Но, даже если мы чувствуем вину, ощущение удовольствия остается. По крайней мере, на химическом уровне. И оно оказывается сильнее, чем гомеостатический контроль чувства насыщения.
Главную роль здесь играет гормон дофамин. Этот гормон удовольствия способен снижать наш уровень тревожности. Он вырабатывается нашим организмом в качестве «награды» в ответ на различные раздражители: для одних это занятия спортом, для других – еда, для некоторых – зависимость от алкоголя, наркотиков… Как алкоголик, который продолжает употреблять спиртное, даже опьянев, некоторые продолжают есть, даже ощущая дискомфорт от переедания. Просто им требуется больше дофамина для борьбы с их тревогами.
Путь удовольствия в нашем питании (и других зависимостях), то есть взаимосвязь между допаминергическими путями и кишечной микробиотой, еще не раскрыл нам всех своих секретов. Возможно, некоторые бактерии стимулируют синтез дофамина и экспрессию его рецепторов; исследования в этой сфере продолжаются, по крайней мере мы теперь умеем задавать правильные вопросы, которые будут направлять наши исследования. Это невероятный прогресс.
Эти вопросы сосредоточены вокруг причины, по которой одни люди вырабатывают больше дофамина, когда едят, а другие – когда выпивают или занимаются спортом. В чем разница: может быть, в наших нейромедиаторах, которые неодинаково реагируют на белки тех или иных кишечных бактерий? И что это за бактерии? Между прочим, в микробиоте страдающих от анорексии почти отсутствуют некоторые бактерии семейства Firmicutes (как показали опыты на мышах, их размножению способствует употребление джанкфуда), в том числе бактерии класса Clostridia. Играют ли они роль в цикле еда – удовольствие, который способен даже вызвать сбой энергетической системы контроля аппетита?
Механизм насыщения
Насыщение контролируют два механизма: гомеостатический и гедонистический.
Нашим E. coli требуется от 15 до 20 минут, чтобы размножиться и таким образом сообщить о том, что мы не голодны. Воспользуемся этим временем, чтобы доесть то, что в нашей тарелке (или наш сэндвич). Быстрее наши механизмы насыщения не запустятся, и моментально опустошенная тарелка не утолит нашего голода, сколько бы еды на ней ни было.
Первый совет, который я даю своим пациентам, – это есть медленно, уделяя время тому, чтобы как следует прожевывать каждый кусочек и откладывать вилку (или сэндвич) между укусами. Вы знаете, что прием пищи насчитывает в среднем от 15 до 20 кусочков, не больше? Если исходить из логики один кусочек в минуту, решение очевидно: нужно просто выжидать по 30 секунд между кусочками.
А если вы ели слишком быстро? Делайте как японцы, которые встают из-за стола еще голодными: они знают, что чувство насыщения придет через несколько минут, как только физиологические механизмы начнут свою работу и выработанные гормоны подействуют на мозг.
Когда я испытываю сильный голод, первым делом я съедаю яблоко. Я как следует пережевываю каждый кусочек: это занимает время. Доев яблоко, я объективно уже не чувствую себя голодным… а моя микробиота получает много пектина, который обожают полезные бактерии. Однако не поддавайтесь искушению заменить яблоко яблочным соком, даже свежевыжатым. Для начала, он сделан из нескольких яблок. К тому же вы выпьете его быстро, не запустив механизмы ощущения сытости: даже если вы получите удовольствие от сока, выпив его, вы останетесь голодными, и это нормально.
Глава 10Болезни Паркинсона и Альцгеймера: мозг старости
Оба этих нейродегенеративных заболевания затрагивают главным образом пожилых людей. По причине старения населения регистрируется все больше заболевших: сегодня болезни Альцгеймера и Паркинсона стали настоящим бедствием, перед лицом которого медицина по-прежнему беспомощна. За последние десятилетия способы лечения этих заболеваний не слишком сильно изменились, – несомненно, потому, что они изучались как патологии, связанные исключительно с мозгом, самым загадочным органом, о котором нам предстоит еще многое узнать.
Несмотря на различия механизмов и симптомов, эти два заболевания имеют определенные общие черты. Так, оба они характеризуются аномальными отложениями белка в мозге, вызывающими дегенерацию нейронов, хотя речь идет о разных белках, откладывающихся в разных зонах мозга.
Симптомы обоих заболеваний, первые провалы в памяти при болезни Альцгеймера и появление тремора при болезни Паркинсона появляются, когда белковые отложения становятся достаточно крупными, чтобы начинать разрушать мозг. Можно предположить, что появление симптомов говорит о продвинутой стадии болезни, ведь наверняка белок начал откладываться многими годами ранее. Если микробиота играет в происходящем какую-то роль, в чем мы убедимся на следующих страницах, значит, возможно диагностировать эти заболевания задолго до проявления симптомов.
С другой стороны, некоторые исследователи начинают считать болезни Альцгеймера и Паркинсона прионными болезнями. О них стало известно в связи с болезнью, которую назвали коровьим бешенством. Прионные болезни – это инфекционные заболевания, при которых отсутствует инфекционный агент в привычном смысле этого слова (бактерия, вирус, глисты…): инфекцию вызывает «нормальный» белок нашего организма, который становится «аномальным». По неизвестным еще причинам он меняет форму и структуру и получает возможность «заражать» подобными изменениями похожие на него белки. Скапливаясь на нейронах, они становятся чем-то вроде вируса и ведут себя как инфекционные агенты. Без сомнения, наша микробиота должна играть роль в этом превращении обычных белков в прионы.
Недавние открытия отвергают общепринятые мнения насчет этих «неврологических» болезней и привлекают интерес исследователей к микробиоте людей, страдающих этими заболеваниями.
К достижению пожилого возраста наша микробиота претерпевает изменения. Это нормальный процесс, связанный со старением: отмечается увеличение количества бактерий, способствующих воспалениям и увеличивающих проницаемость стенок кишечника. Это двойное изменение – количества бактерий и проницаемости стенок кишечника – может быть одной из еще пока неизвестных причин развития определенных патологий, связанных с возрастом, в том числе диабета и нейродегенеративных заболеваний.
Как и все исследования, находящиеся на начальной стадии, они вызывают вопросы, иногда опираются на предположения или даже содержат противоречивые факты. Но первые наблюдения и результаты позволяют предполагать, что мы находимся перед одной из наших основных задач на ближайшие годы.
Первые исследования микробиоты, проведенные главным образом на мышах, позволяют рассчитывать на невероятные терапевтические возможности. Клинические исследования на людях намного более ограниченны, поскольку этот отдел науки еще очень молод. Однако в настоящее время ведется разработка нескольких протоколов, результаты уже получены, и, даже будучи фрагментарными, они заставляют нас пересмотреть довольно большую часть того, что до сегодняшнего дня мы считали достижениями науки.
Паркинсон: разрушительный белок в пищеварительной системе
Еще на университетской скамье я узнал, что болезнь Паркинсона вызывается разрушением нейронов, вырабатывающих дофамин. Дофамин – не только «нейромедиатор удовольствия»: он также играет ключевую роль в осуществлении контроля движений. Симптомы этого заболевания – результат нехватки дофамина: тремор конечностей, мышечная ригидность, замедленность и затрудненность движений.
Болезнь Паркинсона – одно из тех редких заболеваний, методика лечения которых не изменилась за последние 50 лет: она по-прежнему состоит в приеме леводопы, физиологического предшественника дофамина, который под действием ферментативного ингибитора превращается в мозге в дофамин. К этому может добавляться техника глубокой стимуляции мозга.
А как насчет микробиоты?
Помимо неврологических симптомов болезни Паркинсона существуют и экстраневрологические, и, в частности, нарушение пищеварения является самым ранним симптомом. Когда мы расспрашиваем страдающих от этого заболевания о прошлом, часто выясняется, что многие из них страдали от запоров в течение 15 или 20 лет, после чего проявлялся следующий симптом заболевания – дисфагия (затруднения при глотании). Но это не значит, что все запоры свидетельствуют о болезни Паркинсона!
Позже эти расстройства коснутся иннервации желудочно-кишечного тракта больных: их атакует α-синуклеин, аномальный белок, своего рода прион, который откладывается в том числе в их мозге. Взаимосвязь между мозгом и кишечником в данном случае настолько очевидна, что многие исследователи рассматривают возможность ранней диагностики болезни Паркинсона посредством анализа кишечной микробиоты, к тому же она куда более доступна, чем мозг. Результаты некоторых последних исследований показывают, что люди, страдающие от болезни Крона, или язвенного колита, более склонны к болезни Паркинсона.
Это не единственный сюрприз, который преподнес нам анализ микробиоты пациентов с болезнью Паркинсона. Мы начали приближаться к разгадке: согласно исследованиям, пациенты по-разному отвечают на лечение леводопой. В микробиоте тех, кто реагировал на лечение хуже, обнаружили присутствие особой бактерии, Enterococcus faecalis, которая разрушает леводопу еще до того, как та достигнет мозга, таким образом не позволяя лекарству действовать. Мы полагаем, что это наблюдение открывает невероятные пути улучшения реакции пациентов на существующее лечение. Также мы задаемся вопросом, не может ли бактерия, препятствующая воздействию лекарственного препарата, вызывать само заболевание, мешая организму вырабатывать дофамин.
К этому добавляются и другие открытия. В Финляндии исследовательская группа под руководством Филипа Шеперьянса обнаружила в микробиоте больных сокращение популяции бактерий рода Prevotella на 77 %. Как мы знаем, исследование, проведенное в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе с участием группы женщин, показало, что большое количество