— Проходи к раковине, сейчас голову мочить будем! — приказала парикмахерша. — Смотри, воду на пол не расплескай!
Ну, мочить так мочить…
…— Арина! Очень рада тебя видеть! — К Людмиле подошла высокая красивая женщина лет тридцати, в широкой белой блузе и белых шортах. — Ты самая лучшая наша клиентка! Что сегодня будем делать?
На блузке у неё была табличка с надписью «Нелли Фёдоровна Малькова, главный специалист».
— Я бы хотела волосы укоротить, примерно до лопаток! — упрямо заявила Лэда. Она почему-то подумала, что Нелли Фёдоровна будет возражать, так же как мама, что, мол, зачем такую красоту сводишь, но женщина понимающе улыбнулась. Закон клиента дороже всего.
— Просто укоротить или сделать какую-нибудь стрижку? — спросила Нелли Фёдоровна.
— Просто укоротить! — решительно заявила Люда. — И ещё ногти потом вот эти тоже… укоротить…
Женщина удивлённо посмотрела на Люду, но ничего не сказала. Надо так надо… Пока она мастерски занималась своим делом, Люда невольно смотрела на неё, и в красивом лице чудилось что-то знакомое. Такое ощущение, словно она уже когда-то видела эту женщину. Малькова… Неужели это дочь одноклассницы, с которой учились вместе с первого класса и даже горшки в детском саду делили? Она была такая же высокая, стройная и светловолосая. А ещё была первой красавицей и модницей школы. Учителя постоянно гоняли Светку в туалет смывать то помаду, то тени с век… Неужели это её дочь? Если Мальковой сейчас 51 год, то её дочери вполне может быть 25–30… Нет… Тогда это точно была шиза.
Если то, что дочь Соколовской и Горинского могла работать в околофигурнокатательной теме, и это можно объяснить тем, что спортшкола ЦСКА рядом, и выгоднее места для пошива спортивной одежды не найти, то как можно объяснить, что здесь, на расстоянии полуметра от неё, дочь одноклассницы? Страна большая. Правда, Малькова была модницей и впоследствии хотела стать манекенщицей. Если дочь пошла по стопам мамы, всё возможно, но каким образом она возникла на её пути, здесь, в Москве, сказать было решительно невозможно… Спросить, у Нелли Фёдоровны, как зовут её маму, Люда, естественно, не решилась…
… Через час обновлённая Людмила радостная вышла на крыльцо и, обернувшись, ещё раз посмотрела в зеркальную входную дверь. Красота! Волосы оказались значительно короче и сейчас свободно развевались по ветру, что для неё выглядело очень выгодно. Накладные ногти оказались сняты, и сейчас вместо них остались обычные натуральные ноготки, коротко, изящно подстрижены и накрашены бесцветным лаком, таким же, как у Смелой. Такое ощущение, что настоящие руки выросли! Да и в целом Люда чувствовала себя посвежевшей и обновлённой.
— Жрать охота! — сказала Смелая, внимательно осмотрев Люду и ничего не сказав. — И время уже 21 час. Как мне домой ехать?
— Ну, я не знаю… Может быть, «Бэбитакс»… — неуверенно сказала Люда.
— Никаких «Бэбитаксов»! — возразила Смелая. — Затариваемся к тебе домой, с ночевкой. Сотка! Ты не офигела???
Смелая ясными голубыми глазами укоризненно уставилась на Людмилу и покачала головой.
— Я с тобой таскалась сегодня весь вечер, время своё личное тратила, помогла тебе логотип придумать на твой бренд, а ты теперь меня выгоняешь из-под порога, как бездомную собаку???
Надо сказать, Люде и в самом деле было неловко. Может, и правда пригласить Сашку с ночёвкой? Правда, как на это отреагирует мама?
— Ну хорошо, пойдём… — неуверенно сказала Люда. — Уже и правда поздновато.
— Ура! Ура! Ура! — запрыгала и захлопала в ладоши Сашка. — Мы пойдём ночевать к Сотке в хату, которую ей подарили олигархи!
— Кто подарил? — удивлённо спросила Людмила. — Олигархи — это помещики в Древней Греции, или кто там…
— Пофиг! — сказала Смелая, крутясь от радости. — Чур, я сплю у стенки! Побежали вперегонки! Кто последний, тот дурак!
Однако далеко убежать не удалось. Уже во дворе нос к носу столкнулись с мамой! Анна Александровна пошла выгуливать Глорию и, по традиции, побегать.
— Вот у кого силы много! — смеясь, сказала она. — Хорошо, что вы встретились. Велкам со мной на гаревую дорожку!
И ведь не отмажешься, что устали после тренировок, — сами затеяли беготню. Впрочем, был в этой пробежке и плюс. Так как сегодня обошлись без полдника, можно было надеяться на то, что эти долбаные сто грамм наконец-то отойдут… Если только этому не будет противодействовать Смелая.
— А что у вас сегодня на ужин? — спросила Сашка, когда после пробежки все вместе поднимались на лифте в квартиру.
— Саша, я думаю, у тебя тоже диета… — мама отвлеклась от телефона, в который погрузилась сразу же после того, как закончила бегать. — Ужин у нас обычный, спортивный. Яблоко и йогурт. Можно добавить персик. Но если у вас на сегодня какие-то исключения, то я могу поджарить яичницу.
— Ой, как мне хочется яичницу с беконом, Анна Александровна… — смешно заныла Сашка. — Мы сегодня с обеда вообще ничего не ели, только ходили везде.
— И где вы ходили? — с любопытством спросила Анна Александровна и только тут присмотрелась к дочери. — Аря, ты всё-таки постриглась… Ну-ка, ну-ка, дай посмотреть…
Опустив телефон, мама подошла к Люде и слегка потрогала её волосы, повращав тело туда-сюда.
— Ну что ж… Выглядит неплохо, — заметил он. — Тебе на пользу пошла смена имиджа. Тебе идёт. Похожа на одну особу в юности, только у неё волосы были кудрявые. Вы уже программы поставили?
— Короткую поставили, произвольную завтра будем ставить… — заявила Люда. — А в целом… Кажется, мне очень хорошо…
И в самом деле, так и было. Сегодня Люда почувствовала, что день прошёл очень плодотворно, и многие проблемы решились. И если таким будет каждый день, к здешней жизни она быстро привыкнет…
Глава 31Произвольная программа
— Саша, а ты родителям сказала, что у нас ночевать будешь? — спросила мама, раскладывая яичницу с беконом по тарелкам.
— Угу! — согласилась Сашка, с жадностью посмотрев на еду. — Они разрешили!
После ужина побегали поочерёдно на беговой дорожке, потом завалились в кровать. Смелая, как и хотела, угнездилась у стенки. Тихо играла аудиосистема, в темноте по потолку бегали огни от разноцветных лучей лазерной цветомузыки.
— Сотка, что с тобой? — неожиданно спросила ковырявшаяся в телефоне Сашка.
Смелая повернулась к Люде и в упор уставилась на неё. Глаза подружки таинственно блестели в полутьме. Казалось, словно инопланетянка читает её мысли.
— А что такое? — осторожно спросила Люда. — Что не так?
— Всё не так! — заявила Сашка. — Мне кажется, что ты совсем другой человек. Я постоянно ловлю себя на этой мысли. Ты не знаешь элементарных вещей, забыла английский, катаешься так, как будто у тебя первый разряд. Что с тобой?
Люда хотела было сказать правду, но всё-таки не решилась. Да и что говорить? Вот реально, что именно говорить? Сказать, что она настоящая Людмила Хмельницкая из 1986 года, а в теле Людмилы Николаевой находится та самая Арина Стольникова, которую Сашка хорошо знает? Как бы отреагировал на это нормальный человек? Самое меньшее — покрутил пальцем у виска. Поэтому Люда решила гнуть прежнюю линию. Но при этом осторожно попросить помощи.
Проблема ещё была в том, что Люда толком не умела говорить и убеждать. Всю жизнь её учили, что коллектив — сила, а индивидуальность стоит на последнем месте, просить что-то для себя — невежливо, выпячивать себя — некультурно. Поэтому опыта публичных выступлений и речей у Люды попросту не было, если не считать проведение политинформаций по утрам, когда волей-неволей приходилось читать перед классом газетные вырезки. Да и что это было за чтение? Смущённые бэ и мэ? Сейчас же предстояло импровизировать, и импровизировать очень убедительно.
— Хорошо, я постараюсь объяснить, хотя тебе и так всё должно быть понятно, — согласилась Люда. — У меня был очень трудный сезон. Ты сама это прекрасно знаешь, что много всего навалилось. Я скажу честно — даже не знала, стоит дальше продолжать кататься или нет. Потом решила, что всё-таки надо попробовать. Потом эта авария… Ты знаешь, что такое очнуться с почти стёртым сознанием? Когда встаёшь после сна и помнишь только своё имя? Потом как сквозь туман вспоминаешь имя матери, имена людей, которые тебя окружают, узнаёшь какие-то простые вещи. Ты вообще… Знаешь, как мне сложно??? Я даже английский язык забыла! Со мной говорит Грассль, а я не понимаю его.
И тут вдруг Люду охватила такая жалость к себе, к маме, ко всем, кого она знала и кто, возможно, уже не живёт, что Люда расплакалась горько и безудержно. И ведь в этом нисколько не обманывала себя! Смелая стала утешать и гладить её по волосам.
— Соточка, ну прости, я не знала, что всё так серьёзно! — утешающе проговорила она. — Ну прости меня. Я тебя буду учить. Даже научу унитазом пользоваться!
— Да ну тебя на фиг! — сквозь слёзы рассмеялся Люда. — Давай спать!
— Английский выучить не сложно! — наставляющим тоном сказала Сашка. — Давай телефон. Сейчас я тебе установлю на него приложение. Будешь постоянно беседовать с роботом, а он сможет перевести тебе всё что угодно: устную речь, надписи, тексты и даже книги. Все так учат. Погнали! Не боись! Вокруг 99 процентов людей тупее тебя… Кстати, что завтра на открытие магазина надевать будешь?
— Не знаю… — вздохнула Люда. — Ещё и это навалилось…
— У тебя там есть неплохие голубые шорты и топик, — наставительно сказала Смелая. — Ты же у нас брюнэтка. Будет на контрасте смотреться офигенно. И налобная повязка. Возьми с собой в сумке. Перед тем как ехать к ним, наденешь, и я тебя причешу.
…Утром мама встретила без удивления новость, что сегодня вместо обеда сегодня придётся ехать на открытие нового магазина «Reebok».
— Так надо, милая… — сказала она, прожёвывая тост с маслом. — Это твоя работа. Где-нибудь пообедаете потом. В конце концов, Самуил Даниилович может войти в положение, если ты опоздаешь на тренировку.
— А у меня нет такой работы! — заявила Сашка, пробуя тост. — Но я всё равно помогу ей съездить на это мероприятие, потому что ей машиной память отшибло и она совсем куку.