— А его действительно в свое время спас Иван Сусанин?
— Древние считали, что земля покоится на слонах. Эта версия до сих пор не подтверждена. Но точно можно сказать, что государства держатся на мифах. Мифы нужно беречь. В империи Романовых таким мифом был рассказ про Ивана Сусанина. Как было дело? Обратимся к официальной версии — на которой воспитывали всех Романовых.
В феврале 1613‐го польский отряд рыскал по костромскому краю в поисках Михаила Романова и его матери, инокини Марфы. Якобы они намеревались пленить или уничтожить реального русского претендента на московский престол. А, может быть, хотели захватить его, чтобы требовать выкупа. По легенде, которая передавалась из поколения в поколение в домнинском церковном приходе, будущий царь, узнав о приближении поляков, бежал из села Домнина и оказался на выселках, в доме Сусанина. Крестьянин попотчевал его хлебом и квасом и укрыл в овинной яме, забросав её головешками и горелой ветошью. Внимание: будущий царь прятался от врагов в компостной яме. Воистину, подвиг смирения! И колоритная деталь литературного повествования.
Поляки налетели на дом Сусанина и принялись пытать старика. Он Михаила не выдал. Найти его с собаками полякам не удалось: головешки перебивали человеческий запах. Охмелевшие враги изрубили Сусанина — и ускакали прочь. Михаил и выбрался из укрытия и, в сопровождении крестьян, отправился в Ипатьевский монастырь.
Это один вариант — не самый известный. Куда популярнее другой сюжет. Неподалёку от Домнина поляки встретили сельского старосту Ивана Сусанина и приказали ему показать дорогу до села. Сусанин успел послать в Домнино своего зятя — Богдана Сабинина — с указанием снаряжать Михаила Романова в Ипатьевский монастырь. А сам повёл поляков в противоположную сторону — на болота. Его пытали и казнили — но именно подвиг Сусанина позволил Михаилу невредимым добраться до Ипатьевского.
Похоронили Сусанина сначала в родном селе, а через несколько лет перенесли прах в Ипатьевский монастырь — который стал символом спасения династии. Правда, эту версию частенько подвергают сомнению — есть несколько предположительных могил Ивана Сусанина. А десять лет назад археологи (не в первый и, наверное, не в последний раз) обнаружили место гибели Сусанина… А через шесть лет царь Михаил путешествовал по монастырям и проезжал по костромской земле. Здесь, в Троице-Макарьевском монастыре, ему рассказали о подвиге крестьянина. И начался миф. Царь решил наградить Сусанина и его потомков и составил государь жалованную грамоту зятю Ивана Сусанина — Богдану Собинину.
— Выбирали царя в 1613 году. Странное было сборище. Пёстрая компания! Посудите сами, здесь собрались недавние сторонники поляков и самозванцев вперемешку с героями ополчения — и стали решать, кого утвердить на престоле. Созвать полноценный Земской собор за несколько недель в начале XVII века, да ещё и в условиях разрухи — невозможное дело. То есть, этот представительный орган вряд ли в должной степени отражал «мнение народное». А Михаила Фёдоровича выбрали исключительно под давлением буйных казаков, которым был выгоден царь из Романовых. Недруги ещё долго называли Михаила Фёдоровича «казачьим царём». Слух об этом быстро проник в Польшу, а оттуда — и дальше на Запад. Казачий царь!
Почему так? Просто многие казаки в своё время поддерживали Лжедмитрия II — Тушинского вора. А отец Михаила, святитель Филарет, именно в тушинском лагере впервые получил сан Патриарха — и теперь они в расчёте на поддержку сделали ставку на Романовых и оказались решающей вооружённой силой.
— Как-то не слишком торжественно выглядит такая версия событий. Смута — это несколько лет шатаний, одичания, самозванчества. Откуда всё это взялось? Среди причин смутного «помрачения умов» из ХХI века особенно убедительно выглядит одна: самый бесславный наш царь, Василий Шуйский, в начале своего правления объявил Бориса Годунова убийцей царевича Димитрия. Воистину, не стоит швыряться камнями, если живёшь в стеклянном доме. Да и вообще, камнеметание — не лучшее занятие для политика. А уж для нас эта идеологическая ошибка стала хрестоматийной, образцово-показательной. Стратегию Василия Шуйского неожиданно перенял в 1987—88‐м незабвенный Михал Сергеич Горбачёв. Именно тогда он перегнул палку, критикуя предшественников, вождей «застоя» объявляли чуть ли не уголовными преступниками, следователи Гдлян и Иванов заговорили (как оказалось, безосновательно) о «кремлёвском деле». Молниеносно исчезли последние ошмётки доверия к власти — к любой власти. Так перестройка перешла в суицидальную стадию. Горбачёв легко забыл, что сам был выдвиженцем Брежнева. Но народ такого не забывает! Василий Шуйский не вспоминал, что присягал и служил Годунову. Но не зря Пушкин писал о «мнении народном», которое посильнее иного войска. Между нами говоря, авторитарный государь зависит от этого «мнения» сильнее, чем президент демократической республики. Стоит ему всерьёз промазать, оплошать — и всё рухнет. Помните, у Киплинга — «Акела промахнулся»? В волчьей стае тоже вроде бы авторитаризм, но за слабость — отставка и гибель. «Когда вождь стаи промахивается, его зовут Мёртвым Волком, хотя он ещё жив, потому что жить ему уже остаётся недолго».
Михаил Романов
Пожарский учёл промахи царя Василия: вождь ополчения не сводил счёты ни с прошлым, ни с недавними врагами, которых можно было бы заклеймить как предателей. К тому же, князь не жаждал власти. Он распустил победное ополчение, оставив в Москве лишь несколько отрядов. Пожарский не желал «давить» на Земский Собор, хотя мог бы стать военным диктатором, да и самодержцем. Сам князь считал, что утихомирить бояр мог бы шведский принц Карл Филипп — разумеется, если бы стал православным. Полководец считал, что при русском царе непросто будет сохранить в составе государства Новгород, осаждённый шведами, а ещё — Псков, прибалтийские крепости… Но дело повернулось так, что избирать иностранца народ не хотел ни в какую. Впервые с такой силой на Руси заговорило о себе национальное самосознание, перемешанное с религиозным. Ведь ни шведы, ни поляки не были единоверцами. Конечно, любого кандидата в цари перекрестили бы в православие. Но народ скептически относился к такому перекрещиванию. Пожарский не стал упорствовать. Ну, а остальных участников Собора убедили казачьи пики…
— И Михаила венчали на царство?
— Венчание на царство — византийский обряд, а на Руси именно он был символом триединства — православие, самодержавие, народность. Именно в таком иерархическом порядке. Этот порядок ощущался, непроговоренный, задолго до графа Уварова, который всё это теоретически обосновал.
Чин венчания на царство составили во времена Ивана Грозного — но уже после коронации самого Ивана Васильевича. Автором чина, скорее всего, был митрополит Макарий (1482–1563), канонизированный в чине святителей в 1988‐м году. Именно Макарий в 1547‐м венчал на царство первого русского царя — но тогда, по мнению большинства исследователей, обряд ещё не сложился и прошёл, так сказать, по сокращённой программе. В 1547‐м Иван не был миропомазан!
Но через десять лет тот же Макарий (скорее всего — по настоянию царя) создаёт пространный чин, в который входит обряд миропомазания. И подразумевается, что государь в 1547‐м году через это прошёл… Нет ни одного подтверждения, что Иван Васильевич был помазан в позднейшее время, хотя на этот счёт существует несколько гипотез. Некоторые исследователи говорят о повторном помазании после взятия Казани, когда Иван почувствовал себя полноценным царём и решил исправить все ошибки первого поспешного венчания.
И вот — юный Михаил, будущий царь Михаил Феодорович. Патриарха на Руси в то время не было. Не мог прибыть в Москву и митрополит Новгородский Исидор — самый влиятельный церковник того времени: страна ещё не освободилась от угрозы интервенции, шведы оккупировали древний город, а владыка руководил обороной. Не будем забывать об этом: времена венчания на царство царя Михаила не были идиллическими. Он принял страну обнищавшую и ослабленную, хотя и сплочённую перед опасностью завоевания.
— Церковь действительно играла тогда основную роль в жизни русских людей?
— Она была на Руси больше, чем церковью. Московская жизнь порой напоминала монастырь. И всё-таки главой церкви сумел стать человек, никогда не желавший вести монашеский образ жизни. Вполне светский человек. Даже в наше время такая карьера невозможна. Это Филарет Романов, святейший патриарх. Впрочем, изначально никакого Филарета не было. А был состоятельный боярин Фёдор Никитич. Щеголеватый и остроумный повеса. Кстати, он был первым боярином, носившим фамилию Романов. Род-то был именитый, но его отец Никита Романович, носил фамилию Захарьин-Юрьев. И был племянником царицы Анастасии. Той самой любимой жены Ивана Грозного, гибель которой так повлияла на его характер и судьбу. Стоп! Этот факт нужно запомнить. Призрачное родство Фёдора-Филарета Романова с великим государем из рода Рюриковичей сыграет важную роль на выборах царя. Сын племянника жены — седьмая вода на киселе. Но Романовы крепко ухватятся за этот шанс.
Итак, молодой боярин Фёдор Никитич Романов жил в Москве в своё удовольствие. Щёголь и повеса. Жил он здесь, рядышком с английским подворьем. На улице Варварке, которая в ХХ веке много лет носила имя Степана Разина. Голландский путешественник Исаак Масса вспоминал про него: «красивый мужчина, очень ласковый ко всем и такой статный, что в Москве вошло в пословицу у портных говорить, когда платье сидело на ком-нибудь хорошо: «второй Федор Никитич»» А ещё тот голландский шпион пересказал слух о том, что царь Фёдор Иоаннович перед смертью буквально передал скипетр своему тёзке Романову. Слух устойчивый, который, по всей видимости, сами Романовы и распускали.
Когда умер царь Фёдор, последний Рюрикович, Фёдору Романову было 44 года. Преклонный, даже запредельный возраст по тем временам, но расцвет для политика, если Бог наделил его здоровьем. Он к тому времени стал опытным управленцем, воеводой. Вызывал уважение в дворянской среде приятным обхождением и мягкой твёрдостью. Словом, человек, рождённый властвовать. Это и тревожило Бориса Годунова, нового царя. Он видел в Романовых конкурентов и врагов. К тому же Фёдора Никитича он невзлюбил со времен Ивана Грозного. Величайший политик своего времени, он умел устранять конкурентов. Родовитые бояре считали его выскочкой, он же не был царём по рождению, не был