– И почему мне кажется, что я вам ничего нового не сказал?
Я пожала плечами, и трубки с иглами в левой руке шевельнулись. Вот они болели сильнее всего прочего.
– Несколько лет назад на меня нападали оборотни, но мне повезло – я ничем не заразилась.
– Вы не поняли, маршал Блейк? Я вам говорю, что вы заразились. Прямо сейчас возбудители плавают в вашей крови. Но ведь вы неликантроп?
Я покачала головой:
– Нет.
– А почему?
Я снова пожала плечами:
– Ей-богу, доктор, не знаю.
– Понимаете, если бы мы смогли понять, как передавать эту инфекцию людям так, чтобы они не становились оборотнями, мы сделали бы людей практически неуязвимыми.
– Если бы я знала, как это получилось, я бы сказала.
Он снова посмотрел на меня тем же жестким взглядом:
– И почему я в это не верю?
Я улыбнулась:
– Если бы я могла вам сказать то, что поможет миллионам людей, я бы сказала, док. Но мой случай, насколько я понимаю, своего рода метафизическое чудо.
– Я читаю газеты и смотрю новости. Я знаю, что вы – слуга-человек сент-луисского мастера вампиров. Это позволяет вам так быстро заживлять раны?
– Я честно не знаю, доктор. Наверняка – не знаю.
– То, что вы – слуга вампира, помогает вам так быстро исцеляться?
– Это помогает мне быть устойчивей к вредным воздействиям, – ответила я.
– А ликантропия?
– Тут я ничего не могу сказать, доктор.
– Не можете или не хотите?
– Не могу.
Он как-то нетерпеливо хмыкнул:
– Ладно. Вы вполне в форме, и состояние позволяет вас выписать. Я начну оформлять. – Он пошел к двери, взялся за ручку и обернулся. – Если вы когда-нибудь поймете механизм этого заживления, я был бы счастлив об этом узнать.
– Если это будет нечто такое, что можно повторить, я обязательно скажу.
Он ушел, качая головой.
Я посмотрела на сестру – та даже не глядела мне в глаза.
– Мне нужно вытащить все внутривенные иглы. – Дебби замялась нерешительно, потом сказала: – Может быть, можно нас ненадолго оставить наедине?
Сказала очень неуверенно. Чего она так нервничает?
Мика и Натэниел глянули на меня, я снова пожала плечами. Натэниел улыбнулся, и улыбка была чуть-чуть проказливая. Мика покачал головой, тоже улыбаясь, и они вышли.
Дебби была очень-очень осторожна, больнее было, когда она снимала пластырь, чем когда вынимала иглы. Когда все это оборудование было снято, она спросила почти смущенным голосом:
– А кто из них ваш бойфренд?
– Вы имеете в виду, Мика или Натэниел?
– Да.
– Оба.
Она покосилась на меня:
– Мистер Каллахан велел вам так сказать? Они совершенно невозможны, все время всех нас дразнили.
– Всех вас дразнили? – переспросила я.
– Говорили, что вы живете все вместе, а потом пытались нас заставить гадать, кто же из них ваш бойфренд. – Она даже покраснела. – Мы даже тотализатор организовали, и потому тот, кто будет при вас, когда вы очнетесь, должен был спросить.
– Тотализатор – про что?
– Кто из них ваш бойфренд. Некоторые даже ставили, что оба, а другие говорили, что вообще ни один. – Она смутилась до последней степени. – Спросить выпало мне, вы уж извините.
– Я живу в одном доме с ними обоими, – ответила я.
Она снова на меня посмотрела так, будто не верит.
– Вот честно, сердце перекрестить.
Она покачала головой.
– А кем работает мистер Грейсон?
Я не могла сдержать улыбку:
– Он стриптизер.
Она уперлась руками в бока и чуть не топнула на меня ножкой:
– Не может быть, что все это правда!
Дверь у нее за спиной открылась – вошли мои мужчины и специальный агент Фокс. Она укоризненно посмотрела на обоих по очереди и чуть ли не выбежала.
– Что вы тут наплели сестрам, пока я здесь лежала?
– Поначалу они просто из вежливости нас расспрашивали, – ответил Мика, – но когда мы сказали им правду, они не поверили.
– Никто не живет с двумя мужчинами, – изобразил Натэниел чей-то незнакомый мне голос. – А федеральные маршалы не живут со стриптизерами.
– Когда мы узнали, что ты поправляешься, Натэниел позволил себе немножко их поддразнивать, – сознался Мика.
– Немножко! – засмеялся Фокс.
Я протянула левую руку к Натэниелу, и он взял ее с улыбкой:
– Злишься?
– Нет. Тебя достало насчет федеральных маршалов и стриптизеров? – спросила я.
Он пожал плечами:
– Может быть.
– Похоже, сестринский персонал больше интересовался вашими бойфрендами, чем вами, – сказал Фокс.
– Ну, – ответила я, – где уж мне конкурировать с такими симпатичными мальчиками?
Мика обошел кровать и взял меня за другую руку. Провел пальцем по новому шраму.
– Наконец-то у тебя и на правой руке шрам есть.
– Последняя рука без шрамов, – вздохнула я. – Будь оно проклято.
– Я тащился в такую даль рассказать, чего вы не видели, а вам будто и плевать, – вздохнул Фокс.
Я улыбнулась ему:
– Честно говоря, я просто рада, что жива. Когда я стукнулась о мраморную плиту, то поняла, что мое дело плохо.
У него сразу сделалось серьезное лицо.
– Да, вам пришлось плохо. Мы уже все думали... – Он махнул рукой. – Не важно, что мы думали. Когда вы свалились, зомби напал на Сальвию. Остановить его мы не смогли. Да еще снайпер на кладбище прятался.
– Я помню, как Сальвия кричал что-то, чтобы в меня уже не стреляли. Что зомби поднят и теперь нет смысла.
– Он тянул время не чтобы вывести вас из себя. Он давал время свеженанятому киллеру подтянуться к кладбищу. Идея была в том, что, если вас убьют или тяжело ранят, у них будет больше времени на обдумывание плана "С".
– Плана "С"? А что стало с планами "А" и "В"?
Мика принялся пальцем поглаживать тыльную сторону ладони, Натэниел прижал мою руку к своей груди. Что бы мне ни предстояло сейчас услышать, никто не ожидал, что это мне понравится.
Фокс объяснил:
– Когда вы с Микой поехали в другой отель, в номер, который мы зарезервировали для маршала Киркланда, въехал какой-то коммивояжер. Он был застрелен прямо в номере. Потом киллер повесил на дверь табличку "не беспокоить" и, вероятно, улетел за границу. Очень чисто и профессионально. Вполне возможно, что желание мистера Каллахана провести романтический уик-энд спасло вам жизнь.
Мика поглаживал мне руку, а Натэниел держал другую, будто еще не все было рассказано.
– Сальвия наверняка испытал самое большое в жизни потрясение, когда узнал, что поднимать зомби приехала маршал Анита Блейк. Он побегал вокруг и нашел исполнителя – не столь аккуратного и не столь профессионального.
– Но у него почти получилось.
– Я наконец вспомнила, где я слышала фамилию Сальвия, – сказала я. – Он юрист одной очень старомодной семьи, настоящей итальянской закваски.
Фокс кивнул.
– Если я правильно поняла, о чем спорили Роуз и Сальвия, то Джорджи – это сын главы семьи. Он – педофил, а Сальвия и прочие помогали ему это прикрывать.
– Да.
– Господи Иисусе с Марией и Иосифом! Фокс, вы не подумали, что семья этого сыночка постарается не допустить дачи показаний?
– Старомодная мафия не нападает на представителей федеральных властей. Это для бизнеса плохо.
– "Старомодная" здесь – ключевое слово, Фокс. Если бы прочие итальянские мафиози вдруг узнали, что одна из семей скрывает убийцу-педофила, пусть даже сына главы семьи, ФБР была бы самой незначительной причиной тревоги у семейки Джорджи. Другие мафиози навели бы в доме порядок куда раньше, чем власти почесались бы выписать первую судебную повестку.
– В ретроспективе вы правы.
– В ретроспективе Аниту из-за вас чуть не убили, – сказал Мика.
Фокс вдохнул и очень медленно выдохнул.
– Ты прав, Мика. Я опять чуть не профукал твою жизнь.
Тут уж я на них посмотрела, в непонимании морща лоб:
– А это вы о чем?
– Когда Мика лежал в постели, как вы сейчас, я ему сказал, что собирался объявить тревогу за два дня до того, как он со своим дядей и двоюродным братом пошли на охоту. Но не я вел дело. Черт, я для всех был паршивым индейцем, которому повезло, потому что первые нападения были на индейской территории. Я оказался в меньшинстве, а моя карьера оказалась мне дороже идеи спасения жизни. Я сказал Мике, что я у него за это в долгу. – Фокс оглядел нас всех. – А сейчас я опять у него в долгу, потому что нам надо было лучше позаботиться о вашей безопасности. Я подняла на него глаза:
– Я не знала, что агентам ФБР разрешается сообщать, что они ошибались.
Он улыбнулся, но не слишком счастливой улыбкой:
– Если вы кому-нибудь расскажете, я буду все отрицать.
Я поднесла руку Мики к губам и поцеловала – это чуть ослабило выражение злости у него на лице. Руку Натэниела я тоже поцеловала и прижала их ладони к себе.
– Агент Фокс, я просто рада, что осталась жива.
Он кивнул:
– И я рад.
И пошел к двери.
Когда дверь за ним закрылась, Мика шумно выдохнул – оказывается, он задержал дыхание.
– Каждый раз, когда я вижу этого человека, происходит что-нибудь плохое.
Я потянула его за руку, заставляя взглянуть на меня:
– Что сталось с зомби?
Он нахмурил брови, что было видно даже под солнечными очками.
– Сальвия пытался тебя убить, как тут сказали, но ты сперва хочешь знать про зомби?
– Сальвия мертв, – сказала я.
Он кивнул:
– Я думал, ты тогда уже была без сознания.
– Была, но раз меня не было, чтобы сдержать зомби, то он разорвал Сальвию на части. Так это было?
– Да.
– Он заслужил смерть, – сказал Натэниел, и лицо его стало таким суровым и безжалостным, что я чуть не испугалась. Много выражений видала я на его лице, но никогда – столь холодное.
– В зомби стреляли, его резали, но он разорвал Сальвию на части.
– Снайпера взяли?
– Живым – нет, – ответил Мика.
– А показания Роуза сняли? – спросила я.
Он опустил очки, показывая мне свои шартрезовые глаза в полной силе. Очень красноречивый был взгляд. Натэниел рассмеялся.