Такой подход к крестьянской реформе представлялся Муравьеву не только политически целесообразным, но и социально справедливым, так как крестьяне края были в значительной степени обезземелены помещиками, в период, предшествовавший их освобождению.
В политической лексике М. Н. Муравьева цель проводимых им реформ формулировалась жестко и бескомпромиссно: «Мы должны, не обинуясь идти этим путем, невзирая ни на какие возгласы и водворять здесь Русскую народность совершенным подавлением польского элемента. Всякая другая система действия будет гибельна для нас и поведет к тому, что настанет время, когда мы должны будем лишиться всего края»[440].
Следуя путем достижения максимально возможных уступок крестьянству, М. Н. Муравьев в записке императору от 14 мая 1864 г. сформулировал ряд предложений об устройстве быта крестьян Северо-Западного края. На заседании соединенных комитетов Главного об устройстве сельского состояния и Западного, которое состоялось 21 мая, записка была рассмотрена. Принятые комитетами решения позволяли крестьянам губерний Виленской, Гродненской, Ковенской и Минской, которые были обезземелены помещиками с 1846 по 1857 г., получить по три десятины земли. Крестьянам возвращались также земли, отобранные у них помещиками после 1857 г.
Были приняты также решения, чтобы поверочные комиссии Северо-Западного края, действовавшие на основании Инструкции, утвержденной генерал-губернатором, осуществляли правильную оценку земельных угодий, предоставленных крестьянам в собственность. Был определен порядок разверстания угодий, предоставленных крестьянам в собственность по обязательному выкупу в Северо-Западных и белорусских губерниях. Получили положительное решение вопросы об обязательном для помещиков отпуске топлива крестьянам-собственникам в Северо-Западных губерниях и об устройстве вольных людей, населяющих Западный край. Император Александр II на журнале Соединенных комитетов в 25 день мая 1864 г. соизволил написать собственноручно «Исполнить» [441].
Благодаря настойчивым и умелым действиям генерал-губернатора, который должен был отстаивать свои предложения в Западном комитете, Главном комитете об устройстве сельского состояния и министерстве внутренних дел, первый этап выкупной операции завершился в течение двух лет[442]. С помощью русской администрации крестьяне стали собственниками земли. Эта масштабная реформа, проведенная в столь короткий срок, сделала М. Н. Муравьева «освободителем крестьян Северо-Западного края».
Как уже отмечалось, проведение выкупной операции сопровождалось мерами М. Н. Муравьева по наделению обезземеленных крестьян земельными участками. Хотя не все проекты, предлагаемые генерал-губернатором, были реализованы до конца, все же часть батраков, кутников и вольных людей смогли получить земельные наделы[443].
В проведении крестьянской реформы ярко проявились качества М. Н. Муравьева как политика и администратора, ясно понимавшего цель проводимой им крестьянской реформы и тактические меры, направленные на ее реализацию. С точки зрения главного начальника края, цели и методы крестьянской реформы в Северо-Западном крае должны были коренным образом отличаться от преобразований, происходивших в «православной России», в которой «народ, дворянство, духовенство соединены одним вероисповеданием, одинаковыми чувствами преданности к государю и любви к России». Поэтому правительство, выполнявшее положения Манифеста от 19 февраля 1861 г., стремилось, по мнению М. Н. Муравьева, к тому, чтобы в России «сколь можно менее разъединять давнишнюю связь, соединяющую два сословия, на которой основана сила и незыблемость государства».
Однако в Северо-Западном крае сложилась принципиально иная ситуация. События восстания недвусмысленно показали, что единственной опорой правительства в крае является освобожденное крестьянство. Следовательно, задачи обеспечения безопасности государства настоятельно требовали разъединения сельского населения с «прочими враждебными правительству сословиями, особенно с землевладельцами польского происхождения». В этой связи целью муравьевской реформы становилось максимальное «уничтожение влияния помещиков польского происхождения на крестьян, обеспечением сих последних земельными угодьями, уничтожением разорительных для них чиншей и оброков и возвращением крестьянам тех участков, которых помещики их лишили»[444].
Таким образом, в силу указанных политических причин, меры правительства по формированию социальной группы крестьян-собственников края должны были носить особый, отличный от российской практики характер, обусловленный политической враждебностью польского дворянства[445].
Были свои особенности и в отношении администрации края к великорусским старообрядцам, которые во время восстания оказали правительству вооруженную и «нравственную» поддержку[446]. Старообрядцы, официально именуемые «раскольниками», подвергались в Российской империи религиозным гонениям и правовой дискриминации. Поэтому польские повстанцы в своей вооруженной борьбе с Россией рассчитывали на их содействие. Однако произошло обратное. В Северо-Западном крае, как и в остальной России, старообрядцы решительно выступили на стороне правительства. М. Н. Муравьев, не имея возможности изменить религиозно-правовое положение старообрядцев, принял меры по защите их экономических интересов от «произвола помещиков польского происхождения». 17 июня 1863 г. был издан циркуляр губернаторам края, согласно которому польским помещикам запрещалось самовольно лишать старообрядцев арендуемых участков земли и повышать арендную плату выше указанной нормы[447].
Это решение, принятое М. Н. Муравьевым в качестве временной меры, было подтверждено его преемником К.П. фон Кауфманом в циркуляре губернаторам от 7 мая 1865 г.[448]
Благодаря М. Н. Муравьеву, произошли серьезные перемены в организации крестьянского самоуправления Северо-Западного края. По распоряжению генерал-губернатора, волостная администрация, находившаяся под влиянием польских помещиков, была заменена на лиц «русского происхождения и православного исповедания», действующих в интересах крестьян. Муравьев поручил новому составу крестьянского самоуправления внушать крестьянам то, «что всего более может содействовать развитию в народе правильного понятия о правах и обязанностях», и ограждать их от произвола и самоуправства[449].
Вместо обещанной Калиновским мужицкой «вольности» или, точнее, «махновщины», с ее анархией и необузданным, разрушительным насилием, крестьяне-собственники получили от правительства общественный порядок, законное самоуправление и социальный компромисс между сословиями.
Таким образом, важнейшая социальная группа населения, занимавшая низшее место в правовой, экономической и социокультурной иерархии края, стала приоритетным объектом этнически ориентированной политики модернизации. В тоже время часть польского дворянства, то есть «первого сословия», претендовавшего на политическое господство в регионе, была подвергнута политическим репрессиям, на долю остальной части выпали экономические санкции и административные ограничения в области национального языка и культуры.
Вместе с тем, и манифест от 19 февраля 1861 г., и указы от 1 марта 1863 г. и 2 ноября 1863 г. предусматривали сохранение дворянского землевладения а, следовательно, и прежнее социально-экономическое доминирование польских помещиков в Северо-Западном крае. Вынужденный учитывать предусмотренные законом имущественные права польских землевладельцев, М. Н. Муравьев считал справедливым и в этих условиях добиваться максимальных экономических благ для «угнетенной русской народности». В тоже время крестьянская реформа, проведенная М. Н. Муравьевым, изменила амплуа, в котором долгое время пребывала колониальная элита края. Отныне она перестала выступать в роли угнетателя западно-русских крестьян. После поражения восстания ей оставалось воспринимать себя в роли жертвы, которая подвергается этно-религиозному, культурному и экономическому угнетению со стороны победившего российского правительства.
В итоге крестьянская реформа М. Н. Муравьева позволила создать необходимые социально-правовые и экономические условия для начала постепенного преодоления негативных, колониальных коннотаций, связанных с этнонимом «русский», который в сознании польской элиты и местного общества фактически трансформировался в соционим. Еще более важным было частичное разрушение экономических институтов, на которых базировалась колониальная эксплуатация белорусского крестьянства.
Концептуальный поворот, совершенный М. Н. Муравьевым в политике региональной модернизации, внес принципиальные изменения в исторически сложившееся соотношение сил между двумя главными социально-этническими группами, влиявшими на процессы определения идентичности Северо-Западного края. Глубокие социально-экономические преобразования, сделанные российской администрацией в пользу местного крестьянства, способствовали позитивным переменам в восприятии этнонима «русский».
В результате — свободное, экономически независимое от польских помещиков русское (белорусы и малороссы) крестьянство постепенно начинает играть определяющую роль в общественных и государственных представлениях об исторической и этнической идентичности региона.
Начавшийся процесс позитивных перемен в социально-экономическом положении крестьянства стал отправной точкой для реформирования практически всех сфер административного и общественного устройства Северо-Западного края. Основные направления этих реформ были изложены в «Записке» М. Н. Муравьева от 14 мая 1864 г. Ярко выраженный, личностный характер политики, которую проводил М. Н. Муравьев, придал процессу модернизации региона уникальные, исторически индивидуальные черты.