43. Намерение Тухачевского заключалось в том, чтобы использовать Волгу как коммуникацию для продвижения войск от Симбирска до Самары; по берегам реки он намеревался пустить кавалерию и броневые автомашины, а на подводах – небольшие пехотные части.
Конфликт между Муравьевым и Тухачевским назревал и без того стремительно. Уверенный в себе командарм, к тому же окрыленный первыми эффектными победами, не терпел вмешательства в собственную деятельность. Осторожный, привыкший даже чрезмерно вникать в детали подготовки к операциям Муравьев стремился осадить слишком активного подчиненного, давая подробнейшие директивы. Тухачевский не выдержал после того, как вследствие руководящего вмешательства Муравьева красные оставили Сызрань, о занятии которой командарм еще несколько дней назад телеграфировал в столицу. Он направил командующему Восточным фронтом беспрецедентную по степени нарушения субординации телеграмму:
Главкому Муравьеву, Симбирск
Сызрань оставлена. Хотел еще вчера начать наступление всеми силами, но броневому дивизиону было Вами запрещено двигаться, а потому наше наступление на Усолье и Ставрополь велось лишь жидкими пехотными частями.
Совершенно невозможно так стеснять мою самостоятельность, как это делаете Вы. Мне лучше видно на месте, как надо дело делать. Давайте мне задачи, и они будут исполнены, но не давайте рецептов, это невыносимо. Неужели всемирная военная история еще недостаточно это показала?! Не сочтите этого заявления недисциплинированностью. Поверьте, что я ценю Ваш пыл и не меньше Вас предан общему делу. Ведь армии, согласно уставу, тактике и стратегии, получают только задачи и директивы самого общего характера. Даже приказания армиям избегают давать. Вы же командуете за меня и даже за моих начальников дивизий. Может быть, это было вызвано нераспорядительностью прежних начальников, но мне кажется, что до сих пор я не мог бы вызвать в этом отношении Вашего недовольства.
Я ничуть не считаю положение опасным. Я думаю, что нам необходимо свидеться. При первой возможности возвращусь. Немедленно перейду в наступление на Сызрань.
Командарм-1 Тухачевский44
Муравьев прибыл на пароходе в Симбирск лично командовать операцией. Тухачевского, вызванного к нему для доклада, немедленно арестовали красноармейцы – по приказу главкома. Муравьев уехал на заседание Симбирского губисполкома, а красноармейцы – по установившейся в Гражданскую войну традиции самосудов – вознамерились тут же расстрелять арестованного. Кто-то из них, правда, к счастью, успел спросить: «За что арестован?» Спокойный ответ не растерявшегося командующего: «За то, что большевик», – ошарашил их. Тухачевского освободили. О дальнейших событиях можно судить лишь по воспоминаниям участников происшествия: самого Тухачевского, комиссара 1-й армии В.В. Куйбышева. «Муравьев прибыл в Симбирск без политического комиссара с 600 солдатами, заранее в Симбирске было сосредоточено около десятка броневиков. В 15 верстах от Симбирска Муравьев устроил на пароходе митинг и сообщил солдатам о цели поездки в Симбирск. Говорил туманно, солдаты ничего не поняли»45, – телеграфировал Куйбышев в Совнарком 14 июля 1918 года. «Красноармейцы были взяты им наскоком. Он заговорил их, и они ничего не понимали и шли за Муравьевым, считая его старым “советским воякой”. Так же бессознательно перешел на сторону Муравьева и броневой дивизион, стоявший в Симбирске»46, – вспоминал Тухачевский.
Муравьев в Симбирске расставил против почты и телеграфа пулеметы, окружил здание Совета броневиками и пулеметами и устроил митинг. Солдатам говорил об объявлении войны Германии, заключении мира с чехословаками, образовании Поволжской республики, в правительство которой войдут левые эсеры, максималисты, анархисты. Выкрикивал: «Да здравствует власть, долой гражданскую войну, с братьями чехословаками против Германии, да здравствует война с Германией!» Пока Муравьев дискутировал с секретарем Симбирского губисполкома И.И. Варейкисом о создании Поволжской республики, Куйбышев, собрав верные большевикам латышские отряды и Московский полк, захватил пароход «Межень». Так и не найдя общего языка с коммунистами, разъяренный Муравьев немедленно покинул губком. (Несколько часов спустя был расстрелян красноармейцами, по иным источникам – застрелился сам.)
«Известия ЦИК» экстренно опубликовали воззвание, подписанное Лениным и Троцким:
Всем, всем, всем!
Бывший главнокомандующий против чехо-словаков, левый эсер Муравьев, подкуплен англо-французскими империалистами. Муравьев сбежал из штаба Революционного Военного Совета в Симбирск и отдал по всем войскам приказ повернуть против немцев, которые, будто бы, взяли Оршу и наступают на нас. Приказ Муравьева имеет своей предательской целью открыть Петроград и Москву и всю Советскую Россию для наступления чехо-словаков и белогвардейцев. Измена Муравьева своевременно раскрыта Революционным Военным Советом, и все войска, действующие против чехо-словаков, верны Советской власти.
Сим объявляется по всем войскам, по Советам и всем гражданам Советской Республики:
1. Нигде немцы на нас не наступают, на немецком фронте все спокойно.
2. Всякие призывы к наступлению на немецком фронте являются провокацией и должны караться расстрелом на месте.
3. Бывший главнокомандующий на чехо-словацком фронте, левый эсер Муравьев, объявляется изменником и врагом народа. Всякий честный гражданин обязан его застрелить на месте.
4. Все приказы по войскам, действующим против чехо-словаков, будут впредь до нового распоряжения подписываться Мехоношиным и Благонравовым47.
Временным исполняющим обязанности командующего Восточным фронтом был назначен Тухачевский. Он телеграфировал в Наркомат по военным делам: «Сейчас налаживаю дело наново и надеюсь, что без Муравьева дела пойдут иначе»48. Вскоре он сдал командование вновь назначенному комфронта – Вацетису.
17 июля ударный сводный русско-чешский отряд (2 батальона пехоты, конный эскадрон, казачья сотня, 3 батареи) под командованием подполковника Каппеля выступает на Симбирск и, совершив 150-километровый марш-бросок, берет город 21 июля 1918 года. Город оборонялся превосходящими силами красных (около 2 000 человек и сильная артиллерия) под командованием советского военачальника Г.Д. Гая. На стороне оборонявшихся было преимущество в выборе позиции для защиты города. Однако Гай ничего не смог противопоставить внезапному фланговому маневру Каппеля, ранним утром 21 июля сбившего красную оборону Симбирска и, перерезав железную дорогу Симбирск – Инза, ворвавшегося в город с тыла. (24 августа 1918 года за победу под Симбирском приказом Комуча № 254 В.О. Каппель произведен в полковники.) 22 июля красным войскам пришлось оставить Симбирск. Первая попытка отбить его в августе не увенчалась успехом.
После взятия Симбирска Каппель впервые выступил с публичной речью. В его воззвании, прозвучавшем в переполненном городском театре, отсутствовал привычный для обывателя жестокий пафос: одетый в защитную гимнастерку, без знаков различия, командующий просто звал на борьбу за поруганную Россию. По сохранившимся мемуарным свидетельствам, «его речь была покрыта не овациями даже, а каким-то сплошным ревом и громом, от которого дрожало здание»49.
«Сам по себе город не представлял большой ценности, но в стратегическом плане был весьма важен, так как здесь проходил железнодорожный мост через Волгу (ближайшие в Сызрани и Свияжске), а кроме того, Симбирск – это контроль над значительным участком волжского пути. Именно с этой точки зрения наш город рассматривался и большевиками, и комучевцами. […] В задачу 1-й армии входило воспрепятствование противнику пользоваться Волгой как рокадным путем, для чего она должна была в кратчайший срок овладеть Симбирском»60. Главком Восточного фронта И.И. Вацетис отдал 1-й армии приказ немедленно перейти в наступление и выбить белых из Симбирска. Но командарм Тухачевский критически оценивал состояние Симбирского гарнизона и доложил 23 июля 1918 года, что его части пока небоеспособны: «Единственным средством поправить этот недостаток является военная техника: […] хорошо организованная артиллерия, многочисленные броневики, эскадрильи аэропланов, инженерные части и многочисленный автомобильный транспорт»51.
29 июля 1918 года большевики официально объявили Восточный фронт главным фронтом Советской республики. Через несколько дней сюда выехал наркомвоенмор, председатель РВС Л.Д. Троцкий. С запада и из центра России для защиты Казани экстренно двинулись курские, брянские, белорусские части, Московский полк, Особый, Мазовецкий и Латышский кавалерийские полки, отряды броневиков и аэропланов, бронепоезд «Свободная Россия», переправлялись настоящие военные корабли – миноносцы «Прыткий», «Прочный» и «Ретивый». Но Каппель упредил эту массу войск и по своей инициативе 6 августа стремительно атаковал Казань. Городские жители поддержали его восстанием.
Поздно вечером 6 августа после тяжелейшего боя (ознаменовавшегося в числе прочего изменой сербского батальона, перешедшего к Каппелю) командующий Восточным фронтом И.И. Вацетис с остатками рот латышских стрелков пешком покинул Казань. В руки белогвардейцев попала большая часть эвакуированного сюда российского золотого запаса – «слитки, монеты и ювелирные изделия на сумму свыше 600 млн рублей да ценных бумаг на 110 млн»52. «Трофеи не поддаются подсчету, захвачен золотой запас России в 650 миллионов»53, – доложил верховному командованию по телеграфу Каппель. Он отдал приказ отправить ценности в Самару под особой охраной, в состав которой входили слушатели Академии Генштаба, – для передачи Комучу. Когда началось отступление, Каппель контролировал переправку сокровищ в Уфу, потом – в Омск, к Колчаку. Затем золотой запас попал в руки белочехов, и дальнейшая его судьба неизвестна.