16 июля 1553 года, когда вышла в свет книга Кондиви, Микеланджело вновь обрел покой и уверенность в себе; его всецело поддерживал папа, готовый выполнять любые его требования, его окружали друзья и благоговейные помощники. Однако его героическая борьба еще не подошла к концу. Пройдет всего два года, как ему, достигнув восьмидесяти лет, придется столкнуться с новым, враждебно настроенным понтификом и вскоре после этого понести новую горькую утрату.
Глава двадцать втораяПоражение и победа
Размышляя неустанно и благочестиво о смерти, Микеланджело достиг абсолютного совершенства, абсолютного счастья и абсолютного блаженства.
Эффект, производимый главными творениями Микеланджело, всецело сопоставим с тем, каковой Бушардон, по его собственным словам, ощутил от чтения Гомера: ему показалось, будто весь он вырос, тогда как окружающий мир умалился до размера атомов.
Эскиз Порта Пиа (Ворот Пия). 1561
Герцог Козимо Медичи давно чаял завлечь Микеланджело назад в его родной город. В 1550 или 1551 году герцог подсылал к нему в качестве эмиссара Бенвенуто Челлини; миссия провалилась, но результаты ее вышли по-своему показательными. Челлини выполнил прекрасный бронзовый портретный бюст банкира Биндо Альтовити (1491–1557), друга Вазари и Микеланджело и одного из флорентийских противников режима Медичи, нашедших пристанище в Риме. Увидев этот бюст, Микеланджело неожиданно послал Челлини письмо, в котором горячо хвалил его творение. Оно сохранилось лишь в автобиографии Челлини, но производит впечатление подлинного, в том числе поскольку в нем содержится весьма характерная деталь: Микеланджело, всегда чрезвычайно внимательно относившийся к освещению, сетовал на то, что в покое, где установил бюст Альтовити, мало света.
Челлини показал письмо своему повелителю герцогу Козимо, и тот стал настаивать, чтобы ювелир в свою очередь написал Микеланджело, обещая ему великие милости, если он вернется во Флоренцию. Микеланджело не ответил. В следующий свой приезд в Рим Челлини, обсудив денежные дела с Альтовити и поцеловав туфлю папы, отправился с визитом к Микеланджело и повторил все то, что уже сообщил ему письмом. На это Микеланджело сказал, что должен завершить строительство собора Святого Петра и не может уехать из Рима. Челлини принялся увещевать и улещивать его, расписывая достоинства герцога. «Он вдруг взглянул на меня пристально и, улыбаясь, сказал: „А вы как им довольны?“»[1434] Разумеется, Микеланджело знал, что Козимо склонен к скупости и излишней властности, и потому не собирался идти к нему на службу.
23 марта 1555 года, спустя десять дней после восьмидесятого дня рождения Микеланджело, Юлий III умер, возможно не вынеся жесточайшей диеты, которую его лекари прописали ему как средство от подагры. На сей раз выборы папы не затянулись надолго, и конфликт между французскими и имперскими кандидатами не грозил длить их бесконечно[1435]. Французские кардиналы еще садились на корабль в Марселе, собираясь отправиться на конклав, а присутствующие в Риме их коллеги тем временем быстро и единодушно избрали нового папу. Им оказался кардинал Марчелло Червини, тот самый уполномоченный Ведомства по делам возведения собора, на которого Микеланджело обрушился с отповедью и которому едва ли не нанес публичное оскорбление.
Подобно своему предшественнику, суровому голландцу Адриану VI, новый папа решил оставить себе крестильное имя и нарек себя Марцеллом II. Выбор имени также предрекал, что папство его возьмет курс на реформы в духе укрепления строгого традиционного католичества. Естественно, когда он взошел на престол, противники Микеланджело, всячески хулившие предложенный им план строительства собора, воспрянули духом и решили, что пробил их час. В конце концов, новый понтифик разделял и отстаивал их взгляды. Микеланджело подробно писал Вазари о том, как против него интригуют враждебно настроенные архитекторы и церковные сановники; Вазари сообщил о случившемся герцогу Козимо, а тот приказал ему убеждать Микеланджело вернуться во Флоренцию, – добавив, что там делать ему решительно ничего не придется, «как только время от времени с ним советоваться по поводу выполняющихся по его проектам архитектурных работ»[1436]. Возможно, Микеланджело всерьез подумывал принять приглашение, полагая, что папа Марцелл снимет его с поста главного архитектора собора. Однако Марцелл правил всего двадцать два дня: 1 мая он умер от удара.
Спустя неделю Микеланджело написал Вазари; он объявлял, что не может бросить строительство собора, ибо таков его долг, и просил у герцога, «чтобы он мне дозволил продолжать здесь начатую работу и оставить ее с доброй славой, честью и без греха»[1437]. Видимо, он был убежден, что, кто бы ни стал папой, ему разрешат завершить сооружение храма.
Возможно, он надеялся, что папой изберут Поула, который опять-таки чуть было не взошел на престол: ему не хватило до избрания всего двух голосов, – но Поула уже не было в Риме. В июле 1553 года, когда вышло в свет «Жизнеописание Микеланджело» Кондиви, умер король Эдуард VI Английский. Мария, его сводная сестра и преемница, была убежденной католичкой, и потому год спустя Поула отправили в Англию в качестве папского легата[1438]. Микеланджело утратил еще одного друга и единомышленника.
На конклаве в мае 1555 года кардинал Карафа еще раз расстроил планы сторонников Поула и искусно воспрепятствовал избранию папой кардинала д’Эсте, сына герцога Альфонсо. В конце концов 23 мая Карафа сам взошел на папский престол, приняв имя Павла IV. Подобно Марчелло Червини, он был непреклонным и непримиримым традиционалистом, вознамерившимся очистить католичество от всевозможного вольнодумства. Он был главным вдохновителем создания Римской инквизиции и подозревал в ереси нескольких друзей Микеланджело, включая Поула и недавно скончавшуюся Витторию Колонна. Кроме того, Карафа ненавидел иезуитов; узнав о его избрании, Лойола побледнел и затрепетал.
Возможно, переписка Микеланджело с Витторией Колонна пропала именно во времена понтификата Павла IV[1439]. За несколько лет до этих событий Кондиви упоминал, что у Микеланджело до сих пор хранится «множество» ее писем[1440]. До нас дошли только семь. Если бы Виттория в описываемое время была жива, то почти наверняка предстала бы перед церковным судом; когда Поул умер в Англии 17 ноября 1558 года, в Италии как раз проводилось расследование его еретических взглядов.
Поул всего на несколько часов пережил свою кузину королеву Марию, при которой, в сущности, исполнял обязанности премьер-министра. С 1556 года он занимал пост архиепископа Кентерберийского. За эти два года около двухсот восьмидесяти протестантов были казнены за еретические убеждения; горькая ирония заключается в том, что Поула и самого подозревали в подобном преступлении[1441].
Новый папа не снял Микеланджело с должности главного архитектора собора Святого Петра. Впрочем, его внезапно лишили жалованья[1442]. Микеланджело неоднократно утверждал, что работает на строительстве собора, не получая вознаграждения. Он настоял на том, чтобы в именной указ motu proprio Павла III, изданный в 1549 году, включили упоминание о том, что он-де создал проект базилики, «не требуя награды или оплаты», каковую папа несколько раз предлагал ему, но вместо этого он-де вызвался работать безвозмездно, «движимый лишь непритворной преданностью церкви и искренним желанием трудиться ей на благо»[1443].
Позицию Микеланджело можно воспринимать двояко. Действительно, он не получал отдельной оплаты за строительство собора Святого Петра. С другой стороны, с 1535 года он имел внушительный доход как живописец, ваятель и зодчий папского двора. Жалованье его составляло сто золотых скудо в месяц. Необходимо оговорить, что иногда его гонорар запаздывал, и лишь половину назначенной суммы он получал наличными: вторая половина складывалась из прибыли от переправы через По и синекуры в Римини. Тем не менее, как указывает специалист по финансам Микеланджело Рэб Хэтфилд, гонорары он получал гигантские, больше, чем Пьеро Содерини на посту гонфалоньера Флоренции, и в двенадцать раз больше, чем жалованье, которое выплачивал Тициану Карл V[1444]. Кроме того, Микеланджело тратил мало, вел весьма скромный образ жизни, а дом свой давным-давно вырвал из рук делла Ровере. Бо́льшую часть денег он вкладывал в недвижимость или прятал в сундук у себя в спальне.
Возможно, в 1555 году кто-то просто решил отнестись к его заявлениям серьезно. Не исключено также, что оба папы, взошедшие на престол этой весной, по рассеянности, по забывчивости не возобновили с ним контракт. В своих дневниках-ricordi Микеланджело мрачно замечает, «папа Карафа» лишил меня годового жалованья в тысячу двести золотых монет, «что положил мне папа Фарнезе»[1445]. Кроме того, в сентябре он потерял доход от синекуры. Следующие пять лет, получив лишь единовременную оплату своих трудов в размере двухсот скудо, он действительно работал бесплатно.