— Теперь вы капиталисты, ребята, — сказал Дрейк, хлопнув Телиуса по плечу на прощание.
Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Облака понемногу разошлись, и лес наполнился золотистой светящейся дымкой. Вода быстро отступила, множеством мелких ручейков стекла в речку на самом дне долины и высохла. Бурный поток унес значительную часть припасенного снаряжения. Да и Дженни пропала. Студенты кое-как собрались вместе, провели перекличку и опять рассыпались по окрестностям — искать разбросанные водой вещи и, прежде всего, Дженни Линн. Они двинулись вниз по склону, следуя по сухому теперь руслу потока и время от времени связываясь друг с другом по радио, чтобы не потеряться.
— Дженни! Ты тут? Дженни! — кричали они, но от Линн по-прежнему не было ни слуху ни духу.
— Я нашел гарпун! — громко объявил Рик. Далеко превращенную в оружие булавку не унесло. Дротики тоже — пластиковая банка с ними лежала у Хаттера в вещмешке, который удачно заклинило между камнями. Нашлась даже ягода мелии — вон она, под листом, ярко отсвечивает желтым.
Высматривая вместе с остальными Дженни, Карен Кинг едва передвигала ноги из-за предчувствия чего-то ужасного. Ее всю трясло. Лицо Линн перед тем, как та окончательно скрылась под водой, неотрывно стояло у нее перед глазами.
Самые худшие кошмары всегда связаны с людьми. Что же такое увидела тогда Дженни?
И тут Карен вдруг заметила что-то бледное, дряблое, прикрытое сломанной веткой. Человеческая рука. Нашла все-таки. Это Дженни. Тело девушки — все избитое, странно перекрученное, в липкой грязи — глубоко забилось в щель между ветками. Откинутая вбок сломанная рука вывернута, словно выжатая тряпка. Пустые глаза широко раскрыты. Все тело крест-накрест опутано какими-то белыми нитями, похожими на макароны — словно вуалью накрыто. Грибница, мицелиальные нити. Неужели успели прорасти?
Кинг опустилась на колени и убрала с мертвого лица Линн белую нить. Закрыла Дженни глаза. Зарыдала в голос.
Все столпились вокруг. Рик тоже поймал себя на том, что тихонько всхлипывает, и смущенно отвернулся. Он попытался унять слезы, но у него не получалось. Питер положил было руку ему на плечо, но Хаттер тут же ее стряхнул.
— Я так старался! — восклицал Мино, тоже размазывая слезы. — Я просто не сумел ее спасти!
Эрика заключила его в объятия.
— Ты храбрый парень, Дэнни! Никогда этого не знала, только сейчас поняла.
Что-то вдруг скрипнуло и треснуло. Укутывающая тело Дженни вуаль из мицелиальных нитей словно бы сдвинулась.
— Это еще что за… — начала было Молл, но тут глаза ее расширились от ужаса. Белая нитка выгнулась, словно согнутый палец, и кончик ее дотронулся до кожи Линн. Он напрягся и с противным скрипом проник глубже, протыкая тело, словно зонд. Шевеля перепутанными между собой макаронными нитями, грибница начала поглощать тело. Отпрянув, Эрика вскочила как ошпаренная.
Послышался голос Питера:
— Надо ее похоронить… И побыстрее.
Ударами гарпуна и мачете студенты размягчили дерн и стали отбрасывать его в сторону. В поднятых пластах мягкой и жирной земли во множестве копошились и извивались всякие крошечные существа. Уже сама земля была тут в некотором роде живым организмом. Единственным неживым существом среди всего этого буйства жизни была, судя по всему, одна только Дженни. Они опустили ее в выкопанную могилу и сложили ей руки на груди, кое-как пристроив сломанное плечо. Грибницу поначалу попытались удалить, но вскоре сдались — белые нити крепко обхватывали тело, шевелились, вонзались во все новые и новые места.
Эрика Молл неудержимо рыдала. Питер срезал с опавшего цветка гибискуса лепесток и накрыл им Дженни, словно белым саваном. Вот, заодно и мерзкого копошения всех этих макаронин не видно.
Эрика предложила прочесть молитву. Она была не особо верующей — по крайней мере, как сама считала, но выросла она в католических традициях, и в ее детском саду в Мюнхене всем заправляли монашки. Они-то и научили ее двадцать третьему псалму — правда, по-немецки.
— Der Herr ist mein Hirte… — неуверенно начала Молл, стараясь припомнить слова.
Питер тут же подхватил по-английски:
— Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться, Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим…
— Колдовские заклинания, — пренебрежительно бросил Дэнни. — Данные слова не имеют ровно никакого отношения к так называемой «действительности», но все же наверняка оказывают должный психологический эффект. У меня есть подозрение, что молитвы каким-то образом стимулируют примитивные участки мозга. Честно говоря, даже я немного взбодрился.
Потом студенты засыпали Дженни высокой кучей земли. Тело, конечно, там долго не сохранится — сразу станет питательной средой для грибницы и нематод, потом будет разложено бактериями и после этого поглощено почвенными клещами, которые ползают тут повсюду. Скоро от Дженни Линн, которую ее товарищи оставили в этой почве, не останется и следа, ее останки будут поглощены и переработаны, а тело ее станет телами других живых существ. Окончание жизни в микромире одновременно означает и ее начало.
После окончания этой печальной церемонии Питер опять собрал всех вместе и произнес небольшую речь, пытаясь вновь вернуть коллективу утраченную было силу духа.
— Дженни была бы против, если бы мы сдались. Она погибла, как настоящий герой, — сказал Дженсен. — Лучший способ почтить ее память — это самим остаться в живых.
Потом они подобрали с земли рюкзак и оба вещмешка. Нечего топтаться возле могилы — нужно как можно быстрей добираться до автостоянки, а дальше уже как получится.
Лабораторный журнал с рукописной картой остался цел — Карен засунула его поглубже в рюкзак. Его вытащили и осмотрели. Журнал основательно намок, и его страницы кое-где слиплись, а кое-где распушились. Впрочем, карта хоть малость и расплылась, но еще вполне читалась. От станции «Эхо» к станции «Дельта» и дальше к «Альфе», расположенной у самой автостоянки, на бумаге тянулся извилистый пунктир — то ли дорожка, то ли тропа, то ли просто рекомендованный маршрут. Путь предстоял неблизкий.
— Неизвестно, целы ли остальные станции. Но тропа-то точно осталась! — заметил Дженсен.
— Если только мы ее отыщем, — сказала Карен.
Ничего похожего на тропу обнаружить так и не удалось. Ливень совершенно изменил окружающий ландшафт — перемешал весь приземный мусор, прорезал новые русла в земле. Питер достал компас и, держа карту в руке, прикинул примерное направление к стоянке. Все двинулись в путь. Первым шел Дженсен, прорубая дорогу мачете. Карен с гарпуном на плече выступала прямо за ним, а тыл прикрывал Рик с мачете на изготовку — он помалкивал, настороженно озирался по сторонам.
Дэнни постоянно присаживался отдохнуть.
— Ноги стер, что ли? — спросил у него Питер.
— А ты как думаешь? — буркнул Мино.
— Можем соорудить тебе какую-нибудь обувку.
— Бесполезно, — отмахнулся Дэнни.
— Надо хотя бы попробовать, — решительно сказала Эрика.
— Я так пытался спасти Дженни!
Питер нарезал из сухой травы несколько полосок, а Молл обмотала ими ступни Мино. Получилось нечто вроде грубых мокасин или сандалет, хотя травяные полоски постоянно норовили раскрутиться обратно. Но тут Амар вдруг вспомнил про прихваченный со станции «Эхо» моток строительного скотча. Выудив его из вещмешка, он принялся туго наматывать серебристую липкую ленту прямо поверх произведения Эрики, заодно прихватывая и сами ноги страдальца. Обувка вышла хоть куда, несмотря на более чем оригинальный дизайн. Дэнни встал и притопнул на пробу. Все отлично держится, да и ноге на удивление хорошо.
Откуда-то с высоты вдруг послышалось странное глухое похлопывание, чрезвычайно похожее на шум лопастей вертолета. Москит. Опускается откуда-то с древесных крон, явно примеривается к ним. Несмотря на внушительные размеры, держится в воздухе и маневрирует с поразительной легкостью, взбивает воздух крыльями вроде бы и вовсе без всяких усилий. И сам в черно-белую полоску, и ноги такие же. Из башки торчит длинный хоботок — то есть, скорее уж, целый хобот. На конце этого хобота студенты углядели нечто вроде сдвоенных лезвий. Острые, как бритва, они были основательно уделаны запекшейся кровью. Выглядел этот комариный инструмент для добывания крови более чем основательно — микроскопического человечка насквозь проткнет и не заметит.
Первыми сдали нервы у Дэнни Мино.
— Проваливай! — истошно завопил он москиту и тут же сам бросился сваливать куда глаза глядят, отчаянно работая руками и быстро-быстро шаркая по земле самодельными сандалетами.
Привлеченный то ли необычайной прытью Дэнни, то ли его запахом, москит тут же настиг его на бреющем полете и завис на ходу прямо над его шеей. Затем он без всякого предупреждения резко спикировал вниз и ткнул беглеца своим хоботком-хоботищем аккурат между лопаток. Мино полетел кувырком, упал на спину и принялся бешено отмахиваться руками и ногами.
— Отвали! Кыш!
Москит снова завис над ним с вертолетным гудением и сделал еще одну попытку пришпилить его к земле — пока сверху на Дэнни не рухнула Карен, практически оседлав его и неистово размахивая мачете в надежде отпугнуть кровопийцу.
Но москит оказался не из пугливых.
— В круг! — закричал Питер. — Все строимся в круг!
Все быстро образовали вокруг Мино, который давно уже в ужасе прижался к земле, оборонительное кольцо. Они решительно выставили во все стороны мачете и гарпун и стали внимательно наблюдать за москитом, который продолжал нарезать над ними круги. Москит, очевидно, учуял запах их крови или углекислого газа, который они выдыхали, так что отступать и не думал — упорно делал один быстрый заход за другим, болтая хоботом прямо у них над головами и словно прицеливаясь своими выпученными глазищами.
— Так-так, — сказала вдруг Эрика Молл.
— Что? — оглянулись на нее остальные.
— Это самка эдес альбопиктус.
— Кого-кого самка? — переспросил Дэнни, пошатываясь на коленях внутри круга в такт налетам москита.