Да, конечно, еще секунда — и все кончится самым банальным сексом.
— Нет, Сэм, я не могу, — из последних сил простонала я. — Уходи. Уходи немедленно!
Он недовольно поворчал, перелез через меня, осторожно отодвинув одеяло, и поднялся с кровати. Я до крови прикусила губу и какое-то время молча наблюдала за ним.
— Уходишь? — спросила я, когда он стал натягивать на себя брюки.
— Разумеется, — буркнул он. — Что мне еще остается делать? Ты же сама только что сказала, чтобы я уходил.
— Правда? — спросила я, понимая, что оказалась в глупом положении.
Он молча посмотрел на меня, словно хотел понять, зачем я морочу ему голову.
Не знаю, что он подумал обо мне в тот момент, но выражение лица у меня было скорее всего идиотское. Я понимала, что веду себя как ребенок, но ничего не могла с собой поделать.
— Сэм, — обратилась я к нему с последней просьбой, — ты придешь ко мне когда-нибудь, если я попрошу об этом?
Он пожал плечами и грустно улыбнулся:
— Думаю, что у меня просто не хватит сил отказать тебе.
— В таком случае я уже сейчас готова обратиться к тебе с такой просьбой. Не уходи, Сэм, мне плохо без тебя. Пожалуйста.
Он выпрямился и поднял вверх руки, сдаваясь.
— Останься, Сэм, — повторила я, чуть не плача.
Он немного подумал, затем решительно снял брюки, повесил на спинку стула и, не проронив ни слова, вернулся в постель. Он остался, и это было самым приятным для меня в ту ночь.
Глава 38СЭМ
Она снова была в моих объятиях, в той самой позе, к которой я уже привык и которую любил больше всего. Хотя, конечно, удержать ее в такой позе было иногда ужасно трудно. После долгих и по большей части бессмысленных препирательств, в ходе которых у меня иногда возникали сомнения относительно добрых перспектив наших взаимоотношений, Грейс наконец-то успокоилась и затихла в моих объятиях. А меня почему-то охватила безысходная грусть.
— Знаешь, я почему-то никогда не бываю таким злым, как ты, — заговорил я после долгого молчания.
— Я не злая. — Она удивленно посмотрела на меня.
— Нет, ты злое и очень обидчивое маленькое существо.
— Не злое, не обидчивое и не маленькое, — тихо возразила она. — Я среднего размера.
— Здравствуйте, я ваша тетя, — пошутил я.
— Прекрати! — огрызнулась Грейс. — Это звучит смешно в устах великовозрастного русского мужика.
— Об этом не может быть и речи, дорогая, — сказал я, хотя и чувствовал, что она раздражена. — Если я не прав, объясни, пожалуйста, мотивы своих поступков.
— Я просто не могу оскорблять чьи-либо чувства, вот и все.
— Но при этом на каждом шагу оскорбляешь мои, — вставил я.
— Можешь быть спокоен, твоей жизни ничто не угрожает, — парировала она.
— Я спокоен, потому что сам могу позаботиться о себе. Но я не могу принять твое объяснение. Во всяком случае, это не может быть причиной для убийства нескольких человек.
— Значит, ты считаешь, что все знаешь и понимаешь? — спросила она через несколько секунд.
— Нет, иначе я бы тебя не спрашивал!
— Ладно, но почему ты решил узнать обо всем именно сегодня?
— Не обязательно сегодня, — согласился я. — Просто речь зашла о твоих проблемах, я и спросил. Вообще-то у нас масса времени, можем поговорить об этом в другой раз.
Грейс повернула ко мне голову и долго смотрела на меня.
— Это самая обольстительная фраза из всех, которые мне приходилось слышать за последнее время.
— Правда? Я польщен.
— Более того, — продолжала она, не обращая внимания на мой шутливый тон, — это самое приятное, что я слышала за всю свою жизнь. — Последовала долгая пауза. — Самое волнующее. — Снова пауза. — И самое пугающее.
С этими словами она повернула голову к подушке, а я еще крепче обнял ее сзади. В этот момент я даже не думал, чему именно она так удивилась, мне было просто приятно с ней. Как говорится в одной старой песенке, ее чувства эхом отдавались во мне.
Глава 39ГРЕЙС
Это действительно пугало меня. Я не могла понять одну вещь: он на самом деле любит меня или думает, что любит? Если любит, то почему? И что мне с этим делать? Пока я могла сказать только то, что мне очень нравится быть вместе с Сэмом, общаться и полагаться на его помощь. И самое главное — не лгать, не скрывать от него свои чувства. Только с ним я могла позволить себе оставаться собой и не прикидываться, что я лучше, чем на самом деле. Не исключено, что и он испытывал подобные чувства. И это несмотря на все, что мы знали друг о друге. Боже мой, какое облегчение.
Никогда в жизни я ни с кем не была столь откровенной, как с ним. Даже с самыми близкими подругами. Всю свою жизнь я стремилась быть на коне, добиваться успеха и заставлять людей восхищаться мной. Правда, причины для этого бывали самые разные, но суть оставалась той же. Я хотела, чтобы у людей не было никаких оснований ненавидеть меня, и с этой целью подавляла в себе все низменные импульсы. Точнее, я просто старалась не думать об этих импульсах, пока не стало слишком поздно. При этом я видела, что вокруг меня немало злых людей, которые по какой-то странной логике были вовсе не плохими людьми. Во всяком случае, лучше меня. И я очень боялась потерять их. Именно поэтому с ранних лет приучилась обдумывать каждый свои шаг, чтобы не допустить какой-нибудь досадной ошибки. Чье-то мнение обо мне всегда было важнее и дороже, чем мое собственное. А позже я вообще перестала задавать себе подобные вопросы.
Ну хорошо, могу предположить, что на самом деле я не очень-то опасалась оскорбить чувства тех парней, которых убила. Я даже могу представить, что боялась, как бы они не обидели меня. Впрочем, это уже не важно. Господи Иисусе, я не знала, как ответить на эти идиотские вопросы. Но знала, что ужасно, когда человек совершает тяжкие преступления, и без сколько-нибудь вразумительного оправдания. Что-то не дало мне возможности поговорить с этими мужчинами начистоту, объяснить, как я к ним отношусь. Что-то остановило меня в самый последний момент. Мне казалось, это была боязнь унизить их чувство собственного достоинства и страх, что они могут сделать мне то же самое, если не хуже.
Как хорошо, что меня перестали терзать муки совести. Во всяком случае, надеюсь, что это так. Пока я способна равнодушно относиться к окружающим меня людям, у них больше шансов остаться в живых. Иначе им тоже не повезло бы, как тому миллионеру, принявшему мучительную смерть под колесами грузовика. Если бы я твердо сказала, что не пойду с ним в отель, он бы до сих пор сидел в своем офисе и делал деньги.
Как бы то ни было, Сэм полюбил меня такой, какая я есть и вне зависимости от того, что я натворила. По крайней мере он сказал, что любит. Значит, он совершенно конченый убийца. И к тому же, вероятно, бесстыжий извращенец, подсматривающий за женщинами. Конечно, я сама не подарок, но он на моем фоне выглядит просто монстром. Ничего не поделаешь. Нельзя же в конце концов отказываться от любви только из-за того, что она показалась недостаточно большой. Или из-за того, что любящий тебя человек обладает какими-то недостатками. В океане нашей жизни совсем немного такой крупной рыбы, как он. Или я.
Глава 40СЭМ
Однажды вечером, после встречи с глазу на глаз, мы с Грейс решили поужинать в итальянском ресторане, а потом отправились в театр. И ресторан, и театр были расположены неподалеку от ее дома, что объясняет многое, но далеко не все. Когда мы возвращались домой, я никак не мог отделаться от мысли, что спектакль произвел на меня довольно странное впечатление. Конечно, я понимал, что театр экспериментальный, но не до такой же степени, чтобы главную роль в спектакле играла собака, а древнегреческий хор пел под аккомпанемент группы тяжелого рока. Сколько же времени я не посещал современные театры в Нью-Йорке? Похоже, целую вечность. Я никак не мог понять смысл этой пьесы и всю дорогу ломал голову над ее содержанием.
Вскоре мы оказались в нижней части Ист-Сайда, в районе, с давних времен известном под названием Ист-Виллидж. Здесь можно было воочию убедиться в незатухающей ни на минуту интенсивной жизни мегаполиса, которая в других районах города была укрыта завесой благопристойности и респектабельности. Проходя по тротуару мимо припаркованной у обочины машины, мы увидели немолодую уже пару: мужчина и женщина отчаянно спорили. Они кричали на двух языках, причем чувствовалось, что в выражениях не стеснялись. Я посмотрел на Грейс, надеясь обменяться снисходительными усмешками по поводу происходящего, но ее лицо выражало смятение.
— Что случилось? — спросил я, теряясь в догадках. Возможно, она, как и я, находилась под впечатлением весьма необычного спектакля. Хотя раньше я не замечал за ней склонности к анализу художественных произведений…
— Ничего, просто у меня возникло довольно странное чувство. Эта ругань напомнила мне о событиях давно минувших дней, — тихо сказала Грейс, не поворачивая головы. — Как будто я вернулась на много лет назад, — добавила она через несколько секунд.
— Назад? — спросил я, почувствовав вдруг, что нужно быть предельно осторожным. — А именно?
— В детство, — просто ответила она.
— В детство? — Я сделал вид, что ничего не понимаю. — Хочешь сказать, что твои родители часто ругались между собой?
— Да, они только тем и занимались, что ссорились и обзывали друг друга.
— Как эти двое?
— Еще хуже. Эти просто выпускают пар, а мои родители злились по-настоящему. Самое интересное, что их ссоры сопровождали меня все ранние годы жизни, но последние несколько лет я не помню ничего подобного. Всякие, конечно, бывали ситуации, но такого я не видела давным-давно. Впрочем, вполне возможно, что я просто забыла…
Я счел за благо промолчать, побуждая Грейс к дальнейшим откровениям.
— И только когда я вспоминаю детство, — продолжала она, — перед глазами всплывают сцены тех ожесточенных споров. Чаще всего во сне. Родители ссорятся, орут друг на друга, и кажется, что этому никогда не будет конца. Даже сейчас я не могу представить себе, что отец и мать могли бы обойтись без ругани и взаимных оскорблений. А самое ужасное то, что лично для меня не было выхода. Я просто не знала, куда деться от этого безумия.