о-показательной для того времени: из рабочей семьи; по комсомольской мобилизации направлен в Балтфлот, где окончил электро-минную школу, военно-морское политическое училище, специальные курсы командного состава Морских сил РККА; служил на кораблях Черноморского и Тихоокеанского флотов; член ВКП(б) с мая 1926 г. В июле 1936 г. в ходе обмена партдокументов замечаний не имел и получил новый партбилет!
Письмо Е. И. Калининой наркому внутренних дел Н. И. Ежову с просьбой принять для разговора «о врагах народа»
10 июня 1937
[РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 22. Л. 82. Автограф]
Справка на Е. И. Калинину, представленную для приема на работу в качестве члена Верховного Суда РСФСР
17 июля 1936
[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 10. Д. 77076. Л. 12]
Телеграмма вольнонаемных сотрудников и членов их семей Усть-Вымлага НКВД М. И. Калинину к Первому мая.
История изволит «шутить». Именно сюда через несколько месяцев была отправлена Е. И. Калинина для отбытия своего 15-летнего срока наказания
1 мая 1938
[РГАСПИ. Ф. 78. Оп. 1. Д. 713. Л. 9–10]
Удалось ли Калининой узнать какие-то подробности случившегося, не известно, во всяком случае, исследованные нами документы молчат на этот счет. Но мы можем сегодня пролить некоторый свет на эту историю благодаря документам Российского государственного архива Военного-морского флота (РГАВМФ).
…Все начиналось банально по тому времени — с бытовых обстоятельств. В конце августа 1937 г., вернувшись из похода, М. Лорберг узнает от жены, что их посетила знакомая по прежней службе. Как выяснилось, она была женой недавно арестованного «врага народа» Вострова. Понимая, чем это грозит, Лорберг категорически запретил жене с ней встречаться и принимать у них дома.
Но машина заработала. Михаила Константиновича пригласили в политотдел и попросили сообщить о связях с женой «врага народа». В письме от 2 сентября 1937 г. на имя начальника политотдела 7-й морской бригады Михаил сообщал, что никакой связи с Востровой он не имел, что в его отсутствие с ней общалась его жена, ранее ее знавшая, и что в настоящее время ни он, ни жена с ней связей не поддерживают. Но все равно материалы на М. К. Лорберга продолжали собирать. Из сохранившейся в архивном деле характеристики на Лорберга от 9 декабря 1937 г. уже присутствует очевидная «политическая подоплека» дела: «В прошлом был связан дружескими отношениями с врагами народа Енукидзе и Востровым. Этого не скрывал. За предоставление его женой приюта жене врага народа Вострова парторганизацией объявлен выговор». На документе есть резолюция от 19 декабря 1937 г. с неразборчивой подписью: «В РККА оставить можно, перевести на другое море». Казалось, дело спускают «на тормозах».
Однако, как видно, обстоятельства рассмотрения дела катастрофически поменялись или кто-то был в этом заинтересован?! Резолюция была перечеркнута, что означало изменение решения относительно Лорберга. Действительно, 11 мая 1938 г. он арестован. 15 мая 1938 г. на партийном собрании сторожевого корабля «Вьюга» (6 чел.) вновь рассматривался вопрос о бывшем командире М. Лорберге, на этот раз о его исключении из рядов ВКП(б). Основание, как записано в протоколе, — поступившая информация о «вражеской деятельности и его связи с разоблаченными врагами народа». Постановили исключить из рядов ВКП(б) «как разоблаченного и изъятого врага народа органами НКВД». Спустя два месяца, 17 июля, не вникая в обстоятельства дела, решение проштамповала парткомиссия при Политическом управлении Тихоокеанского флота. 26 июля 1938 г. М. К. Лорберг уволен из рядов РККФ. Вскоре его перевозят в Москву, где продолжаются допросы и разрабатывается версия «врагов народа» в ближнем круге М. И. Калинина. Следователи, ведшие дело Лорберга, не могли не знать, что он близкий родственник Е. И. Калининой. Тем более что сам Михаил Лорберг во всех своих биографических материалах, рассказывал об этом и подчеркивал, что имеет постоянную связь со своей тетей Екатериной Ивановной, женой М. И. Калинина, а также и их детьми. Почти ежегодно бывал у них во время отпуска как в кремлевской квартире, так и на даче в Архангельском. Но если, по мнению следователей, Михаил — «враг народа», то кто следующее звено? И, как кажется, они его нашли среди родственников Михаила, это — та самая В. П. Остроумова, бывшая стенографистка при ЦК ВКП(б). С одной стороны, она являлась сестрой А. П. Остроумова (политработник РККА), который был мужем сестры Михаила — Веры. А с другой — близкой подругой Екатерины Калининой, к тому же хорошо и давно знавшей и М. И. Калинина. Если наша гипотеза имеет основания, то именно с конца 1937 г., по мере формирования дела М. К. Лорберга, идет активная разработка Остроумовой, которая уже была обречена на арест и мучения.
…А в это время в параллельном, пока свободном, мире Екатерина Ивановна хлопочет о переходе из Верховного Суда РСФСР на новую работу — в Главное управление гражданского воздушного флота при СНК СССР, куда ее настойчиво зазывает лучшая подруга В. П. Остроумова, уже работавшая там. Ставший в феврале 1938 г. руководителем управления известный летчик В. С. Молоков даже просил Г. М. Маленкова ускорить переход Калининой к нему «для укрепления аппарата»[328]. Пока вопрос решался, она едет на отдых в Кисловодск[329]. Михаил Иванович в это время отдыхал в Сочи. Возвращаясь в Москву, Екатерина Ивановна заезжает в Сочи. Из письма Калинина дочери Лиде мы узнаем обстоятельства этих дней:
Отчетная карточка на партбилет В. П. Остроумовой
1936
[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 99]
«Сегодня приехала мать. Ее приезд внес динамичность в нашу стоячую жизнь. Она утром приехала и сходила на море, ездила на Ахун, поднялась на башню, была у зубного… Сегодня — я письмо продолжаю писать на второй день — купалась в море, сейчас с Грушей ушли гулять, ночевать будут в Гаграх, чтобы завтра быть на озере Рица. Я же, наоборот, веду жизнь сидя. Через день принимаю ванны, в свободные дни — массаж. 30-го [сентября] окончил работу и послал ее в редакцию „Молодой гвардии“. Свое обещание перед комсомолом я выполнил; не могу сказать, каково оно вышло, но труда в работу вложено немало[330].
…Здоровье, самочувствие хорошее, врачи говорят, что здесь еще улучшилось. Я думаю, в этом случае они не врут. Я сам нахожу, что нервы и все прочее стало лучше. А с окончанием работы будем больше уделять основному отдыху. Как раз сейчас и погода идет к улучшению»[331].
Письмо М. И. Калинина из Сочи дочери Юлии в Москву
10 сентября 1936
[ГЦМСИР. 5563/93]
С 1 октября Калинина уже числилась в Главном управлении гражданского воздушного флота на должности начальника секретариата. Где-то в первой декаде октября Калинина приехала в Москву, чтобы официально вступить в новую должность. В один из дней после приезда она встречается у себя в кремлевской квартире с Остроумовой. А 19 октября Остроумову неожиданно арестовывают. В вину ей вменили связи с троцкистской оппозицией[332]. Обманным путем, мерами устрашения и физического воздействия в ходе допросов из Остроумовой выбили показания на Е. И. Калинину, якобы также имевшей связи с этой оппозицией. После этого НКВД начинает действия против нее.
Сразу возникает вопрос: знал ли Сталин об этой начинающейся операции против супруги президента Страны Советов? Документальных оснований подтвердить или опровергнуть это мы не имеем. Однако представить, что он не был информирован, сложно. Что определяло позицию Сталина в вопросе о предполагаем аресте «врага народа Е. И. Калининой», мы не знаем. Не видно, и из этого ареста можно было бы извлечь политическую или иную выгоду. И все же, вспоминая поиск компромата на М. И. Калинина в 1929–1930 гг. и твердую уверенность Сталина в «виновности» Калинина, возникает вполне правдоподобное предположение, что Калинин должен был стать следующей фигурой нового политического процесса, чтобы окончательно выявить и пресечь «контрреволюционные действия» против советской власти и государства в высших эшелонах власти. Процесс не состоялся… и снова мы в неведении: почему, по какой причине? Но, арестовав Е. И. Калинину, те, кто планировал процесс, таким образом желали полностью деморализовать М. И. Калинина и не допустить какого-либо с его стороны противодействия репрессивному курсу.
25 октября 1938 г. Екатерина Калинина была арестована. Обстоятельства ареста отличаются в различных источниках. Лишь спустя 15 лет, 11 декабря 1953 г., Е. И. Калинина смогла рассказать обо всех обстоятельствах ареста и незаконного содержания в тюрьме сотрудникам Генеральной прокуратуры. Они пришли к ней домой и провели допрос в качестве свидетеля по рассматривавшемуся тогда делу Л. П. Берии.
Выяснилось, что под предлогом осмотра мебели, которую она намеревалась приобрести, ее вывезли на автомашине из Кремля. Около памятника Минину и Пожарскому в машину сел сотрудник НКВД в форме. Екатерина Ивановна была доставлена в здание НКВД на Лубянской площади, где ей объявили, что она арестована, после чего поместили в одиночную камеру внутренней тюрьмы. Ночью состоялся первый допрос, в ходе которого Екатерину Ивановну назвали «шпионом» и стали требовать признательных показаний и имена сообщников. Она отметала такое нелепое обвинение. На другую ночь новый допрос все с тем же требованием признаться в шпионаже и назвать сообщников. Начались угрозы, но Калинина по-прежнему все отрицала.
Ночные допросы продолжались в течение полутора месяцев, никаких протоколов не составлялось. Помимо требований к Калининой признать себя «шпионкой», все чаще и настойчивее стали звучать требования рассказать о контактах М. И. Калинина, где он хранит служебные документы, с кем ведет переписку, о чем разговаривает с лицами, его посещающими, не посвящает ли в свои служебные дела родных, знакомых и т. п. Калинина отвечала, что ничего компрометирующего в отношении Михаила Ивановича она сообщить не может. Наверно, в этом месте следует вспомнить о «компромате» на Калинина, поступившем в адрес Г. К. Орджоникидзе. Дело в том, что после смерти Орджоникидзе в феврале 1937 г. комиссия, осуществлявшая разбор и прием его личного архива, вскрыла 28 октября 1937 г. запечатанные конверты, и, следовательно, ознакомилась с содержанием «компромата». А членами комиссии были А. Микоян и Л. Берия! Не отсюда ли интерес последнего к деятельности М. И. Калинина?