Побороть националистическое и прочее подполье одной только пропагандой, понятно, власть не смогла. Она вынуждена была задействовать силовые структуры. Если судить по сводкам, силовики действовали весьма активно. В одном из докладов в Москву Суслов доложил, что органы НКВД – НКГБ Литовской ССР за короткое время арестовали 27 119 участников подпольных литовских и польских организаций, бандитских групп, шпионов и иного антисоветского элемента: «В результате чекистско-войсковых операций, проведённых за период после освобождения Литвы от немецкой оккупации, в республике ликвидированы 493 бандитских группы. При этом было убито 7174 бандита, в том числе 6514 начиная с декабря месяца. У бандитов изъято: орудий – 7, миномётов – 15, пулемётов – 932, автоматов – 1662, винтовок и револьверов – 3419»[109].
Однако сопротивление подполья и бандитов после этого не пошло на спад, о чем Суслов сообщал в августе 1945 года:
«В результате бандпроявлений бандитами,
в апреле убито 243 человека, ранено 51 и уведено в лес 65 чел.;
в мае убито 344 человека, ранено 5 и уведено в лес 91 чел.;
в июне убито 243 человека, ранено 44 и уведено в лес 90 чел.;
в июле убито 244 человека, ранено 49 и уведено в лес 78 чел.
За 20 дней августа убито 110 чел., ранено 15 и уведено в лес 22 человека.
В особенности свирепствует бандитизм в уездах: Паневежском, Мариямпольском, Биржайском, Алитусском, Рокишкиском, Каунасском и Тракайском. Во многих волостях этих и некоторых других уездов население терроризировано и запугано бандитами, а деятельность наших советских органов почти не чувствуется»[110].
Жертвы немалые. Силовики, имея слабую агентуру, плохо представляли себе масштабы сопротивления повстанцев. Безусловно, серьёзные просчёты были допущены и при проведении чекистско-войсковых операций. Однако генералы ответственность за состояние дел возлагали на руководство республики.
Уполномоченный органов госбезопасности по Литве Иван Ткаченко доложил 19 июля 1945 года Лаврентию Берии, что председатель президиума Верховного совета Литвы Палецкис нередко через свою родню сливал секретную информацию бандитскому подполью. Не доверял представитель силовиков и некоторым другим литовским деятелям. Досталось, конечно же, и Суслову.
«Мы Вам уже докладывали о вскрытии в июне т.г. и ликвидации в Вильнюсе центра военно-повстанческой организации «Союз литовских партизан».
Основная операция по разгрому этого центра проведена нами 23 и 24 июня т.г., когда партийное и советское руководство Литвы было в Москве на сессии. В эти дни нами было арестовано более 30‐ти человек участников организации, работавших на руководящей работе в Совнаркоме и наркоматах республики.
<…>
6‐го июля т.г. товарищи КОБУЛОВ и АПОЛЛОНОВ приехали в ЦК КП(б) Литвы и вновь информировали т.т. СУСЛОВА и СНЕЧКУСА о ходе борьбы с националистическим подпольем и бандитизмом.
<…>
Нам представляется, что при создавшейся обстановке нужна действенная критика работы партийных и советских руководителей и решительное искоренение безобразий. Между тем выступления тов. СУСЛОВА на пленумах ЦК и различных совещаниях носят больше наставительный характер. К этим наставлениям и речам местные руководители так уже привыкли, что не обращают на них внимания и выводов для себя не делают. Никто из них никогда не возражает против предлагаемых тов. СУСЛОВЫМ решений, однако никто их и не выполняет, так как должного контроля за их выполнением с его стороны нет.
<…> хочу сказать, что лично тов. СУСЛОВ работает мало. Со времени организации бюро ЦК ВКП(б) около половины времени он провёл в Москве, в несколько уездов выезжал два раза по 1–2 дня, днём в рабочее время можно часто застать его за чтением художественной литературы, вечерами (за исключением редких случаев, когда нет съездов или совещаний) на службе бывает редко».
Берия это донесение немедленно переправил Сталину. Дальше делом занялось оргбюро ЦК ВКП(б), и 15 августа 1945 года ЦК принял постановление «О недостатках и ошибках в партийно-политической работе партийной организации Литовской ССР». Все понимали, что Кремль остался недоволен не только Снечкусом. Судя по всему, встал вопрос, а чем занимался наместник Москвы в Литве Суслов.
Вернувшись после заседания Оргбюро в Вильнюс, Суслов срочно собрал совещание. На этот раз, заслушав сообщение наркома внутренних дел республики Барташунаса, пошли на решительные меры:
«1. Для лучшего осуществления оперативного руководства по борьбе с бандитизмом считать необходимым проводить совещания в составе т. Суслова, Снечкуса, Ткаченко и наркомов В.Д. (внутренних дел. – В.О.) и Госбезопасности – три раза в неделю (вторник, четверг, суббота), на которых подводить итоги проделанной работы и намечать практические мероприятия по дальнейшему усилению борьбы с буржуазно-националистическими бандами.
2. Кроме представляемых пятидневных справок о бандпроявлениях и проведённых операциях т. Барташунас должен обеспечить представление в Бюро ЦК ВКП(б) по Литве и ЦК КП(б) Литвы ежедневных оперативных сводок.
3. Необходимо по каждому уезду разработать план ликвидации буржуазно-националистических банд и, в первую очередь, такие планы разработать по Алитусскому и Тракайскому уездам, которые и представить на рассмотрение Бюро ЦК КП(б) Литвы.
4. Поручить т. Барташунас выяснить и доложить на очередном совещании о количестве имеющегося оружия, могущего быть использованным для вооружения советско-партийного актива апилинок, волостей и бойцов истребительных батальонов.
5. В ближайшие дни провести в районах, наиболее поражённых бандитизмом, несколько открытых судебных процессов над участниками буржуазно-националистических банд и осветить их в уездной и республиканской печати»[111].
Здесь что стоило бы отметить? Как только стало известно о принятии в ЦК ВКП(б) постановления о положении дел в Литве, аппаратчики разных мастей тут же стали гадать, ожидать ли кадровых перемен и кто окажется в роли жертвы. Одни не исключали скорого падения Снечкуса, а другие предсказывали близкую отставку Суслова.
Понятно, что в той ситуации спецслужбы существенно усилили, скажем так, надзор над обоими. Косвенно это подтвердил в своих мемуарах священник Михаил Ардов, которого в 50‐х годах прошлого века судьба свела с генералом госбезопасности Ефимовым. До войны тот был советским резидентом в Риге, а потом стал наркомом в Советской Латвии. Уже после Победы Кремль направил генерала в Литву. «И вот, рассказывал нам Ефимов, как-то среди ночи у него дома зазвонил телефон. Звонили из каунасского отдела госбезопасности. Голос в трубке сказал:
– Товарищ министр, мы вас просим немедленно приехать к нам в Каунас.
– А что там у вас случилось? – спросил сонный генерал.
– Задержаны две спекулянтки, которые торгуют сахаром.
– Вы что – с ума сошли?! – возмутился Ефимов. – У вас там милиции нет?
– Мы всё понимаем, – отвечали ему, – и тем не менее мы очень просим вас приехать…
Тут генерал сообразил, что в Каунасе у него сидят не круглые идиоты, а потому ехать придётся.
Он сел в свой «мерседес» и к утру прибыл в Каунас.
Там его ждал сюрприз. В местном ГБ сидели две дамы – жена и свояченица М.А. Суслова. Задержали их за то, что они, разъезжая в персональном сусловском вагоне, выменивали на сахар предметы антиквариата. (Можно себе вообразить, что можно было выменять в послевоенной Литве на мешок сахарного песку.)
Ефимов усадил обеих узниц в свою машину и поехал обратно в Вильнюс. К этому часу уже открылись учреждения, и генерал ввёл их прямо в кабинет к Суслову.
– Михаил Андреевич, – сказал он, – примите ваших дам. Но я прошу вас впредь ограничить их активность. Вы сами знаете, какая сейчас обстановка в республике…
Суслов пилюлю проглотил, но, как писал Зощенко, «затаил в душе некоторое хамство»[112].
Слышал Ардов от Ефимова и другую историю, будто жена Снечкуса – еврейка по национальности – после войны приторговывала в Вильнюсе иностранными товарами, которые она получала по почте от проживавших в Америке своих богатых родственников.
Насколько правдивы были рассказы Ефимова? Где отложились его рапорты о поведении жён первых руководителей Литвы? Или никаких разговоров не существовало, а генерал просто спустя годы за что-то мстил и Снечкусу, и Суслову?
Дав указания наркому внутренних дел республики, Суслов занялся подготовкой к пленуму ЦК Компартии Литвы. Там-то и выяснилось, что руководители целого ряда уездов всячески уклонялись от борьбы с националистическим подпольем. Одними руководил страх. Они боялись получить пулю от земляков. Другие полагали, что выявление и истребление подполья – это задачи не партаппарата, а чекистов. По факту в большинстве уездов получалось так: днём вроде бы всем заправляли местные власти, а по вечерам и ночам вовсю хозяйничали «лесные братья». Суслов убеждал участников республиканского пленума ЦК:
«Необходимо глубоко понять, что бандитизм нельзя искоренить и буржуазно-националистическое подполье нельзя успешно разоблачить одними чекистско-войсковыми мероприятиями, не поднимая на борьбу с ним широкие массы, не бросая на это дело всех наших партийных и советских сил. В решении Центрального Комитета ВКП(б) отмечено, что «основная ошибка ЦК и укомов КП(б) Литвы состоит в том, что они не сумели поднять трудящихся на борьбу против враждебного народу буржуазно-националистических банд. Административные мероприятия в отношении литовско-немецких националистов не подкрепляются широкой политической работой по разоблачению враждебной литовскому народу деятельности националистических банд, их зверств и насилий над населением.
В целях разоблачения буржуазно-националистических элементов и поднятия ярости масс к врагам, не были организованы публичные процессы над соучастниками немецких злодеяний, главарями и активными участниками буржуазно-националистических банд. Не была использована в этих целях, в достаточной мере, республиканская и уездная печать.