В центральных газетах и журналах регулярно печатались статьи Калинина[359]. Он участвует в совещаниях (собраниях) партийного, советского и комсомольского актива, фронтовых агитаторов; принимает в Кремле руководителей Советов разных уровней, промышленности и сельского хозяйства, бойцов и офицеров Красной армии, представителей советской интеллигенции. Часто выезжает за пределы Москвы. Только в 1942 г. в январе встречается с бойцами, командирами и политработниками соединений, принимавших участие в наступлении Красной армии под Москвой; в марте в Горьком вручает ордена и медали лучшим производственникам города. Вернувшись, встречается с воинами Первой ударной армии. Посещает героический кавалерийский корпус генерала Льва Доватора. В октябре в Ярославле участвовал в работе областного совещания льноводов; побывал на фабрике «Красный Перекоп», прямо у станков беседуя с рабочими; выступил на совещании секретарей райкомов партии и начальников политотделов МТС.
Калинин по-прежнему проживал в своей кремлевской квартире. Сюда к нему приезжали родные и близкие: зять Сергей Иванович Таланов — муж Лидии, дочери Юлия и Анна; брат Семен Иванович Калинин. Сюда же в начале года пришло трагическое известие о смерти в конце декабре 1941 г. от голода в блокадном Ленинграде племянника Вячеслава Георгиевича Заонегина — сына Прасковьи Ивановны[360].
М. И. Калинин выступает перед награжденными 33-й армии Западного фронта после вручения им правительственных наград
1942
[РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 32. Д. 49. Л. 32]
М. И. Калинин в Первой Ударной армии, участвовавшей в разгроме нацистских войск под Москвой. Открытка
Январь 1942
[Из архива автора]
Письмо М. И. Калинина Л. М. Кагановичу о необходимости восстановления мостов по железнодорожным линиям, занимаемым Красной армией
14 января 1942
[РГАСПИ. Ф. 78. Оп. 8. Д. 82. Л. 1–2]
Письмо М. И. Калинина И. В. Сталину с предложением о назначении генерала Г. К. Жукова на Юго-Западный фронт
14 июля 1942
[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 753. Л. 17]
Отчетная карточка на партбилет В. М. Калинина
19 июня 1943
[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 99]
В феврале 1943 г. вернулся в Москву старший сын Валерьян, находившийся с 1938 г. в служебной командировке в США, исполняя должность уполномоченного Наркомата электропромышленности по закупкам. Показательно, что в мае 1943 г. Валерьян Михайлович вступил в партию, будучи до этого, с сентября 1937 г., кандидатом в члены ВКП(б). В сентябре 1943 г. в Москву был переведен и сын Александр, находившийся с 1942 г. вместе с Артиллерийской академией РККА в Среднеазиатском военном округе.
Известно, что осень 1943 г. стала временем серьезных положительных изменений в вероисповедной политике советского государства[361]. И до войны Калинин не был «воинствующим атеистом» в худшем смысле этого термина, всегда стремился оказать верующим поддержку и исполнить их просьбу. Естественно, что и в годы войны он продолжил эту линию поведения. Вот в декабре 1942 г. к нему обращаются православные верующие из Борисоглебска Воронежской области с просьбой дать разрешение на открытие Казанского храма. И он пишет распоряжение в адрес председателя горсовета: «Если нет особо серьезных препятствий, просьбу верующих следует удовлетворить»[362].
Отчетная карточка на партбилет А. М. Калинина
2 августа 1939
[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 99]
Отчетная карточка на партбилет А. М. Калининой
3 июня 1954
[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 99]
Переписка об открытии православной церкви
Кремль Сталину 4 октября 1943 г.
Группа верующих Троицкой церкви села Арефина Вачского района ГРК [Горьковской] обл[асти] покорнейше просят вашего распоряжения о прекращении районной волокиты относительно открытия храма в селе Арефине для богослужения. Храм готов. Все собранное пожертвование в день открытия отдаем на оборону.
Председатель церковного совета Яков Кольчугин
12 октября 1943 г.
Председателю Горьковского облисполкома
Ефимову
Верующие села Арефина Вачского района ходатайствуют об открытии Троицкой церкви. Просьбу верующих необходимо удовлетворить.
М. Калинин
Положительные решения касались и иных религий, и организаций. Когда в июле 1943 г. мусульманское духовенство обратилось с просьбой разрешить провести в Ташкенте съезд для избрания Духовного управления мусульман Средней Азии и Казахстана, то Президиум Верховного Совета СССР своим постановлением от 31 июля 1943 г. удовлетворил эту просьбу[363]. Когда в сентябре 1943 г. еврейская община из Ташкента просила о возвращении здания синагоги, изъятого и используемого под общежитие студентов, то Калинин написал в адрес ЦК КП(б) Узбекистана пожелание: «сделать, что в Ваших силах, для удовлетворения просьб верующих»[364].
Отметим, что Калинин разводил в «церковном вопросе» линии юридическую и идеологическую. И если в первом случае он считал, что надо соблюдать конституционные и законодательные нормы по обеспечению права на свободу совести и защищать права верующих и религиозных организаций, то во втором случае считал, что идеологическое противостояние религиозного и материалистического мировоззрений никуда не исчезает, и партия должна оставаться на своих программных основах. Позже, в мае 1944 г., встречаясь с писателем М. Пришвиным, когда разговор коснулся и церковной тематики, Калинин следующим образом сформулировал свою позицию: «Вы знаете о разговоре Сергия[365] со Сталиным? Сталин сказал, что мы дрались против вас, когда вы шли против нас. А когда церковь пошла с нами, то драка прекращена, у нас сейчас мирные отношения. Я это передаю, конечно, так как представляю себе, как это происходило, потому что во время этой беседы я там не был. Конечно, драка между нами и церковью не кончилась, но вылилась в другие формы. Чем дальше, тем церковь будет административно более свободна. Вероятно, она будет выпускать свои большие журналы. Но идеологическая борьба усилится. Борьба сама не кончилась» [366].
Если что и могло мешать активной деятельности Калинина, так это все более ухудшающееся состояние здоровья. Он стремился скрывать это от окружающих. Но сделать это было все труднее. В начале июня 1943 г. Калинину сделали новую операцию на глазах. Поначалу все вроде было нормально. Но спустя некоторое время внезапно пришла сильная боль, глаз залило кровью. Врачи рекомендовали выехать на дачу и соблюдать постельный режим. Но вернуть зрение уже было нельзя, фактически с этого времени он почти не видел одним глазом. Через год, в июне 1944 г., пришла необходимость делать еще одну операцию — на желудке. А после нее опять длительная реабилитация, отторгавшая от активной жизни.
Все же судьба оказалась благосклонной к М. И. Калинину. Исполнилось его заветное желание посетить Санкт-Петербург — Петроград — Ленинград — город юности и революции, первых шагов партийной и советской карьеры. Вечером 27 января 1945 г. он вручил мужественному Ленинграду орден Ленина «за выдающиеся заслуги трудящихся Ленинграда перед Родиной, за мужество и героизм, дисциплину и стойкость, проявленные в борьбе с фашистскими захватчиками в трудных условиях вражеской блокады» [367].
А потом проехал по знакомым улицам, по дорогим сердцу местам: по Рыночной, мимо бывшего дома Мордухай-Болтовских, здания Городской думы, своего первого завода на Старом Арсенале. Проехал по Невскому, побывал на Нарвской и Путиловской сторонах. На месте деревни Волынкино, где жил он в далекие годы, выросли кварталы новых домов, и улица стала носить имя Калинина. Не узнать было и Петергофское шоссе, где когда-то устраивали демонстрации. Прошел по цехам Путиловского завода, ставшего «Кировским», прикоснулся рукой к своему токарному станку, вспомнил, как начинал здесь подпольную работу в марксистском кружке. Удалось даже повстречаться кое с кем из старых друзей, с которыми вместе работал на заводе.
К весне 1945 г. стало ясно, что победа совсем близка. В начале мая по поручению Политбюро и советского правительства Михаил Иванович поехал в Баку на празднование 25-летия установления советской власти в Азербайджане. В таких поездках в различные союзные республики на знаменательные, юбилейные и торжественные даты Калинин как бы исполнял роль связующего звена между революционным прошлым и советским настоящим страны. При всей, может быть, сегодня кажущейся «официозности» подобных мероприятий, это надо было делать, поскольку в тех условиях это было наиболее зна́ковое свидетельство единства советского общества и советского государства.
Советское знамя над Рейхстагом
2 мая 1945
[РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 55. Коллекция фотографий]
Когда Калинин вернулся — над рейхстагом развевалось знамя Победы. Исполнилось еще одно его заветное желание — увидеть Победу!
24 мая 1945 г. в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца состоялся прием по случаю Победы Советского Союза в Великой Отечественной войне. Приглашены были весь генералитет, высшие государственные и партийные руководители. Калинина не было, он проходил лечение в Крыму, но Сталин на приеме вспомнил о нем и предложил тост: «Поднимем бокал за отсутствующего горячо любимого и всеми уважаемого нашего Михаила Ивановича, за лучшего представителя русского народа! Он сейчас не здоров, а его здоровье надо беречь и очень беречь!» Финальной точкой всего торжества стал известный тост И. В. Сталина «За здоровье русского народа!»