– Хватит! – скомандовал кто-то громко.
Мика схватили за плечо и оттащили от Сашки. Он еще брыкался и махал руками, но неведомая рука была сильнее. Со всей нерастраченной яростью Мик кинулся на нового противника и застыл со сжатыми кулаками. Его держала Мария Тимофеевна, бледная как мел и ужасно злая. Разъяренная фурия не могла выглядеть страшнее, чем эта сухонькая старушка. Мик моментально пришел в себя.
– Что здесь происходит? – проговорила она с угрозой. – Что вы устроили?
Другой рукой Мария Тимофеевна держала за шиворот Сашку Кондратьева. Она растащила их как беспомощных котят.
– Как вам только это в голову пришло! Здоровые парни, а ничего не соображаете. Я старый, больной человек, постыдились бы!
Для слабого больного человека у Марии Тимофеевны были на редкость мощные руки. Она с такой силой потащила их обоих к выходу, что Мик едва устоял на ногах.
– Немедленно умываться, – прошипела она. – Класс, сидите и читайте следующую главу. И чтобы ни звука!
Костяшки пальцев саднило, под глазом наливался синяк, бровь и верхняя губа были разбиты в кровь. Мик умывался и старался не смотреть на Сашку, который смывал кровь в раковине рядом. Сашка пострадал меньше, но и у него на скуле багровел заметный кровоподтек. Мик был очень доволен собой. Пусть им сейчас достанется, но Сашке он с радостью врезал бы еще разок.
Мария Тимофеевна караулила за их спинами, как привидение. Время от времени она наматывала на палец свои уродливые бусы с булыжником. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы вселить ужас в самое храброе сердце.
– За мной! – сказала она, когда с умыванием было покончено.
Мария Тимофеевна отвела их в медпункт, где толстая и равнодушная школьная медсестра обработала раны перекисью и уверила, что ни переломов, ни сотрясений она не видит. После медпункта Мария Тимофеевна завела их в пустую учительскую. Это была просторная комната, наполовину занятая громадным старинным шкафом. Под окном располагался небольшой диван с креслами, справа от него – столик с чайником и большой вазой, до краев наполненной печеньем. В углу напротив шкафа стоял письменный стол с допотопным компьютером, за которым Катя-секретарь заполняла какую-то таблицу.
– Катюша, оставь нас, пожалуйста, – сказала Мария Тимофеевна голосом, не терпящим возражений, и Катя выскользнула из комнаты, даже не выключив компьютер.
Мария Тимофеевна опустилась в мягкое кресло и взяла печенье из вазы на столе.
– Теперь рассказывайте.
Мик молчал. Он ни за что не станет говорить, почему кинулся на Сашку. Пусть Кондратьев сам рассказывает.
– То вы не разлей вода, а то готовы убить друг друга. Репин…
Мик съежился под ее немигающим взглядом.
– Ты первый начал.
Она не спрашивала, а утверждала. Мик кивнул: в этом признаться можно. Он ждал, что Мария Тимофеевна начнет ужасаться и взывать к его совести, но она лишь покачала головой:
– Ясно.
Затем кинула еще одно печенье в рот, и у Мика в животе заурчало от голода.
– Слушайте меня внимательно. Оба!
Мария Тимофеевна так резко встала, что ее бусы качнулись. Мик невольно сделал шаг назад.
– У меня больное сердце. Мне меньше всего нужны неприятности из-за вас. Вот уйду я на пенсию – и деритесь сколько хотите. Но, пока я работаю, будьте любезны вести себя как следует. Если такое хоть раз повторится, вы пожалеете, что попали в мой класс. Вопросы есть?
Мик впервые видел учителя, который не просил и не бился в истерике, а угрожал. И в том, что она приведет свои угрозы в исполнение, сомнений не возникало.
– У меня все! – рявкнула Мария Тимофеевна. – Кондратьев, свободен. Скажи остальным, что я скоро буду. Репин, задержись.
Сашка покосился на Мика и едва заметно усмехнулся. Мол, так тебе и надо. У Мика подкосились ноги. Что сейчас будет, раз Кондратьев злорадствует?
Когда Сашка вышел, Мария Тимофеевна указала Мику на стул и пододвинула к нему вазочку с печеньем. Мик сел на краешек стула, но печенье брать не стал, хотя очень хотелось. Сначала надо выяснить, к чему все идет.
– Что у вас произошло с Александром?
– Подрались.
– Почему?
Мик рассматривал ковер под ногами. Какие-то цветочки или птицы. Или геометрические фигуры – не поймешь…
– Это имеет отношение к твоей семье? – спросила Мария Тимофеевна с неожиданной мягкостью.
Мик напрягся.
– Твой папа рассказал нам, почему вы переехали в Москву, – продолжала она. – Это очень неприятно…
Мик стиснул зубы. Значит, отец болтал за его спиной и ничего ему не сказал.
– Я не смогу тебе помочь, если ты не будешь со мной откровенен.
– Мне не нужна помощь! – вырвалось у Мика. – У меня все в порядке.
– Как знаешь, – вздохнула Мария Тимофеевна. – Но запомни, пожалуйста, на будущее. Поддаваясь на провокацию, ты действуешь на руку своему противнику. Порой лучше признать слабость и отступить, чтобы не играть по чужим правилам и в конечном итоге победить. Понимаешь?
Мик кивнул. Мария Тимофеевна посмотрела на него, покачала головой, будто сомневаясь в его искренности, вздохнула и встала.
– Теперь идем. До звонка еще двадцать минут.
После урока Мик нарочно задержался в классе. Пусть не думают, что он кого-то или чего-то боится. Но никто к Мику не подошел. Он кинул свои вещи в рюкзак и потащился к выходу.
Погода как назло выдалась теплая, солнечная. Мик шел по улице и мечтал. Сейчас бы закинуть вещи домой и пойти гулять. Ребят бы сюда. Джоша, Бекку…
– Мииик! Подожди меня!
Он обернулся. По дороге к нему летела Настя, взъерошенная, с красным лицом.
– Уф, всю дорогу бежала, – пробормотала она, догнав Мика. – Я думала, Тимошка меня никогда не отпустит. Ты как?
– В порядке, – буркнул Мик.
– Выглядишь не очень. Тебе надо к врачу.
– Медсестра сказала, что все нормально.
– Ты ей доверяешь? До миссис Помфри ей далеко, – скривилась Настя. – Я бы на твоем месте заглянула в поликлинику.
– Обойдусь.
Мик пошел дальше, надеясь, что Настя поймет и отстанет. Но она засеменила рядом.
– Насчет твоей мамы… – начала она. – Сашка не должен был так говорить. Он идиот.
– Я знаю, – через силу выговорил Мик.
Он не хотел ничего обсуждать. Но, наверное, Настя ждет от него объяснений. Какой теперь толк от вранья? Сашку Кондратьева слышал весь класс.
– Но это правда. У мамы свое танцевальное шоу, и у нее есть помощник, Стив… Он, вообще, классный… Это с ним она уехала. От нас.
Мик вспомнил день, когда отец сообщил ему об этом. Он вернулся из школы раньше и очень удивился, увидев отца дома. Тот мял в руках какую-то бумажку, и у него было такое лицо… решительное и расстроенное одновременно. Мик сразу понял, что дело неладно, но даже представить себе не мог, что мама ушла. Бросила их. И отца, и Мика, и всю свою налаженную жизнь.
– Я не хочу здесь больше оставаться, – сказал тогда отец. – Я вернусь домой, в Россию. Ты со мной, Мик?
И Мик согласился. Согласился перечеркнуть все и начать сначала. Вот только начиналось оно как-то не очень.
Несколько минут Настя молчала. А потом вдруг сказала:
– От нас тоже отец ушел. Карапузы тогда еще не родились. Теперь мама бьется со мной и с ними, а папы нет. Он, правда, иногда присылает деньги.
Ее спокойный голос царапнул Мика по сердцу.
– Гад он, твой папа.
– Нет, он хороший. – Настя грустно улыбнулась. – Просто так получилось. Это долгая история.
Мик кивнул:
– Понятно. Мне только одно интересно: откуда Кондратьев обо всем узнал?
– Скорее всего, от Ленки Роговой. У нее мама завуч, она всегда все ей рассказывает. А Ленка разбалтывает.
Мик вспомнил круглую физиономию Ленки с ямочками на щеках и подбородке. Никогда бы не подумал. Такая примерная на вид.
– Но, если честно, – продолжала Настя, – я рада, что так получилось.
– Спасибо! – фыркнул Мик обиженно.
– Чем меньше внимания все будут на нас обращать, тем лучше для дела.
– Для какого еще дела?
– Я тебе уже сказала, что мы с тобой – потомки людей из древнего ордена! – выпалила Настя, как будто опасаясь, что он убежит и не даст ей договорить. – Я это сразу поняла, как только ты появился у нас в классе.
Мик встал как вкопанный.
– Ты опять?
– В это трудно поверить, я знаю. Но когда я все тебе расскажу…
Мик быстро пошел вперед. Настя семенила следом, не отставая ни на шаг:
– Подожди, пожалуйста. Это очень важно.
– Тебе надо комиксы писать, – буркнул Мик.
– Ты мне не веришь? Мик, я говорю правду! Мир сейчас в большой опасности, и только мы в состоянии его спасти!
Это было уже чересчур. Мик громко расхохотался.
– Ты должен меня выслушать, – начала Настя.
Мик вскинул руки:
– Ничего я не должен. Оставь меня в покое, ладно?
Он зашагал быстрее.
– Как хочешь, – крикнула Настя ему в спину. – Но только не пугайся, пожалуйста, если увидишь что-нибудь очень странное, что-то такое, чего не видят другие. Это знак, что ты действительно…
– Я не страдаю галлюцинациями, Настя! – отрезал Мик. – Отстань!
Он быстро побежал, злясь на себя, что не сдержался и нагрубил. Но, как ни противно признавать правоту братьев Кондратьевых, у Волковой действительно были не все дома.
Глава 3Знак
Две недели Мик жил как на иголках. Братья Кондратьевы через Федю Шипова официально передали, что «уроют его». Хотя Мик не сразу сообразил, что это значит, тон не оставлял сомнений – ничего хорошего. Мрачные рожи, которые строили Володин и Королев всякий раз, когда Мик проходил мимо, доказывали, что это не пустые угрозы. Мик был не против еще раз съездить по физиономии Сашке Кондратьеву, но сталкиваться со всей компанией ему не хотелось.
Братья Кондратьевы со своей кодлой были полбеды. Даша и ее противно хихикающие подружки тоже не давали Мику расслабиться. Даша больше не доставала его вопросами о Голливуде, зато улыбалась ему при каждом удобном случае и перешептывалась о чем-то то с Ленкой, то с Верой Климовой.