Пробыв у Ногая полгода или год — которые с точки зрения фактических сведений представляют как бы чёрную дыру в его биографии, — Дмитрий вернулся на Русь. Бекляри-бек Ногай добился от хана Туда-Менгу желательного для него решения «русского вопроса». Братьям велено было помириться, а ярлык на Владимир получил старший по возрасту Дмитрий Переяславский.
«Того же лета прииде из Орды князь великии Дмитреи Александрович и взя любовь и смирися съ братом своим съ князем Андреем» (22, 79).
Казалось, наступило время мира. Но огонь вражды тлел под пеплом примирения. Во имя прочности достигнутого мира (а может быть, и по каким-то другим соображениям) великий князь Дмитрий приказал схватить и убить боярина Андрея Городецкого Семена Тонглиевича, которого летописец называет «льстивым кромольником» и считает главным виновником вражды между князьями. В этой тёмной истории неясно всё, за исключением финала, который состоял в том, что русский боярин с татарским отчеством был убит в Костроме (на территории великого княжения Владимирского) двумя посланными великим князем Дмитрием боярами — Антоном и Феофаном (22, 79). Прежде чем убить Семена Тонглиевича, порученцы пытали его, желая выведать какие-то секретные сведения, а главное — узнать намерения князя Андрея. Но боярин хранил молчание, ссылаясь на долг верности своему князю.
Эта, по выражению С. М. Соловьёва, «гнусная расправа» только усилила ненависть Андрея к старшему брату (123, 230). И лишь боязнь рассердить всесильного Ногая заставляла его до поры до времени держать меч в ножнах.
В 1285 году Андрей не удержался от искушения нанести брату новый удар. Эта третья рать, по-видимому, носила характер «частного предприятия». Андрей привёл на Русь какого-то татарского «царевича», который прошёл огнём и мечом по владениям Дмитрия Переяславского. В летописных известиях об этом событии есть значительные расхождения. Вот версия Никоновской летописи:
«Того же лета (6793/1285) князь Андрей Александрович Городецкий приведе царевича изо Орды на старейшаго своего брата, великого князя Дмитреа Александровичя. Бывшим же татаром въ розгонех семо и тамо, князь велики же Дмитрей Александрович собрався со многою ратью и иде на них, и побеже царевич во Орду, а князь велики Дмитрей Александрович бояр Андреевых переима» (17, 166).
А вот версия Новгородской Четвёртой летописи:
«...А князь Андреи приведе царевича, и много зла сътворися крестьяном. Дмитрии же съчтався съ братьею, царевича прогна, а боляры Андреевы изнима» (11, 246).
Из сообщения можно понять, что Дмитрий призвал родного и двоюродного братьев — Даниила Московского и Михаила Тверского, чтобы общими силами прогнать ордынского «царевича». В таком случае это было первое боевое крещение Михаила Тверского, которому в 1285 году исполнилось 14 лет. Знаменательно, что будущий герой Бортеневской битвы начал свой ратный путь схваткой с татарами...
Военная сторона вопроса облегчалась тем, что приведённые Андреем татары рассыпались мелкими отрядами с целью грабежа. Вероятно, «царевич» происходил из родственников «царя» Туда-Менгу, что позволило Дмитрию, протеже Ногая, действовать достаточно смело. Конечно, он мечтал захватить не только Андреевых бояр, но и его самого. Однако Андрей уже имел немалый боевой опыт и был настороже.
В целом ситуация третьей рати 1285 года напоминает ситуацию 1317 года, когда Михаил Тверской внезапным ударом разгромит рассыпавшиеся по Тверской земле для грабежа отряды Юрия Московского и приведённых им татар. И кто знает, не вспомнит ли Михаил Тверской на заснеженном поле Бортеневской битвы это упоительное чувство победы над страхом, победы над непобедимым, казалось бы, врагом?..
Между тем временщик Ногай продолжал укреплять свою власть над степным миром. В 1287 году он подготовил свержение с престола хана Туда-Менгу, который осмеливался спорить со своим бекляри-беком, и возвёл на трон молодого и послушного хана Тула-Бугу (101, 61). Для полноты контроля Ногай окружил нового хана конкурентами. «Фактическими соправителями нового хана стали его родной брат Кунчек и два двоюродных — Алгуй и Торгул, сыновья Менгу-Тимура. Ногай сохранил за собой пост бекляри-бека, а кроме того, самовольно присвоил себе статус “ака” — главы рода Джучидов с правом разрешать по собственному усмотрению все споры в ханском семействе» (101, 62).
Успехи Ногая придали уверенности его русским вассалам. Дмитрий Переяславский в 1288 году предпринял какое-то наступление на Михаила Тверского, но получил решительный отпор:
«Того же лета не въсхоте Михаил Тферскыи покоритися великому князю Дмитрию и начат наряжати полкы. Слышавше се великий князь и созва братью свою Андреа Александровича и Данила и Дмитриа Борисовичи и вся князи, яже суть под ним и поиде с ними ко Тфери. И приидоша къ Кашину и обьступиша град и стояша 9 днии и сътвориша страну ту пусту, а Къснятин весь пожгоша. И отьтоле въсхотеша ити къ Тфери, Михаил же въсхоте и расмотрився стати противу выеха. Великыи же князь сътвори мир съ Михаилом и распусти братью свою въсвояси, а сам възвратися въ Переяславль» (20, 34).
Можно только догадываться относительно причин похода большой княжеской коалиции на Тверь. Судя по неожиданному единству недавних врагов, Михаил каким-то образом затронул их общие интересы. Такой общезначимой темой могла быть, например, раскладка платежей по ордынскому «выходу». Отсюда и выступление великого князя Владимирского в качестве инициатора похода.
Но как бы там ни было, семнадцатилетний тверской князь в этой ситуации действовал мужественно и решительно. Он «противу их изыде съ своею силою», то есть вышел с войском из тверской крепости, чтобы сразиться с объединёнными силами едва ли не всех князей Северо-Восточной Руси (17, 167).
Шло время. Скоротечная усобица 1288 года не изменила общей расстановки фигур на шахматной доске тогдашней русской политики. Оплакав неудачный набег «царевича» и выкупив попавших в плен к Дмитрию Переяславскому бояр, Андрей Городецкий терпеливо ждал своего часа. Он по-прежнему подолгу жил в Орде, искал дружбы и покровительства местной знати. Его путь к власти был долгим и тернистым. Орда часто порождала новых фаворитов и уничтожала старых. В 1290 году Тула-Буга и его соправители были свергнуты и убиты в результате подготовленного Ногаем нового дворцового переворота. На залитый кровью трон взошёл семнадцатилетний сын Менгу-Тимура Тохта. Это был умный и энергичный правитель. Поначалу он проявлял полную покорность Ногаю. Но со временем и он стал думать о том, как избавиться от всесильного временщика, и начал проявлять самостоятельность. Одним из первых серьёзных решений, принятых Тохтой без ведома Ногая, стала отправка на Русь большой рати в 1293 году...
В 1293 году Андрей Городецкий получает наконец разрешение хана Тохты собрать четвёртую рать и пойти с ней на Русь. Вскоре косматые всадники, которыми командовал брат Тохты Тудан (в русском произношении Дюдень), уже гнали своих коренастых лошадок на север. Это была печально знаменитая Дюденева рать...
На фоне всеобщего ужаса и паники, вызванных Дюденевой ратью, Тверь и её князь Михаил Ярославич выглядели весьма достойно. Но об этом мы расскажем читателю несколько позже...
Глава 5СОБОР
А божественная Елена отправилась
в Иерусалим на поиски святого креста.
И, обретя крест, она построила
удивительную церковь...
Первое появление святого и благоверного князя Михаила Ярославича Тверского на страницах летописей связано с религиозной темой — строительством тверского Спасо-Преображенского собора. И это глубоко символично...
В 1285 году быстрый рост Твери, наполняемой беженцами из великого княжества Владимирского, заставил подумать о возведении белокаменного собора — необходимого атрибута любого значительного древнерусского города, а тем более центра епархии. Как это часто бывает, оживлению строительства способствовал пожар, опустошивший Тверь в 1282 году.
«Того же лета (6793/1285) заложена бысть на Тфери церковь камена благоверным князем Михаилом Ярославичем, и материю его княгинею Оксиньею, и преподобным епископом Семеоном; преже было Козма и Дамиан, и преложиша во имя Святого Спаса честнаго Преображениа» (22, 81).
В современном жизнеописании княгини Ксении встречаем предположение относительно точной даты закладки храма: «Несмотря на то, что точной даты закладки Спасо-Преображенского собора в летописях нет, событие явно было приурочено к празднику Преображения Господня, которое отмечалось Церковью 6 августа. Скорее всего, закладка храма происходила 1 августа, в день празднования Всемилостивого Спаса или накануне праздника из-за начала Успенского поста» (52, 64).
Это предположение сомнительно. В средневековой Руси закладка храмов обычно происходила поздней весной, в начале строительного сезона. На Преображение, более вероятно, могло состояться освящение уже готового собора. Так, например, 6 августа 1225 года был освящён Спасо-Преображенский собор в Спасском монастыре в Ярославле (22, 52).
Владыка Симеон Тверской
Постройка каменного собора способствовала развитию различных областей материальной и духовной культуры Твери, в частности возникновению местного летописания. То затихая, то оживая, оно существовало на протяжении полутора веков и фрагментарно сохранилось в общерусских летописных сводах. Вероятно, первый тверской летописец принадлежал к соборному клиру. Об этом косвенно свидетельствует тот факт, что первые опыты тверской летописной работы отражают строительство и украшение собора. За этим смелым проектом внимательно следила не только вся Тверь, но и вся Русь. Насколько известно, это был первый каменный храм, построенный в Северо-Восточной Руси и Новгородской земле после Батыева нашествия. Он стал символом выживания русской веры в условиях ордынского ига. И хотя ордынцы в соответствии с заветами основателя Монгольской империи никогда не преследовали христианскую веру как таковую, любое движение в сторону независимости неизбежно принимало религиозную форму.