дети. Но какой-то постоянной, хотя бы письменной, связи Екатерина с Москвой не поддерживала. Мы не знаем, но, может, она писала что-то своим родственникам. Во всяком случае, документы пока не обнаружены.
Е. И. Калинина в рабочем кабинете в «Чемале»
1931–1935
[Из открытых источников]
В марте 1934 г. М. И. Калинин в рамках своих постоянных деловых разъездов по стране посетил Новосибирск — столицу Западно-Сибирского края. 18 марта на втором краевом слете колхозников-ударников, состоявшемся в клубе имени Октябрьской революции, Калинин вручил краю орден Ленина — высшую награду Советского Союза за образцово проведенную посевную и уборочную кампании 1933 г.
Запланировано было и посещение особого региона края, автономной области Ойротия. В конце марта 1934 г. вагон председателя ЦИК СССР стоял в Бийске несколько дней. Погода была ветреная, холодная. Приходили представители местных властей, рабочие делегации, общественные деятели. Добраться до Ойрот-Туры, так теперь называлась бывшая Улала, можно было только на автомобиле. Наконец, все было готово к переезду. Автомобиль председателя ЦИК СССР начал движение по знаменитому Чуйскому тракту, тогда только-только готовившемуся к своему официальному открытию, а позднее воспетому писателем и киноактером Василием Шукшиным. Слева — горы, справа — своенравная и разноцветная Катунь!
В столице области Калинин встретился с местным партийно-советским активом, посетил несколько предприятий, учебных учреждений, встречался с рядовыми людьми[324]. Председатель ЦИК СССР призывал активнее строить социальные учреждения в сельской местности, развивать инфраструктуру, сосредоточить внимание на развитии животноводства, в первую очередь овцеводства.
Калинин, конечно, посетил «Чемал», где встретился с Екатериной Ивановной, которая ранее только в редких письмах давала о себе знать и которую он несколько лет не видел. Он пробыл у Екатерины Ивановны несколько дней. Она увлеченно показала ему свое «хозяйство», рассказала о сделанном и о новых планах по развитию дома отдыха. Действительно, за непродолжительное время удалось существенно расширить хозяйство: построены маслозавод, колбасный и столярный цеха, крупорушка, банно-прачечный комбинат, хлебопекарня, несколько ледников-погребов для хранения продуктов, тепличное хозяйство, гараж, склады. Развивались огородничество, пчеловодство и даже садоводство. По сводкам, к примеру, за 1933 г., организованный здесь совхоз ВЦИК «Чемал» имел более 660 га пахотной земли, 1000 га сенокосных угодий, под огородами 13,7 га. Коровье стадо составляло более 300 голов, около 2000 голов овец, более 1800 голов свиней, 119 пчелиных семей. Здесь использовались первые в этом регионе трактора и комбайны.
Калинин с удивлением узнал, что увлеченная своей новой жизнью и работой Екатерина Ивановна теперь не скрывала своей «родственной связи» с ним. Даже, можно сказать, использовала ее перед областными партийно-советскими работниками, чтобы выбить дефицитный стройматериал, обеспечили рабочей силой. Постепенно, по мере обустройства дома отдыха, сюда потянулись на лечение «солидные» люди из партийно-советской элиты.
Портрет оперной певицы А. В. Неждановой, подарен Е. И. Калининой в дни пребывания в д/о «Чемал»
[РГАСПИ. Ф. 78. Коллекция документов]
Калинин уехал, а вслед ему пошло письмо: она забыла поздравить его с юбилеем — 15-летием пребывания на посту главы государства, торжественно отпразднованным в Москве. Забыла, поскольку мало значил для нее этот юбилей, но… не для него, жившего идеей строительства социализма в родной стране… Еще одно свидетельство сложившегося между ними непонимания и отдаления.
По возвращении в Москву, на семейном совете Калинин в подробностях рассказал о пребывании в «Чемале», передал детям гостинцы от матери из далекого Алтая. Вообще, Калинин как отец не читал детям нотаций, не «пилил» по пустякам, не отстаивал только свою «правильную» точку зрения, с которой все обязаны соглашаться. Обстановка в семье была довольно свободной, демократичной и спокойной. Надо сказать, что Калинин «не нагружал» членов семьи и родных своими «рабочими проблемами». Постепенно взрослеющие дети, учившиеся и получавшие высшее образование, покидали «кремлевский очаг» и обустраивали свою жизнь самостоятельно.
Так само собой сложилось, что вскоре с отцом остался только старший сын Валерьян, работавший в Наркомате электропромышленности. В 1931 г. он привел в отцовский дом жену — Евгению Петровну Логиновскую. Жили они без юридического оформления в органах ЗАГС, в т. н. гражданском браке. Для тех лет, когда скептическое отношение к институту брака сохранялось, подобное было довольно распространенным явлением. Был ли этим доволен Калинин? Скорее всего — нет. В июле 1932 г. в семье сына родился мальчик — Иван, первый внук Михаила Ивановича. Он был любимым ребенком в собственной семье и шире — всей калининской родни. Насколько можно судить по воспоминаниям и документам, в начале декабря 1935 г. в результате тяжелой болезни мальчик скончался. Его похоронили рядом с бабушкой Марией Васильевной, возле дачи в Архангельском[325]. Спустя время, в сентябре 1936 г., родился второй ребенок — девочка, которую в честь бабушки назвали Екатерина. В тот же месяц Валерьян и Евгения зарегистрировали свой брак в органах ЗАГС. А еще два года спустя Валерьян был направлен в служебную командировку от своего наркомата в США, где оставался до 1943 г.
…Летом 1935 г. Е. И. Калинина возвратилась в Москву. В течение года она болела и нигде не работала. Хотя она и проживала вместе с Михаилом Ивановичем в кремлевской квартире по адресу Коммунистическая ул., д. 5, кв. 30., но заметно было, что прежних близких отношений между ними уже не было. К тому же Екатерине Ивановне стало известно, а скорее всего ей «донесли» доброхоты, что у Калинина вот уже в течение ряда лет есть другая женщина, работавшая в Секретариате ЦИК. Они не жили «одним домом», она не приходила в кремлевскую квартиру Калинина. Как правило, вместе они были на даче в Архангельском, в том числе и в дни, когда туда приезжали дети, родные и близкие Калинина… Практически ни для кого в аппаратах ЦК и ЦИК это не было тайной, но все делали вид, что «ничего не видят, ничего не слышат» [326].
Можно сказать, что накопившиеся у Михаила Ивановича и Екатерины Ивановны взаимные «обиды и претензии» привели их к драматическому разрыву отношений. Подчеркнем, что здесь не было какой-либо политико-идеологической подоплеки: оба оставались членами партии и считали себя участниками строительства социализма «в отдельно взятой стране», одинаково отрицательно относились к любым формам партийной оппозиции, верны были коммунистическим идеалам и в равной мере стремились передать свои убеждения детям. Добавим, что Калинин и в новых обстоятельствах в полной мере материально поддерживал и жену, и детей. Все же его зарплата председателя Президиума Верховного Совета СССР была достаточно высокой для того времени. Кроме того, значительными были и его литературные заработки: временами они достигали нескольких сотен тысяч рублей в год.
Оба не хотели состоявшийся по обоюдному согласию фактический разрыв облекать в какие-то официальные формы, придавать его публичности, понимая, что это нанесет урон авторитету и положению Калинина и негативно скажется на самочувствии детей. Для всех за пределами семейного и родственного круга они продолжали быть мужем и женой, а в реальности таковыми не были. И если Калинин продолжал проживать в своей кремлевской квартире, то Екатерина Ивановна переехала на дачу в Мещерино, где постоянно проживала дочь Лидия. Но никто ей не запрещал появляться и в кремлевской квартире, что она время от времени и делала.
Екатерина Ивановна без работы себя не мыслила. Как только почувствовала себя более или менее здоровой, устроилась в июне 1936 г. в Верховный Суд РСФСР на должность консультанта Спецколлегии Верховного Суда РСФСР[327].
Отчетная карточка на партбилет Е. И. Калининой
16 июня 1936
[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 99]
1936–1938 гг. — период ожесточенной борьбы Сталина и его приспешников с оппозицией, с «врагами народа». Екатерина Ивановна, через которую проходили материалы судебных дел репрессированных, как никто другой имела представление и об этой борьбе, и о ее масштабах. Делилась ли она с кем-либо этой информацией, разговаривала ли на эту тему с М. И. Калининым и вообще с кем-либо? Мы не знаем, какие-либо сведения об этом в архивах не встречались. Вместе с тем, как это ни парадоксально, но и она была «заражена» идеологией поиска «врагов» и борьбы с ними, о чем свидетельствует ее письмо наркому внутренних дел Н. И. Ежову.
В начале мая 1938 г. до Екатерины Ивановны доходят сведения, что что-то неладное происходит с ее племянником Михаилом Константиновичем Лорбергом, служившим капитаном сторожевого корабля «Вьюга» в составе Тихоокеанского флота. Некоторое время спустя становится известным о его аресте по обвинению в связях с «врагами народа». Это казалось особенно невероятным, поскольку биография Михаила была просто образцов