В первые годы XIV столетия в правящей элите Северо-Восточной Руси происходит смена поколений. Ещё римляне верили, что смена поколений сопровождается чудесами и знамениями (96, 44). И знамения эти не заставили себя долго ждать.
Под сентябрьским 6810 годом (1 сентября 1301 — 31 августа 1302) летопись сообщает: «Бысть буря велика зело, и много пакости бысть в людех: хоромы рвало, и лесы ломило, и люди и скоты било. Того же лета бысть знамение на небеси: явися звезда на запади, луча вверх изпущая яко хвост, къ полуднию ниць (вниз. — Н. Б.)» (17, 174).
В летописях можно найти и более выразительное сообщение об этой комете, передающее то настроение, которое охватило людей при виде редкого небесного явления: «В лето 6810. Явися звезда страшная, светящи и луча испускающи» (30, 128). Римляне считали, что появление хвостатой звезды предвещает смерть верховного властителя (134, 166).
Согласно астрономическим подсчётам, эта комета проходила ближе всего к Земле 23 сентября 1301 года (115, 183). Раздвоенный огненный хвост, появлявшийся на вечерней заре на западе, был направлен высоко вверх.
Вскоре по возвращении из Орды Андрей Городецкий созвал съезд князей для оглашения ханских распоряжений и обсуждения сложившегося положения. Вероятно, по настоянию московских князей съезд состоялся не в стольном Владимире, а в Переяславле. Напомним читателю, что после бездетной кончины последнего местного князя Ивана Дмитриевича город, согласно его завещанию, находился в управлении московских князей. Однако дальнейшая принадлежность Переяславля вызывала споры в княжеском сообществе.
«Того же лета на осень (1303 года. — Н. Б.) князь великии Андреи вышел из Орды с послы и с пожалованием царёвым, и съехашася на съезд в Переяславль вси князи и митрополит Максим, князь Михаиле Ярославич Тферскыи, князь Юрьи Данилович Московскыи с братьею своею; и ту чли грамоты, царёвы ярлыки, и князь Юрьи Данилович приат любовь и взял себе Переяславль, и разъехашася раздно» (22, 86).
На переяславском съезде был достигнут временный компромисс между основными политическими фигурами Залесья. Полагают, что Андрей Городецкий запретил своему единственному наследнику, сыну Михаилу, начинать интригу против дяди — Михаила Тверского. Слишком неравны были силы сторон. Однако за эту лояльность Михаила Городецкого его отец ещё при жизни настроил своих бояр, а также своих доброхотов в Орде на поддержку Михаила Тверского в качестве соискателя великого княжения Владимирского. В свою очередь, Михаил Тверской обещал признать вотчинные права Михаила Городецкого на его удел, который при желании можно было рассматривать и как часть великого княжения Владимирского.
Окончив дела, князья по обычаю сели пировать. Москвичи выставили угощение, гости сдержанно похваливали, из осторожности предпочитая блюда, приготовленные в собственной кухне. Отравление соперника было обычным делом в Орде и Византии. Но случалось оно и среди Рюриковичей. Так погиб, например, в Киеве один из сыновей Юрия Долгорукого Глеб. Ходил упорный слух, будто и сам «основатель Москвы» был отравлен там же на пиру у сборщика податей Петрилы...
Вспоминая старую пословицу — «худой мир лучше доброй ссоры», хозяева Руси разъехались по осыпанным осенним листом дорогам в свои уделы. И каждый тяжко вздыхал при мысли о том, сколько тревог готовит ему завтрашний день...
Колея власти и власть колеи
Итак, 5 марта 1303 года внезапно умер младший из сыновей Александра Невского — Даниил Московский. Но и старший брат не заставил себя долго ждать. 27 июля 1304 года Андрей Городецкий скончался. Князя похоронили в его удельной столице — Городце на Волге. Там, над волжским простором, Андрей построил церковь во имя Михаила Архангела. В её стенах он и обрёл вечный покой.
В результате этих двух утрат Михаил Тверской неожиданно для себя вышел на первое место по неписаной «табели о рангах» сообщества потомков Всеволода Большое Гнездо. Его ждал золотой владимирский венец. Кажется, он и не думал о такой судьбе. Михаил Тверской — каким мы видим его — был редкий тип князя-философа. В нём не было мелкого честолюбия. К тому же он знал, какой ценой приходилось платить соискателям владимирского трона за удовольствие слышать своё имя на великой ектенье. И зная цену верховной власти, он часто повторял слова Екклесиаста: «Лучше горсть с покоем, нежели пригоршни с трудом и томлением духа» (Еккл. 4:6).
Но жизнь устроена так, что однажды вступив на тот или иной путь, человек уже не может с него сойти. Множество больших и малых причин удерживает его в привычной колее. Закон этот в равной мере предписан крестьянину и ремесленнику, священнику и воину, бездомному бродяге и великому князю. Только уйдя из этого мира в мир иной — не загробный, но «застенный», монастырский, — человек может изменить свою жизнь. Но такой поворот посилен лишь очень немногим. Князь Михаил Тверской был не из их числа. Мать воспитала его как правителя. В его жилах текла «голубая кровь» Рюриковичей, кровь великого Всеволода Большое Гнездо. Наконец, он чувствовал ответственность перед Богом за своих подданных. Он мог своей властью спасти от гибели или ордынского плена тысячи людей. Это был его долг как христианского правителя. Ради всего этого Михаил Тверской согласился взять на себя тяжкое бремя верховной власти в Северо-Восточной Руси. Но очень скоро он убедился в том, что одного его согласия мало. Необходима борьба...
Братья Даниловичи
Известно, что брачные союзы русских князей были пунктиром союзов политических. Но говорить об этом избегали. На ком был женат Даниил Московский — неизвестно. Но известно, что эта достойная женщина стала матерью пяти сыновей.
Источники умалчивают о дочерях Даниила. Но более чем вероятно, что отец пятерых сыновей был и отцом нескольких дочерей. Историки восполняют это молчание своими предположениями (81, 5; 39, 163).
Пять сыновей Даниила летописец перечисляет в следующем порядке: «Сего сынове: Юрьи, Александр, Борис, Иван, Афонасей» (17, 174). Впервые мы видим их вместе — метафорически, на исторической сцене — у гроба отца. Здесь они клялись исполнить его последнюю волю, изложенную в завещании...
Важнейшим делом любого тогдашнего князя было составление завещания. Движимое и недвижимое имущество следовало разделить между наследниками так, чтобы не вызвать распри или обиды. Это была своего рода головоломка, над которой князья проводили бессонные ночи. Существовали разнообразные прецеденты решения этого вопроса. Одни полагали, что главное — справедливость. Ради неё следует разделить всё поровну между сыновьями. Другие, напротив, считали полезным наделить старшего сына львиной долей наследства, чтобы обеспечить ему безусловное силовое превосходство над братьями и тем снять угрозу усобицы. Особая доля полагалась княгине-вдове. После её кончины эта доля шла в раздел между сыновьями и дочерями. Отдельно рассматривалась тема приданого, которое следовало дать за дочерями при замужестве. Наконец, в завещании князь оговаривал тему должников: кто сколько должен княжескому семейству и как разделить этот долг, когда он будет возвращён.
Историки горько сетуют на то, что завещание Даниила до нас не дошло. Однако есть основания думать, что эта «пропавшая грамота» представляла собой весьма оригинальный по содержанию документ. Даниил не стал делить своё княжество на пять уделов по количеству сыновей. Он оставил хозяином старшего сына Юрия, приказав младшим братьям слушаться его во всём. Со временем — например к женитьбе — Юрий мог дать братьям уделы, убедившись в их преданности. За наличие таких распоряжений в духовной Даниила говорит тот факт, что ни один из братьев практически не упоминается в летописях с указанием на удел — Можайский, Коломенский, Звенигородский и т. п.
Трудно сказать, в какой мере удачным оказалось это предполагаемое распоряжение Даниила. Летописи отмечают ссору между братьями и бегство Бориса и Александра в Тверь в 1307 году. На другой год летопись сообщает о кончине Александра. Потеряв одного из своей компании, братья Даниловичи сплотились и в дальнейшем выступали как один сжатый кулак. По-видимому, распоряжения Даниила подкреплялись хорошим воспитанием, которое он дал своим детям. Наказы родителей в этой семье имели силу закона. И наказы эти были не только морального, но и политического свойства. Главным же среди конкретных наказов Даниила был наказ Юрию относительно притязаний на великое княжение Владимирское. О содержании этого наказа можно только догадываться. Догадка наша состоит в том, что Даниил велел сыну на первом этапе вести двойную игру: просить великое княжение Владимирское, но, максимально подняв цену, уступить золотой венец Михаилу Тверскому (46, 92).
Михаил Тверской — как старший по родству на одно поколение — имел преимущественные права на верховную власть. Но в торге о власти московский запрос должен был быть предельно высоким. Подняв демагогический спор о Владимире и как бы неохотно уступив в этом споре, москвичи могли в качестве отступного потребовать От Михаила Тверского признания своих прав на Переяславль, Можайск, Коломну и другие приобретения Даниила.
Более того. Зная характер Михаила, москвичи полагали, что в погоне за золотым венцом, считая себя правым и опасаясь бесчестья, он возьмёт на себя такие обязательства по ордынскому «выходу», выполнить которые не сможет. И тогда великокняжеский венец вместе с головой тверского князя скатится под ноги московским Даниловичам.
Тверской князь понимал цинизм реальной политики. Однако поначалу всё само шло ему в руки. За ним было право старшинства среди потомков Ярослава Всеволодовича. Великий князь Владимирский Андрей Александрович Городецкий признал его своим наследником во Владимире. Бояре, служившие прежде великому князю, приехали в Тверь и выразили готовность служить новому сюзерену (14, 367).
Созданная в Твери в конце 1319-го — начале 1320 года Повесть о Михаиле Тверском так представляет сложившуюся летом 1304 года политическую ситуацию (83, 274):