и профсоюзов, кооперативов и пр., которые позволят возможно скорее установить и упрочить контакт между революционными комитетами, а также сознательной частью рабочего класса. В момент вступления в Польшу Бюро издает манифест от имени Временного Революционного Комитета, в котором освещает ситуацию, отмечает причины вступления красных войск в Польшу, выдвигает политические и экономические лозунги, а также объявляет о своих функциях. Манифест должен быть подписан именами членов Бюро (или Врем. Рев. Комитета). На пост председателя Врем. Рев. Комитета члены Бюро выдвигают кандидатуру т. Мархлевского»55.
Воодушевленные успехами, военными и, как их следствием, дипломатическими, большевики в это время всерьез задумывались о немедленном распространении революции. 23 июля 1920 года Ленин с конгресса Коминтерна направил Сталину, тогда члену РВС Юго-Западного фронта, эйфорическую телеграмму: «Положение в Коминтерне превосходное. Зиновьев, Бухарин, а также и я думаем, что следовало бы поощрить революцию тотчас в Италии. Мое личное мнение, что для этого надо советизировать Венгрию, а может быть, также Чехию и Румынию. Надо обдумать внимательно»56. Стратегически заботясь об успехе мировой революции, большевистское руководство настойчиво стремилось тактически разрушить защиту «мирового империализма» – Версальские соглашения: «Приближение нашей армии к Варшаве неоспоримо доказало, что где-то близко к ней лежит центр всей системы мирового империализма, покоящейся на Версальском договоре»57. На Тухачевского, таким образом, возлагались не только военные задачи, но и сугубо политические – от его успешности зависела советизация Восточной, а вслед за ней и Западной Европы.
Первым практическим шагом, направленным на реализацию политической задачи – советизации, в Польше стало создание так называемых революционных комитетов, которым предстояло сделаться органами государственной власти в стране. Один из первых был создан в галицийском Тарнобреге. Именно здесь еще в 1918 году возникла «Тарнобрегская советская республика». Один из главных ее создателей Томаш Домбаль начинал свою политическую деятельность в 1912 году как член первой группы (возглавляемой Пилсудским) военной организации «Стржелец», боровшейся за независимость Польши. Он принимал участие в польском восстании 1918 года против Австро-Венгрии. Руководил мятежом «на территории 6–7 районов, вошедших впоследствии в состав Краковского, Люблинского и Львовского воеводств»58. С 1918 года Домбаль уже находился в жесткой оппозиции к «пилсудчиковским» организациям. Он все больше увлекался коммунистической идеологией. После двух поездок в Краков на встречи с руководством «Польской организации войсковой» (ПОВ) 6 ноября 1918 года «перешел на революционные позиции и возглавил крестьянское восстание против польского правительства», т. н. Национального комитета в Кракове, под «лозунгом рабоче-крестьянской власти». В результате и появилась «Тарнобрегская советская республика». В начале 1919 года Домбаль по «самостоятельному крестьянскому списку избран в сейм». В 1920 году в сейме в «момент наступления советских войск на Варшаву выступил с приветствием по адресу Красной Армии»59. Томаш Домбаль в это время познакомился с Михаилом Тухачевским и уже после окончания польской кампании, как политэмигрант переехав в Москву, продолжал контактировать с ним. «Домбаль был принят в Советский Союз как член парламента, который выступал за поражение польской армии и за призыв в Красную Армию при вступлении ее в Варшаву… я знал его как члена ЦК польской компартии»60. Эти контакты стали «уликой» на процессе 1937 года, где Тухачевского судили как «польско-немецкого шпиона»61.
Т.Ф. Домбаль (тюремное фото). 1936.
[ЦАФСБРФ]
23 июля 1920 года Польское информационное бюро в Москве приняло решение о создании Временного революционного комитета всей Польши. Польревкому вплоть до формирования постоянного рабоче-крестьянского правительства в Польше предстояло заложить основы «будущего советского строя Польской Советской Социалистической Республики»62. Председателем Польревкома назначили Юлиана Мархлевского. Вероятнее всего, это столь важное идеологически назначение произошло по личной рекомендации Ленина: они были знакомы с 1900 года, когда в Мюнхене Мархлевский помог Ленину найти типографию для издания «Искры». Впоследствии Мархлевский и внутри РСДРП, и на конгрессах II Интернационала выступал абсолютным сторонником позиции Ленина по всем вопросам63. В Польревком вошли также К.Б. Радек, Дзержинский, Уншлихт, Кон. В качестве представителя РКП(б) с контрольными функциями там оказался И.И. Скворцов-Степанов. Уншлихт заявил: «Поднимая боевой дух, обучая и просвещая подчиненные вам части Красной Армии, вы должны помнить, что захват Варшавы не является нашей конечной целью, а лишь только исходным пунктом на пути к действительно великой цели – европейской революции, революции всемирной»64.
Записка Ф.Э. Дзержинского по прямому проводу РВС Западного и Юго-Западного фронтов о создании Временного революционного комитета Польши в Белостоке. 2 августа 1920.
[РГАСПИ]
Тухачевский, в 1923 году анализируя польскую кампанию, был вынужден признать субъективность восприятия польскими коммунистами объективной ситуации: «Положение в Польше… рисовалось в благоприятном для революции свете… Многие польские коммунисты считали, что стоит только нам дойти до этнографической польской границы, как пролетарская революция в Польше станет неизбежной и обеспеченной»65. Одновременно со вступлением войск под командованием Тухачевского на польские земли польские коммунисты начали призывать солдат Войска польского к невыполнению приказов командования, склонять их к переходу на сторону Красной армии66. В обращении к «Польским рабочим, крестьянам и легионерам», распространенном на территории, занятой советскими войсками, говорилось: «Мы призываем вас переходить к нам – в лагерь Красной Армии, переходить с оружием; если невозможно, то без оружия. Вы будете встречены, как братья. Переходите к нам. В одиночку или целыми частями, с оружием или без оружия, переходите под верную, надежную братскую защиту рабоче-крестьянской армии»67.
Кризис в польском истеблишменте привел к уходу в отставку правительства Грабского, и 24 июля начало работу новое коалиционное Правительство национальной обороны под руководством В. Витоса. Оно, как и предыдущее, поставило главной целью остановить наступление Красной армии и подписать мирный договор на выгодных для Польши условиях, предполагающих сохранение ее сильно расширившихся, как уже упоминалось, к 1920 году границ. Единственная партия, оппонировавшая курсу правительства, – Коммунистическая рабочая партия Польши. Одновременно с критикой прежнего правительства пропорционально победам РККА усилилась и критика главного командования Войска польского и, соответственно, самого главы государства – Пилсудского. В связи с этим начальником Генерального штаба под давлением Антанты был назначен генерал Т. Розвадовский, который только что вернулся из Спа. Розвадовский являлся креатурой маршала Франции Ф. Фоша68, председателя Военного совета Антанты. Таким образом, еще более усилилась позиция постоянной военной миссии Антанты, которую в должности советника главнокомандующего Войском польским возглавлял генерал М. Вейган, начальник штаба Фоша69.
Отношение к Фошу в российских правительственных кругах было резко негативным – и как к военному главе Антанты, и как к протагонисту Версальских соглашений, не признаваемых большевиками. Именно он на Версальской конференции 1919 года потребовал усиления Польши в противовес Советской России. И об этом в Советской России помнили.
Эхо наступления войск Тухачевского мгновенно донеслось до Германии: Клара Цеткин накануне Варшавского сражения выступила в рейхстаге с требованием осуществить поворот в германской внешней политике для заключения оборонительного и наступательного союза с Советской Россией.
Советская делегация во главе с членом Политбюро ЦК РКП(б) Л.Б. Каменевым на переговорах в Лондоне (где речь шла о предоставлении Антантой оружия Польше) отказалась принять предложение о кратковременном перемирии и представила западным державам условия, на которых Советская Россия могла бы заключить мирный договор с Польшей. Важнейшие из них: восточная граница Польши должна проходить по линии Керзона, численный состав польских вооруженных сил должен быть сокращен до 50 тыс. солдат действительной службы и 10 тыс. кадрового запаса. От польской стороны требовали взять на себя обязательства передать российской стороне все склады с оружием, запретить производство оружия и боеприпасов, создать вооруженную народную милицию, разрешить свободный транзит через польскую территорию российских эшелонов, передать России железнодорожную линию Волковыск – Белосток – Граево, осуществить за свой счет восстановление городов, разрушенных польскими войсками, согласиться на возврат захваченного имущества и т. п.70 По сути, РСФСР возлагала на Польшу обязательства, идентичные версальским в отношении Германии. Это был своего рода «наш ответ Фошу», как уже упоминалось, «продавившему» в Версале усиление Польши против России. Британские МИД и палата общин поддержали эти требования, к явному неудовольствию польской стороны.
24 июля командующий Юго-Западным фронтом Егоров направил в войска директиву, которая полностью противоречила ранее выработанной Каменевым и Тухачевским концепции, предполагавшей концентрацию всех сил на польском театре военных действий. Войскам Юго-Западного фронта теперь предстояло нанести удар в направлении, противоположном тому, в котором наступали армии Тухачевского. В результате этого между Западным и Юго-Западным фронтами возникала брешь, что давало свободу маневра польским войскам. В сложившейся ситуации они могли действовать по внутренним линиям, поочередно нанося удары частям Западного и Юго-Западного фронтов. Тухачевский не был проинформирован об изменении концепции боевых действий Юго-Западного фронта