Верховного Совета СССР своим республиканским коллегам: не ждите от нас окончательных указаний, у нас власти над вами нет. Будьте самостоятельны в рамках своих конституций. Не торопитесь, сто раз обдумайте формулируемые предположения о документах, регулирующих вашу деятельность. Заботьтесь о качестве своего персонала.
…Спустя две недели после вторжения гитлеровских войск в Польшу, фактически развязавшего Вторую мировую войну, западноукраинские, западнобелорусские территории, отторгнутые от Советской России в 1921 г., возвращаются в состав СССР. Осенью 1939 г. СССР заключил договоры с Эстонией, Латвией и Литвой, предусматривающие создание советских военных баз на этих территориях. Чуть позже подразделения Красной армии вошли на эти территории. В июле — августе 1940 г. Латвия, Литва и Эстония, а также Бессарабия и часть Буковины были включены в состав СССР. Началась ускоренная советизация этих территорий, в том числе через принятие, согласно Конституции СССР, соответствующих указов Верховного Совета СССР. В соответствии с законодательством документы международно-правового характера подписывал председатель Президиума ВС СССР М. И. Калинин.
С начала Второй мировой войны велись трудные переговоры с Финляндией, имевшие в виду и территориальные вопросы. Отказ от переговоров со стороны Финляндии обернулся вторжением на ее территорию Красной армии в ноябре 1939 г. В марте 1940 г. между СССР и Финляндией был заключен мирный договор, который с советской стороны был впоследствии ратифицирован Президиумом Верховного Совета СССР.
В нелегкие предвоенные годы Калинин по-прежнему в разъездах: выступает перед различными аудиториями, принимает делегации трудящихся, выезжает в Выборг, Ленинград, Тбилиси, Ленинакан, Баку. Энергия его, казалось, не знает предела. Его речи обращены к рабочим и учителям, комсомольским работникам и школьникам, военным и интеллигенции.
Продолжала свою деятельность и Приемная председателя Президиума ЦИК Союза СССР. В год 20-летия пребывания Калинина на высшем посту главы советского государства о ней печаталось много материалов в центральной и местной печати. К примеру, в газете «Брянский рабочий» в статье «В приемной М. И. Калинина» приводилось немало примеров непосредственной реакции Калинина на обращения к нему. Так, председатель одного из сельских Советов в Запорожской области жаловался на недопустимое обращение с ним местных районных работников[342]. Калинин написал секретарю Запорожского обкома КП(б)У, в котором указал:
«По-моему, письмо заслуживает серьезного внимания. Местных работников, позволяющих себе так грубо третировать председателя сельсовета, следует привлечь если не к судебной, то к партийной ответственности.
На этом примере следовало бы показать кое-кому из работников района, что они должны своим поведением и отношением к низовым работникам поднимать их престиж и авторитет у населения.
Очень прошу сообщить, как будет разрешено это дело.
С коммунистическим приветом, М. Калинин».
Военное лихолетье
Так уж случилось, что 20 июня 1941 г. Калинин был на даче в Архангельском. Редкие минуты отдыха он посвящал работам на дачном участке. В парнике росли огурцы, помидоры, а в оранжерее — лимоны. В письмах в Ленинград, где в то время находились его близкие знакомые, он сообщал о своих агрономических успехах:
6 июня. «Сегодня в оранжерее созрели плоды. Решили с Жилиным[343] послать тебе помидор, их очень много, но еще зеленые. Я думаю, они дойдут в комнате на окне при солнце; и сняли последние огурцы, листья уже пожелтели, сняли пару лимонов…»
20 июня. «Посылаю последнюю посылку, теперь будем ждать адресата домой. Как видишь, наша оранжерея начинает нам давать свои плоды… Дела у нас идут нормально, лето вступило в свои права; все цветет и растет, торопливо используя жаркую погоду и лучи солнца. Привет всему семейству»[344].
Указ Президиума Верховного Совета СССР «О военном положении»
22 июня 1941
[ГА РФ. Ф. Р-7523. Оп. 4. Д. 49. Л. 23–26. Подлинник. Подписи — автографы М. И. Калинина и А. Ф. Горкина]
Докладная записка Л. П. Берии И. В. Сталину о выселении из Москвы и Московской области немецкого населения (утверждено постановлением ГКО СССР № 636 от 6 сентября 1941 г.)
6 сентября 1941
[РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 16. Л. 181–182. Подписи — автографы И. В. Сталина и Л. П. Берии]
Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об образовании Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР»
2 ноября 1942
[ГА РФ. Ф. Р-7523. Оп. 4. Д. 113. Л. 6–10. Подписи — автографы М. И. Калинина и А. Ф. Горкина]
А спустя всего два дня, рано утром 22 июня 1941 г., фашистские армии вторглись в пределы Советского Союза, бомбили советские города и поселки, стреляли по советским воинам и мирным гражданам, что предвещало еще более жестокие и немилосердные четыре года Великой Отечественной войны. Избалованные податливостью власть предержащих и легкими победами в странах Европы, фактически добровольно подчинившихся диктатору, фашистские полчища начали давно задуманный Гитлером «drang nah Osten».
В первый же день войны Президиум Верховного Совета СССР под председательством Калинина принял указ «О военном положении». Вслед за ним последовал указ «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время». В последующем Калинин как председатель Президиума ВС СССР подписывал все указы, обеспечивающие переход страны на военные рельсы и регулирующие ее жизнь в военное время.
30 июня Политбюро приняло решение о создании Государственного комитета обороны, ГКО) в составе: Сталин (председатель), Молотов (заместитель председателя), Ворошилов, Маленков, Берия. В тот же день оно было оформлено как совместное постановление государственно-политического триумвирата — Президиума Верховного Совета СССР, ЦК ВКП(б) и Совета народных комиссаров. В руках этого нового органа сосредоточивалась и реализовывалась «вся полнота власти»[345].
Центральный комитет партии распределил обязанности между членами и кандидатами в члены ЦК по руководству различными участками военной, дипломатической, экономической, хозяйственной и идеологической жизни страны. М. И. Калинину, естественно, помимо его основной «советской» деятельности, поручено было вести идеологическую работу. Каждый день у него был заполнен до отказа: поездки на предприятия и в воинские части, в учебные заведения и больницы, выступления, приемы, телефонные переговоры, деловые совещания. Кроме того, он много писал для центральных и региональных журналов и газет: статьи, ответы и разъяснения, давал интервью.
Первые военные месяцы вместе с сестрой Прасковьей и детьми Калинин проживал в кремлевской квартире. Работать приходилось днем… вечером… ночью. Когда очень сильно уставали глаза, просил кого-нибудь из домашних читать ему прессу.
Постановление Президиума Верховного Совета СССР, ЦК ВКП(б) и СНК СССР о создании Государственного комитета обороны
30 июня 1941
[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1317. Л. 19–20. Автограф Г. М. Маленкова, правка — автографы И. В. Сталина и Г. М. Маленкова]
Начались бомбежки столицы. На тот момент в Кремле не было бомбоубежищ, а потому при вражеских авианалетах руководителям центральных органов приходилось выезжать в ближайшее бомбоубежище, оборудованное в подземном вестибюле станции метро «Кировская». Пару раз бомбы падали достаточно близко от машины Калинина, заставляя волноваться и пассажира, и сопровождающих лиц. Но, к счастью, все обходилось благополучно.
Из дневника Георгия Димитрова
8 сентября 1941 г.
В 12 часов воздуш[ная] тревога. Был в Кир[овском] бомбоубежище. Настроение хорошее. Хозяин[346] все время остроумно шутил.
— Если мы победим, вернем Вост[очную] Пруссию славянству, которому она и принадлеж[ит]. Заселим ее славянами.
Кенигсберг здорово разрушили. На Берлин нападают наши самолеты от 4 до 38. Мы производим теперь в два раза боль[ше] самолетов, чем до войны, и замечательные новые самолеты. Будет создано 10 полков (200 самолет[ов]-истреб[ителей]) женских летчиков.
На замечание М[ихаила] Ив[ановича], что наши на фронте храбро дерутся, И[осиф] Вис[сарионович] ответил: «Каждый дурак может быть храбрым. Надо уметь драться».
— Шахурин[347] сказал: «Вчера Ибаррури произнесла на женском митинге огненную речь». По этому поводу И[осиф] В[иссарионович] заметил: «Да, хорошая речь. Она, (Иб[арурри]), хорошая женщина».
Говорил с Молот[овым] по поводу просьбы югосл[авских] товарищей перебросить им оружие. Он ответил: «Это сейчас нельзя. Огромная нужда у нас самих. Большие потери надо заполнить».
— По поводу Ленинграда сказал: «Положение плоховато. Они (немцы) бросают последние резервы. Но и у нас трудности с резервами».
Тревога продолжалась с 12 до 2 ч[асов] 30 м[инут] ночи.
Станция метро «Кировская» в Москве
1941
[Из открытых источников]
Станция метро «Кировская» (ныне «Чистые пруды») находилась на 35-метровой глубине и была связана тоннелем со стоящим на поверхности неприметным зданием ПВО, имевшим и подземный штаб. Уже через четыре дня после начала войны сюда переехал глава ГКО И. В. Сталин. Поезда на станции не останавливались. Перрон был отгорожен высокой стеной, за которой оборудовали рабочий кабинет для Верховного главнокомандующего и узел связи. Здесь проводились заседания Государственного комитета обороны. Сталин попадал сюда, проходя через секретную шахту, ведущую в командный пункт ПВО. Естественно, что вождь находился в метро лишь во время воздушных налетов, а основное рабочее место его было в неприметном особнячке с мезонином на улице Кирова (ныне Мясницкая), 37 — рядом со зданием Оперативного управления Генштаба.