В августе 1563 года Чезаре Беттини, распорядитель на строительстве базилики, был убит поваром епископа Форли, заставшим его на месте преступления со своей женой. Тем самым открылась вакансия, и на освободившееся место вопреки желанию Микеланджело назначили Биджо, который, как всегда, докучал уполномоченным Ведомства бесконечными рассказами о том, что при возведении собора были-де допущены ужасные ошибки. Микеланджело в ответ сначала потребовал аудиенции у папы, а потом предложил уйти в отставку, заявив, что если уполномоченные и папа полагают, что он не способен более выполнять порученную работу, то лучше ему немедля удалиться во Флоренцию и там окончить свои дни.
В результате он одержал решающую победу. Обвинения, выдвинутые против него Биджо, были самым внимательным образом рассмотрены и сочтены безосновательными, и, по словам Вазари, «Нанни был выпровожен со словами отнюдь не лестными в присутствии многочисленных господ»[1494], хотя это и не помешало стойкому противнику Микеланджело начать новую кампанию за лакомую должность в ту же ночь, когда «Господу было угодно прервать жизнь Микеланджело».
Микеланджело оставался на руководящих постах еще несколько месяцев, но постепенно стал утрачивать интерес к жизни. 28 декабря он написал последнее письмо Лионардо Буонарроти, поблагодарив его, на сей раз любезно, за «двенадцать… мартовских сыров, красивых и отменных», и попросив извинения за то, что не ответил на несколько писем племянника, оттого что рука ему «больше не служит»[1495]. Спустя чуть более полутора месяцев он умер.
За три недели до смерти Микеланджело, 21 января, Тридентский собор издал указ, согласно которому надлежало прикрыть части «Страшного суда», сочтенные непристойными[1496]. К этой работе в августе того же года приступил друг Микеланджело Даниэле да Вольтерра; он облачил некоторых персонажей в braghe, или исподнее платье. Наготу изображенных надежно утаивали под набедренными повязками и концами развевающихся драпировок, и процесс этот длился несколько столетий, по крайней мере до шестидесятых годов XVIII века.
Несмотря на все усилия Микеланджело и его поклонников, в конце концов собор Святого Петра был возведен не по его плану. Строительство купола завершил в 1580–1585 годах Джакомо делла Порта; он увеличил высоту и выпуклость купола и внес ряд других изменений. Спустя полвека после смерти Микеланджело первоначальный проект пересмотрели еще более радикально, а именно добавили неф, как с самого начала желали многие представители духовенства. В результате и внешний, и внутренний облик собора стал весьма отличаться от того, какой задумывал Микеланджело. Церковь, которую возвел Микеланджело, можно увидеть только с заднего фасада, со стороны Ватиканских садов, доступ куда получают лишь немногие посетители.
Подобно гробнице Юлия II, собор Святого Петра, по крайней мере отчасти, обернулся неудачей. Однако в остальном за смертью Микеланджело последовал триумф. Во Флоренции, спустя четыре месяца после того, как его тело было доставлено туда и захоронено в марте, совершили в память о нем великолепные, торжественные погребальные обряды. В церкви Сан-Лоренцо был сооружен катафалк высотой в «двадцать восемь локтей», украшенный фигурами, которые символизировали реки Тибр и Арно, а вместе с ними и два главных города, связанные с творчеством Микеланджело, а также шпалерами, другими статуями и циклом картин, изображающих сцены из его жизни, как если бы почитали некоего святого. Сии изображения повествовали, как Микеланджело впервые встречается с Лоренцо Медичи в саду скульптур, как возводит фортификации Сан-Миньято, как создает фреску «Страшный суд», как сочиняет стихи, как преподносит модель купола собора Святого Петра папе Пию IV. Одна из эпитафий гласила: «Превосходству и таланту живописца, ваятеля и зодчего, величайшего из всех существовавших»[1497].
Четыре с половиной века спустя можно поспорить с некоторыми из этих утверждений, однако несомненно одно. Микеланджело преобразил все искусства, в сфере которых ему довелось творить, но еще более важно, что, благодаря собственному примеру и собственному безграничному дерзанию, он преобразил наше представление о художнике. Возможно, это и было его величайшим достижением.
Автор выражает благодарность
Подозреваю, что биографы, проведя по нескольку лет в компании своего героя, обыкновенно начинают относиться к нему двояко: они проникаются к нему либо ненавистью, либо любовью. Разумеется, есть веские причины недолюбливать Микеланджело Буонарроти. Нетрудно понять Джованни Баттисту Фиджованни, который заметил однажды, что надобно обладать долготерпением Иова, чтобы выдерживать Микеланджело хотя бы на протяжении одного дня. Впрочем, я уверен, что у моей семьи, моих друзей и моих редакторов за время моей борьбы с этой книгой появились все основания сказать обо мне то же самое. И напротив, я стал понимать, с какими проблемами столкнулся Микеланджело, год за годом работая над сложнейшими проектами, за которые он опрометчиво взялся в порыве безрассудного оптимизма.
Несмотря на все перечисленное, я искренне наслаждался, со временем все ближе узнавая этого невероятно одаренного, нервного, сложного, ворчливого и вечно всем недовольного, но в конечном счете привлекательного человека. Надеюсь, читатель со мной согласится.
Я чуть-чуть увеличил высоту тех Апуанских Альп, что составляет существующая литература о Микеланджело, и в свое оправдание могу сказать, что именно ее объем и подвигнул меня на написание книги. Обширность документальных прижизненных свидетельств, огромное количество академических монографий и статей, сам отпущенный ему долгий век и бурные исторические события, которые ему довелось наблюдать, зачастую с близкого расстояния, – все это в совокупности иногда не позволяет ясно представить себе образ мастера и его творчество как единое целое.
Тем не менее именно такую цель я преследовал. Я также пытался показать жизнь Микеланджело, не обойдя молчанием его юность, засвидетельствованную довольно скудно по сравнению с годами зрелости и старостью, когда были написаны бо́льшая часть его писем, составивших пять томов, большинство стихов и все запечатлевшие его путь мемуары.
Взявшись за написание этой книги, я оказался в долгу перед целыми поколениями ученых. Среди тех, чьи открытия и проницательные догадки особенно помогли мне, я хотел бы назвать Кэролайн Элам, Рону Гоффен, Рэба Хэтфилда, Майкла Хёрста, Александра Нагеля, Джеймса Сэслоу и Уильяма Уоллеса. Показывая более широкий исторический контекст, я часто обращался к трудам Сэсила Клафа, Джона Ригби Хейла, Фрэнсиса Уильяма Кента, Лауро Мартинеса, Диармайда Маккаллоу, Майкла Рока, Т. Прайс-Циммермана. Я бы хотел выразить глубокую благодарность Майклу Холлу и Дэвиду Эксерджиану, которые взяли на себя героический труд прочитать рукопись и сделали множество ценных замечаний.
Я многим обязан беседам с Патриком Бойдом и Кэрол Плаццотта. Джордж Шэклфорд и Клэр Барри поделились со мной своими тонкими и оригинальными мыслями об «Искушении святого Антония» из Художественного музея Кимбелла. Мартин Клейтон не только разъяснил для меня некоторые вопросы, касающиеся проведения анатомического вскрытия в эпоху Ренессанса, но и помог мне получить доступ к наследию Микеланджело: один вечер я провел, пересматривая целые коробки рисунков мастера. Ричард Рекс поделился со мной своими обширными знаниями эпохи истории XVI века и теологии времен Реформации и Контрреформации. Оба они также любезно согласились прочитать некоторые фрагменты текста и дали свой комментарий по поводу моего видения тех или иных событий. Алессандра Мазолини и Эрика Фаворо оказали мне неоценимую помощь, сделав для меня переводы ряда источников с тосканского диалекта XVI века.
Я глубоко признателен Лиде Кардозо-Киндерсли за введение в ремесло камнереза (на базовом уровне), а также сотруднику Музея Виктории и Альберта Марку Эвансу и сотруднику Ватиканских музеев Арнольду Нессельрату, которые предоставили мне возможность не только увидеть шпалеры Рафаэля, повешенные там, где место им отводилось изначально, но и провести целый вечер в освещенной римским августовским солнцем Сикстинской капелле, когда там не было посетителей.
Как всегда, первой моей читательницей и критиком была моя жена Джозефина; несколько глав в черновом варианте прочитал также мой сын Том, который помог мне составить библиографию и ассистировал на различных стадиях эволюции текста. Мой редактор в издательстве «Фиг Три» Джульет Эннен столь же воодушевленно поощряла работу над книгой на различных этапах ее «вынашивания», сколь римские папы – замыслы Микеланджело. Она сделала много ценных предложений, касающихся композиции текста; в этом мне помогли также Кортни Хоуделл и опять-таки Майкл Холл. Кроме того, я благодарю моего корректора Сару Дей, моего агента Дэвида Годвина, дизайнера Клэр Мейсон, помощника редактора Софи Миссинг и, еще раз, искусствоведа Салли Николс, отвечавшую за подбор иллюстраций.
Список основных библиографических сокращений
British Museum, 2005
Michelangelo Drawings: Closer to the Master / Exhibition catalogue. London: British Museum, 2005.
British Museum, 2010
Fra Angelico to Leonardo: Italian Renaissance Drawings / Exhibition catalogue. London: British Museum, 2010.
Calcagni / Elam
Elam Caroline. «Ché ultima mano!»: Tiberio Calcagni’s Marginal Annotations to Condivi’s Life of Michelangelo // Renaissance Quarterly. Vol. 51, no. 2. P. 475–497. Chicago, 1998.
Cart. I, Cart. II, Cart. III, Cart. IV, Cart. V
Michelangelo. Il Carteggio di Michelangelo. Vols. I–V / Eds. Giovanni Poggi, Paola Barocchi, Renzo Ristori. Firenze, 1973.