[98].
Для генерал-губернатора Северо-Западного края В. И. Назимова было очевидно, что антиправительственные манифестации в форме торжественных панихид устраиваются дворянством. Однако отправление панихид запрещено не было и дворянство без всяких помех могло устраивать их по лицам, которые, с точки зрения правительства, были нарушителями общественного порядка.
Бездействие В. И. Назимова продолжалось недолго, так как до сведения генерал-губернатора было доведено высочайшее повеление, из которого следовало, что действия жителей края «крайне прискорбны государю императору и что его величество изволит надеяться и желать, чтобы возобновление таковых на будущее время допускаемо не было»[99].
На основании столь ясно выраженного желания императора генерал-губернатор В. И. Назимов обратился в МВД с предложением отстранить графа Тышкевича от занимаемой выборной должности виленского уездного предводителя дворянства. В апреле 1861 г. по повелению императора Александра II граф был уволен. Эта мера вызвала особую демонстрацию протеста со стороны местного дворянства, которое прибыло в Вильно для участия в дворянских выборах. Они поднесли графу Тышкевичу благодарственный адрес, подписанный 46 дворянами. Назимов на этот раз вынужден был выслать за пределы Виленской губернии четырех дворян, бывших главными участниками этой акции. Был отстранен от занимаемой должности и белостокский уездный предводитель дворянства Сакович[100].
Однако меры, предпринятые губернатором, не произвели должного успокоительного эффекта. Дворянство на время прекратило участие в панихидах, но затем стало активно участвовать в пении патриотического польского гимна «Boże, coś Polskę» в костелах Северо-Западного края. В этом гимне излагалась молитва Богу об избавлении литовских губерний от власти русской, (возврати свободу и отечество, освободи от цепей этого тирана), соединении их с Польшей и о процветании (двух слившихся народов) новой Польши. Как отмечал А. В. Белецкий: «Из Вильны пение возмутительного гимна распространилось постепенно и на другие города края. В июне его пели уже везде. С особенным усердием пели его в больших городах. И не в одном месте простой народ говорил, что литовские губернии скоро будут присоединены к Польше»[101].
С 1861 г. в городах Северо-Западного края началось празднование годовщины Люблинской унии 1569 г. Политические цели проводившихся в честь дня воссоединения Литвы с Польшей манифестаций наглядно выразились в прокламации, которая распространялась в Вильне в 1862 г.: «Братья соотечественники! Годовщина утверждения на Люблинском сейме в 1569 году вечного союза под свободным знаменем Белого орла и Погони трех родственных народов: Польского, Русского и Литовского, событие, которое в прошлом году доказало всему свету, что отечество наше живет во всех обширных древних пределах своих и подготовляет народ звуками песни „Boże, coś Polskę“ ко всеобщему восстанию для восстановления навсегда своей независимости»[102].
Убедившись в слабости администрации, польское дворянство литовских губерний приступило к выполнению своих планов по административному воссоединению Западного края с Царством Польским, пытаясь использовать для этого легальные механизмы дворянского самоуправления.
Органами реализации сословных привилегий российского дворянства являлись, согласно закону, их губернские корпорации[103]. Учитывая, что в губерниях Северо-Западного края большинство дворян являлись поляками, эти элитные корпорации (в качестве органов сословного самоуправления) становились социальными институтами польской ирреденты.
Согласно российскому закону, дворянские губернские корпорации имели право заниматься решением вопросов местного самоуправления[104]. Однако претензии польского дворянства «домашних» колоний выходили далеко за рамки дозволенной легальности и приняли общегосударственный, политический характер. Уже в 1861 г. был заготовлен проект адреса о воссоединении западных губерний с Польшей, с которым дворянство шести губерний Северо-Западного края намеревалось обратиться к императору Александру II. Предполагалось подписать этот проект на дворянских губернских съездах и направить на высочайшее имя.
Непоколебимая сословная самоуверенность монопольно выступать от имени всего населения края, включая и русское православное большинство, выражена в этом польском проекте с такой силой и первобытной непосредственностью, что есть смысл процитировать его целиком.
«Всемилостивейший Государь! Драгоценнейшая привилегия дворянства, собранного для выборов, есть право повергать на всемилостивейшее вашего императорского величества воззрение все жизненные вопросы и потребности края. Пользуясь этим единственным законным путем, мы, дворяне Виленской губернии, исполняем наш долг[105].
Со времени благополучной и беспримерной унии (Люблинская уния 1569 г. — А.Б.) будучи соединенными с Польшей в единый народ, в течение стольких веков общей жизни и славы, имея с ней общий язык, предания, цивилизацию, единство целей и стремлений к равноправию всех исповеданий и общественных сословий, будучи между тем вопреки желанию нашему разделены политически, мы чувствуем, что восстановление этого единства есть необходимое условие дальнейшего исторического развития нашего края.
В этом то и заключается источник той глубокой скорби, которая, не будучи подавленная действием времени, переполняет болезненным чувством сердца всех жителей Польши в древнейших ее пределах. Скорбь эта проявлялась бесконечным рядом отчаянных усилий и тайных заговоров; ныне же, пренебрегая тайными путями, она, подобно наводнению широко разлилась и достигла отдаленнейших своих пределов. Проявления же этой беспредельной скорби и отчаяния суть следствия раздела нашего злополучного отечества. От воли вашего императорского величества зависит исторгнуть не только народ польский, но и само правительство из того ложного состояния и взаимного недоверия, в котором обретаются оба народа почти целое столетие!
Уповая на правосудие монарха, который признал уважительной одну из наших главных потребностей и, удовлетворяя нашим желаниям, дал свободу миллионам крепостных людей, мы осмеливаемся просить о восстановлении древней унии Литвы с Царством Польским, ибо в этом заключается нравственный залог нашего счастья и пламеннейшие желания нашего народа. Будучи уверены, что искреннее выражение чувств есть вместе с тем и доказательство беспредельного уважения благородного народа к великодушному монарху, мы подписываем нынешнее заявление пламеннейших наших желаний и жизненных потребностей страны»[106].
Политические цели дворянского ирредентизма, сформулированные в этом документе, позволяют выявить его колониальную специфику, которая коренным образом отличала это движение от ирредентизма итальянского. В Италии сторонники ирредентизма, возглавляемые Дж. Гарибальди, имели широкую социальную базу и боролись за воссоединение территорий с итальянским населением. Польский ирредентизм в Северо-Западном крае представлял собой движение «первого сословия», которое ставило своей целью присоединение к Царству Польскому непольских земель Западного края с преобладающим русским (белорусы и малороссы) православным населением. Одна из его целей заключалось в том, чтобы политически закрепить господство польского привилегированного меньшинства над русским крестьянским большинством путем административно-территориального воссоздания Польши в границах 1772 г.
О проекте дворянского адреса государю стало известно правительству, и Назимов, согласно высочайшему повелению, в ноябре 1861 г. приказал отложить дворянские выборы в Северо-Западном крае до снятия военного положения, установленного в соответствии с указом от 9 августа 1861 г.
Так как приближались дворянские выборы в других губерниях Западного края, в которых дворянство принадлежало «преимущественно к польскому населению», правительство, учитывая, что «в означенных губерниях продолжалось еще политическое волнение умов», приняло решение отложить дворянские выборы «вплоть до усмотрения». По высочайшему повелению выборы были отложены в Могилевской, Витебской, Волынской и Минской губерниях[107].
Однако там, где запретов на проведение выборов не было, польские дворяне воспользовались представленной законом возможностью. В сентябре 1862 г. дворяне Подольской губернии Юго-Западного края во время выборов составили адрес на имя императора, в котором просили присоединить в административном отношении Подолию к Царству Польскому[108]. В нем также безапелляционно утверждалось, что желание присоединиться к Польше является «одним всеобъемлющим желанием края»[109]. Реакция императора Александра II оказалась незамедлительной. Последовало высочайшее повеление о том, что «если сказанный адрес окончательно состоится, закрыть собрание за постановление противное закону и посягающее на целостность государства»[110].
Петр Александрович Валуев, министр внутренних дел Российской империи
Политический вызов, брошенный польским дворянством Подолии, поставил правительство в непростое положение. Министр внутренних дел П. А. Валуев во всеподданнейшей записке императору, основанной на сведениях В. И. Назимова, сообщал, что в случае снятия «военного положения в городах Вильно, Гродно и Ковно дворянство этих губерний не замедлит войти с ходатайством о производстве выборов и при настоящем настроении умов всего польского дворянства в Западном крае можно предполагать, что оно воспользуется этим случаем, чтобы заявить пред Вашим Величеством о тех несбыточных желаниях и надеждах польской революционной партии, которые еще в недавнее время выражены были дворянством Каменец-Подольс