Глава группы коммандос дожидается ночи и, после того как уходит последний Великий, дает команду атаковать.
Три мятежницы тихонько пролезают через вентиляционную решетку, проникают в магазин и, произведя рекогносцировку, начинают ориентироваться на месте.
Рядом с собаками, кошками, морскими черепахами, хомяками, морскими свинками, кроликами, попугаями и канарейками здесь хранятся на полках микроженщины Сяоцзе, рассортированные по возрасту и по профессиональной специализации. Эмче, которая говорит по-немецки, переводит для других: УБОРКА, ПРОИЗВОДСТВА С ВЫСОКОЙ ТОЧНОСТЬЮ, ИГРУШКИ, ДЕКОРИРОВАНИЕ, ТРУДНЫЕ РАБОТЫ, УСЛУГИ В ОФИСЕ, ОБСЛУЖИВАНИЕ НА КУХНЕ.
Три спасительницы входят в клетку с надписью: СЯОЦЗЕ ДЛЯ ДЕКОРИРОВАНИЯ.
– Быстро, за мной! – командует Эмма 109 двум десяткам пленниц.
Но они смотрят на нее, не реагируя, как будто бы не понимают.
Эмма 109 пытается сказать это по-английски.
– Мы понимаем французский, – наконец заявляет одна из них. – Проблема не в языке – проблема в том, что мы не желаем следовать за вами.
– Мы пришли освободить вас, – объявляет Эмма 109.
– Что это такое «свобода»? – спрашивает одна из Сяоцзе для декорирования, заинтригованная.
Эмма 109 осознает, что для этих созданий, выращенных промышленным способом, к которым относятся как к вещам, слово «свобода» не имеет никакого значения.
С женщинами-хирургами у Курца диалог был возможен, это были Эмчи из «Пигмей Прод», воспитанные соответствующим образом. Но эти Сяоцзе считают личным достижением только рабство.
– Свобода – это когда вы больше не сидите в такой клетке, как эта, – уклончиво отвечает Эмма 109.
– А, вы хотите сказать: это значит быть проданной клиенту? – спрашивает белокурая Эмче Сяоцзе, которая вроде бы более понятлива и любопытна, чем ее подруги.
Эмма 109 начинает беспокоиться. Она опасается, как бы не вернулись Великие.
– Свобода – это когда вы никому не принадлежите.
Эмчи Сяоцзе смотрят друг на друга и что-то обсуждают между собой. Одна из них в конце концов высказывает вслух то, что другие думают про себя:
– Никому не принадлежать – это значит быть непроданным. Вы предлагаете нам стать «Сяоцзе, которую никто не хочет»?
Другие хихикают.
– Очень жаль. Мы предпочитаем не иметь свободы и быть проданными хорошему клиенту, который оценит нас, – утверждает белокурая девушка.
Другие согласны.
– Я мечтаю быть на письменном столе и держать ручки, – с увлечением говорит одна.
– А я хотела бы сидеть под телеэкраном, готовая подбежать с телевизионным пультом по малейшему знаку хозяев, – бросает другая.
– А я в детской комнате заменять бебифон, готовая вскочить и дать бутылочку с соской, если малыш проснется.
– А я – быть в ванной, держать зубные щетки и тереть спину и шею Великим.
– А я – за стеклом шкафа в библиотеке, с хорошим освещением, не в тени, конечно. Если попросят, я буду перечислять названия книг и говорить, где они находятся.
Эмма 109 пришла в столь большое замешательство из-за такой сервильности, что с трудом находит что сказать.
– Ну, как вам сказать… свобода – это замечательно, – напористо говорит спутница Эммы 109, придя ей на помощь. – Все существа хотят быть свободными и решать, что будут делать, так, чтобы им никто ничего не навязывал.
– Если никто не будет говорить нам, что делать, мы пропали, – проявляет беспокойство белокурая микроженщина.
– Да, так, как ты говоришь, с твоей свободой, мы будем отвергнутыми и бесполезными. И ты называешь это удовольствием, – иронизирует другая.
– Да, нет… вы будете полезны… для самих себя. Вы не работаете больше на других, а работаете на себя. Именно вы сами принимаете решения о том, что касается ваших интересов.
Женщины Сяоцзе рассматривают своих освободительниц, их это совсем не убедило.
– Лично я предпочитаю подчиняться и знать, что делать со своей жизнью. Если бы я была свободной, я не знала бы, чем занять свое время, целый день. Моя жизнь не имела бы никакого смысла. Это было бы даже весьма мучительно.
– А я совсем не умею принимать решения, – признает ее соседка.
– Лично я не вынесу, если мне надо будет делать выбор. Я буду слишком бояться сделать ошибку. Я предпочитаю, чтобы за меня решали другие, так, если они ошибутся, я не буду виновата.
Все одобряют ее слова.
Эмма 109 поражена. Она больше не находит аргументов.
– Уходите, с нами здесь очень хорошо обращаются. Ваша «свобода» нас не интересует.
Они явно довольны тем, что нашли хорошие ответы на плохие вопросы.
– Быть хорошо освещенными – это важно, – считает нужным добавить блондинка. – Мне хотелось бы, чтобы Великие любовались моими шелковистыми и ухоженными волосами.
Эмма 109 ищет, что сказать, борясь со своим раздражением.
Она вспоминает о зеркальной стратегии, о которой читала в Энциклопедии: «Отсылайте другому обратно то послание, которое он вам направляет».
– Если вы последуете за мной, то у вас будут клиенты, чьим единственным желанием будет, чтобы вы были как можно более заметны в тех миссиях, которые вы выполняете.
На этот раз она добилась того, что ее стали слушать. Эмчи Сяоцзе, успокоившись, подходят к ней.
В конечно счете магазин наконец покидают 72 Эмчи Сяоцзе.
Эмма 109 эмпирическим путем определяет несколько правил, необходимых, чтобы стать настоящей главой группы:
1) никогда не надо показывать, что ты удивлена;
2) никогда не надо показывать, что ты боишься;
3) следует быстро придумывать решение и, если вы его не находите, то нужно делать что угодно, но действовать, иначе другие начнут подозревать, что ситуация уходит у вас из-под контроля;
4) надо подчинять себе время. Другие не должны торопить вас или навязывать вам время свидания или столкновения. Это они должны подчиняться вашему плану.
Семьдесят две Сяоцзе вброшены в головокружительный и удивительный мир австрийской столицы. К счастью, в этот поздний час мало машин.
Микролюди быстро передвигаются сплоченной ордой.
Поскольку Сяоцзе – «новички», они родились на заводе, были запрограммированы на выполнение работы, перевезены в грузовиках и складированы на полках в зоомагазине, они поражены, открывая для себя город Великих.
Эмма 109 знает, что не должна терять времени на туристические экскурсии. Она ведет их в ближайшее канализационное отверстие и раскрывает план подземных коммуникаций, который скачала в Интернете.
Дойдя до пересечения двух линий, маленькое войско натыкается на крысу. Сяоцзе тут же отступают, испуганные этим кошмарным явлением. Эмма 109 уже расчехлила гвоздь и держит грызуна на расстоянии.
– Идите, не надо бояться, – объявляет она.
– Сомневаюсь, правильно ли мы сделали, последовав за вами, – замечает белокурая Сяоцзе, ничуть не успокоенная ее словами. – Вы уверены, что наши клиенты находятся в этом направлении?
– Лично у меня нет желания идти вперед, я хочу вернуться, – объявляет другая Сяоцзе.
– Здесь грязно. И полно диких и отвратительных животных!
– Здесь воняет! Это омерзительно! Мы испачкаемся. Где же изысканные клиенты, которых вы нам пообещали?
– Когда они придут за нами в магазин, они не найдут нас, – хнычет блондинка.
Охваченная сомнениями, она разворачивается и бежит назад. Но ее окружили три крысы, и, прежде чем Эмма 109 успела вмешаться, грызуны растерзали ее.
Остальные 71 Эмче Сяоцзе тут же впадают в панику.
– Ну, вы поняли, что нам лучше держаться всем вместе? – теряет терпение Эмма 109.
Она осознает также, что для того, чтобы сплотить группу, нужно придумать коллективный страх. В этом плане крысы оказались для нее неожиданным союзником.
«Боюсь, я переоценила своих сестер, – думает она. – Как же убедить их иметь хоть немного личных амбиций?»
Термин «мрачная константа» придумал ученый Андре Антиби. Этот исследователь, директор лаборатории педагогических наук Университета Поля Сабатье в Тулузе, исходил из постулата, что в каждом классе учитель должен установить разделение учеников по категориям: 1/3 – хорошие ученики, 1/3 – средние ученики, 1/3 – плохие ученики.
Что скажут об учителе, который не будет ставить оценок ниже 12 баллов? Что он слишком снисходительный. Чтобы учителю доверяли, ему необходимо иметь 1/3 плохих учеников.
Таким образом, под давлением общества преподаватель против своей воли становится селекционером.
Во время опроса 2000 преподавателей в 2010 г. 95 % из них признали, что чувствуют себя обязанными иметь определенный процент плохих оценок. Однако эта «мрачная константа», которая создает селекцию по провалам, в конце концов приводит к тому, что ученики, которые становятся ее жертвами, теряют уверенность в себе, у них опускаются руки.
Чтобы избежать этого, Андре Антиби предложил другую систему – EPCC, Evaluation par contrat de confiance, оценку по контракту доверия, которая состоит в том, что проверяют, усвоены ли учениками знания или нет.
Можно расширить применение этого принципа, заметив, что это правило – 1/3 победителей, 1/3 средних, 1/3 проигравших – продолжает применяться и за пределами школьной системы, во всех человеческих общностях, как будто бы нужно, чтобы были третий мир, страны с развивающимися рынками и промышленно развитые страны, чтобы поддерживать человечество в равновесии.
Подобным же образом внутри каждой страны мы находим то же деление на трети: бедные, средний класс, богатые.
Несмотря на все утопические попытки внедрить эгалитаризм (анархисты, коммунисты, хиппи…) этот принцип «мрачной константы» все время возвращается, как будто бы он неотъемлемо связан с родом человеческим. Мера каждой победы может ощущаться только в зависимости от провала группы индивидов, которых называют «проигравшими».