Как выглядят японские иероглифы, Люда примерно представляла, потому что как-то смотрела в кинотеатре «Пламя» интереснейший японский фильм «Легенда о динозавре». Очень и очень страшный! Настолько страшный, что после просмотра, Люда вечером долго не могла уснуть. Всё время мерещилось, как мужика-аквалангиста располовинивает чудовище, живущее в озере.
Отогнав неприятные воспоминания, Люда продолжила осмотр еды. Внутри одной коробки лежали какие-то жареные хвосты в панировке, а в другой коробке что-то похожее на небольшие рулеты с поверхностью из красного риса и начинкой из рыбы, огурца и сыра. Непонятно… Это и есть японская еда? Неужели советский человек сейчас может кушать вот эти деликатесы??? От вкусного запаха резко пришло острое чувство голода. Надо срочно пробовать эти вкусности!
Люда осторожно попробовала японскую еду, и неожиданно она ей очень понравилась. Ни с чем знакомым и близко невозможно соотнести этот чудесный вкус! Разве что слегка напоминало припущенную со сметаной рыбу, да и то лишь отчасти.
— Как это сделано? — недоумённо спросила Люда, рассматривая невиданные блюда. Жареные хвосты определённо похожи на рыбные. Только без костей, кожи и пожарены в чём-то вроде кляра. А рулетики… Каким-то невообразимым образом они свёрнуты из риса. Как вообще рис можно свернуть? Но очень вкусные, в этом не отказать.
Неожиданно Люда увидела внутри пакета небольшую прямоугольную бумажку. Это же магазинный чек! Такой же, какой выбивали в родных советских магазинах! Только этот — тянул на целое сочинение. В обычном советском чеке, напечатанном размазанными синими чернилами на узенькой ленте, была лишь надпись «Спасибо», какие-то цифры, обозначающие код товара и его стоимость. Здесь же… На очень маленьком кусочке бумаги было напечатано очень много всего. Цифры и буквы были очень мелкими, но пропечатаны очень чётко.
— ООО «Суши-туши», — вслух прочитала Людмила. — Креветки жареные тэмпура, количество 1 штука, цена… Сколько-сколько??? 1250 рублей? Офигеть! Роллы «Калифорния», количество 1 штука, 685 рублей. Чтооо? Вот это цены!
У Людмилы глаза на лоб чуть не полезли от здешних цен. У неё мама работала бухгалтером в Уралвагонзаводе и получала зарплату в 180 рублей. И это казалось, ну… Не сказать, что большая, но средняя зарплата, не маленькая. Отец постоянно уезжал на вахту в Заполярье, на буровую в Нефтеюганск, где работал начальником участка, и он получал вообще прилично: когда 900 рублей, а когда и 1000 рублей. Но даже их общей зарплаты не хватило бы на здешние креветки из тэмпуры! Но удивительней всего были названия блюд. Креветки! Роллы «Калифорния»! Они звучали сладко и так… непривычно. Такое же впечатление произвели бы пришельцы из далёкой галактики. СССР и Калифорния существовали в параллельных мирах.
В ценах была какая-то нелогичность, и Людмила решила пока оставить этот вопрос без ответа. Тем более что опять зазвонил телефонный аппарат. На этот раз на экране была фотка какой-то девочки лет четырнадцати с симпатичным лицом и длинными каштановыми волосами. На экране была надпись: «Смелая». Люда уже знала, как отвечать на вызовы, поэтому повела пальцем вправо, перетягивая виртуальную кнопку вправо, к краю экрана.
— Привет! Как дела? — девчонка помахала рукой. Она лежала на кровати, на красивом пледе, и держала свой аппарат над головой.
— Привет… Нормально, — смущённо ответила Люда, не зная, что говорить дальше, и кто это вообще.
— Сотка, у тебя вид какой не такой! — хихикнула девчонка. — Нам сказали, по тебе машина проехала. Ты живая хоть?
— Вроде живая, — согласилась Люда. — А ты живая?
— Не сдохла ещё! — девчонка достала откуда-то из-за предела видимости экрана большое зелёное яблоко, и смачно откусила, блеснув идеально белыми зубками. — Когда выпишут тебя?
— Вроде завтра, — осторожно ответила Люда.
— Точно завтра? А то я прийти могу, навестить, так сказать, и вкусняшек принести, — засмеялась девчонка. — А то наши переживают за тебя.
— Передавай привет! — помахала рукой Люда. — Скоро увидимся.
— Угу, — согласилась девчонка, и снова с хрустом откусила яблоко. — А покажи, чё там за палата у тебя. Туда что-ли от Бронха скрыться.
— Как покажи? — не поняла Люда.
— Сотка, ты совсем отупела или башку расшибла? — опять засмеялась девчонка. — Естественно, переключив камеру на внешнюю.
Блин… Спросила бы что полегче, какие ещё камеры, да ещё внешние.
— А как? — смущённо спросила Люда. — Я забыла.
Девчонка от удивления выпустила яблоко изо рта, оно скатилось пло её груди и со стуком упало на пол. Девчонка смешно округлила глаза и уставилась на Люду.
— Да ты рофлишь? — недоверчиво спросила она.
— Я что? — не поняла Люда. — Я ничего не замышляю!
— Да ты рили издеваешься! — рассмеялась она. — Ладно, не буду настаивать. Наверное, ты ещё мозги не качнула. В общем, подруга, желаю скорейшего выздоровления. Потом как выпишут, звякни. Пока-пока! Тьмоки-тьмоки!
Девчонка помахала рукой, сделала воздушный поцелуй и отключила телефон так быстро, что Люда ничего не успела сказать в ответ.
Общение с мамой и девчонкой, которая по по всему видать, была подружкой Арины, наводило на мысль, что люди здесь общаются какими- то урывками. Очень быстро. Спрашивают самое основное, и тут же прекращают общение, хотя это можно было списать на то, что общение по аппарату связи стоит дорого.
Вопросов становилось всё больше. Самое досадное, что она не знала, как звать эту девчонку. Очевидно, что надпись «Смелая» значит лишь прозвище подружки. Она, кстати, назвала Арину «сотка», наверное, это тоже кличка Арины, от фамилии «Стольникова».
Пока Людмила размышляла, солнце спряталось за соседние дома, на больницу легли длинные тени, и окончательно наступил вечер. И пришла медсестра Яночка в красивой зелёной маске. Пришла не просто так, а поставить укол.
— Привет! — улыбнулась она. Как самочувствие?
— Хорошее, — осторожно ответила Людмила, с подозрением глядя на небольшой лоток, который медсестра держала в руках. — Что это?
— Врач сказал, нужно укол сделать, — объяснила Яна. — Нейромультивит. Это витамин для стабилизации нервной системы. Перевернись, пожалуйста, на животик и чуть приспусти шорты.
Люда легла на живот, положила голову на руку и стала смотреть на манипуляции медсестры. Раньше она видела, как ставят уколы, — процедура не из приятных. Делали их металлическим шприцем со стеклянной колбой, но… Здесь ничего подобного не было! Медсестра надела тоненькие перчатки, разорвала прозрачную упаковку, достала оттуда белый прозрачный корпус шприца, разорвала маленькую упаковку, вытащила из неё иглу и быстро соединила со шприцем. Потом взяла с подноса пластиковую ампулу, проткнула её, выкачала жёлтое маслянистое содержимое, вытравила воздух, подняв иглу вверх, и повернулась к Люде.
— Готова?
— Ммммм… — невнятно промычала Люда.
— Сейчас как комарик в попку укусит! — заявила Яна.
Люда почувствовала, как медсестра ватой протёрла её кожу, чуть приподняла её и уколола. Действительно! Боли почти не было. Ощущение, словно укусил комар.
— Давай руку, я покажу где, прижми пальчиками ватку, — сказала Яна. — Подержи 5 минут, а потом сними. Положи прямо на пол. Утром уберут. А в остальном всё. Выздоравливай! Пока!
Яна помахала рукой на прощание и ушла. Люда осталась лежать на животе, прижимая вату к заднице. Попутно в голову лезли разные мысли — впечатления от пережитого. В общем, как ей показалось, люди здесь жили повеселее, чем в 1986 году, и казались более благожелательными. Хотя, может быть, это связано с тем, что она всё-таки олимпийская чемпионка и отношение к ней соответствующее? Ответов на эти вопросы тоже не было. Придётся всё познавать методом проб и ошибок…
… — Арина Стольникова, подъём! — Люду разбудил громкий голос и включенный свет. — Таблетки! Уколы!
Интересно, как отреагировала бы настоящая Арина Стольникова на такое бесцеремонное нарушение утреннего сна? Скорее всего, как культурная девушка и вежливая зумерша, она бы вежливо поблагодарила за оказанную заботу и поинтересовалась здоровьем человека, заботящегося о ней. Но в том-то и дело, что Люська была совсем не такая! Её нынешний характер был слишком скован непонятным и таинственным положением, поэтому казалось, что она сейчас всего боится, но на самом деле это было не так! Люська была хулиганистая, дерзкая пионерка с довольно пакостным характером, которую не зря не хотели принимать в комсомол, несмотря на то, что ей почти год как уже исполнилось 14 лет.
— Я не хочу! — решительно и упрямо заявила Люда, и села на кровати, ещё толком не проснувшись.
— Есть такое слово «надо»! — решительно заявила медсестра, стоявшая перед ней. — Арина, не привередничай!
На этот раз пришла не приятная медсестра Яна, похоже, у неё кончилась смена. Медсестра, пришедшая сегодня, была высокая, одета в синюю униформу, маску и синюю шапочку, из-под которой выбивались светлые волосы, и строго смотрела на Люду поверх маски. Она тоже была молодой, с такими же густыми длинными ресницами и в босоножках на низком каблуке. Ногти на её пальцах ног были выкрашены в синий цвет.
«Они чё тут все такие модные?» — удивилась Люда. В своём времени она не помнила такой вопиющей заботы о своей внешности. Накрашенные ногти на пальцах рук и ног, очень сильно накрашенные глаза и губы, причём так, что краска даже не смывается. Татуировки на теле. Что вообще тут происходит? Неужели никто ничего не говорит? Где партия? Комсомол? Профсоюзы? Пенсионеры и ветераны? Если бы Людмила пошла по улице в своём времени, одетая так же, как эта Арина, на неё весь город сбежался бы посмотреть и покрутили бы пальцем у виска. А скорее всего, дружинники задержали бы и передали в детскую комнату милиции, чтобы вызвать родителей. Тут же пофиг! Красота! Ходи как хочешь.
Конечно, нельзя сказать, что Людмиле это не нравилось, просто такой стиль жизни был совсем непривычен для 14-летней девочки, привыкшей ходить совсем не в такой одежде и не в таком виде.