— Не всегда, — мягко возразил я.
— Нет, всегда, — упрямо повторила она. — Я ужасно устала от этого и больше так не могу. Не переношу других людей, а в особенности их чувства по отношению ко мне.
— Должен сказать, что ты выбрала не самый лучший способ решения этой проблемы. — Она сердито глянула на меня, но я не дал ей ответить. — Знаешь, Грейс, я прочитал в свое время немало умных книг о так называемых серийных убийцах и нашел там много интересных вещей.
— Ты что, с ума сошел? — Она вспыхнула от возмущения и даже перестала плакать. — Я не серийная убийца!
— Грейс, давай поговорим серьезно. Ты убила четверых мужчин. И это только те, о которых я знаю.
— Троих, — быстро поправила она меня. — Причем один из них погиб при самозащите.
— А как насчет того бизнесмена, с которым ты ужинала совсем недавно? Почему ты его не считаешь?
— Я не убивала его.
Я промолчал, предпочитая выразить сомнение соответствующим выражением лица. Она правильно поняла мою реакцию.
— Я действительно не убивала его, — повторила она невинным тоном. — Да, я собиралась это сделать, но не успела. Я просто сказала ему пару слов, и он попятился… — Грейс посмотрела куда-то поверх моей головы, словно оживляя в памяти трагическую сцену на дороге.
Настала моя очередь удивляться:
— Ты не убивала его?
— Ты что, не веришь мне? — рассердилась она. — Зачем мне врать тебе? Если хочешь знать, это был второй случай, когда я попыталась решить свои проблемы мирным способом, — сам видишь, что получилось…
— Одно не следует из другого, — попытался я успокоить ее. — Не делай поспешных выводов. Думаю, в тот раз тебе просто не повезло, вот и все.
— Мне всегда не везет, — тихо проронила она и почему-то пристально посмотрела мне в глаза.
Я прикусил губу, чтобы не сорвалось какое-нибудь неосторожное слово. Да и мог ли я сказать, что ей повезло со мной? Уж лучше вернуться к предыдущему тезису о роковом стечении обстоятельств либо элементарном невезении.
— Очень часто, — продолжал я как ни в чем не бывало, — серийные убийцы на самом деле пытаются справиться с собой, победить какую-то страшную и совершенно не подвластную им черту характера. Другими словами, убивая людей, они тем самым хотят убить в себе те качества, которые подсознательно отвергают. Так, к примеру, ведут себя подонки, которые убивают и насилуют мальчиков. На самом деле они выбирают только тех подростков, которые по тем или иным причинам напоминают им о собственном детстве и о тех унижениях, которые они сами испытали в таком же возрасте. Как правило, их жертвами становятся слабые, немощные, одинокие или слишком доверчивые ребята. Это позволяет убийцам как бы воспроизвести и еще раз прожить свою собственную психологическую судьбу.
— Я не серийная убийца, — повторила Грейс, обиженно поджав губы.
— Кто же ты в таком случае? — более твердо спросил я.
— У меня было несколько нервных срывов, в результате которых я невольно совершила непредумышленные убийства. — Она сделала паузу и многозначительно посмотрела на меня. — Уж если кто из нас и является серийным убийцей, так это ты! — выпалила она, театрально указав на меня рукой.
— Боюсь, что спорить с таким утверждением бессмысленно. Это надо чувствовать, — неохотно отозвался я, понимая, что доказать свою правоту будет чрезвычайно сложно.
— В чем, скажи на милость, разница между серийным убийцей и человеком, который день за днем и из года в год безжалостно и бесчувственно убивает ни в чем не повинных людей? — Последнюю фразу она произнесла с такой горечью, словно сама ощущала ее истинную трагичность.
— Думаю, ответ содержится в самом вопросе, — глубокомысленно ответил я, лихорадочно подбирая наиболее убедительные аргументы в свою пользу. — Ты сама сказала «бесчувственно». Именно отсутствие каких бы то ни было чувств по отношению к жертве неизбежно переносит это действие в совершенно иную категорию поступков.
— Прекрасно. В таком случае я тоже могу признать, что во время убийств не испытывала никаких чувств по отношению к своим жертвам. — Она снова торжествующе посмотрела на меня.
— Да, но ты не можешь сказать, что ничего не испытывала после убийства или до того, как это произошло. Ведь ты сама сказала, что раскаиваешься, сожалеешь, сочувствуешь и так далее. Более того, эти чувства терзают твою душу, раздирают на части, не дают покоя. Разве я ошибаюсь? Нет, все именно так, как я сказал. Значит, ты не можешь избавиться от чувства вины за содеянное, а это уже совершенно другое дело. Именно это я и пытаюсь тебе доказать. Когда ты безуспешно пыталась избежать необходимости оскорбить этих парней, ты на самом деле видела в них свое отражение, не более того. Другими словами, ты безуспешно пыталась защитить себя и каждый раз терпела поражение. Иначе и быть не могло, так как все эти проблемы можно и нужно решать совсем по-другому.
— Чушь какая-то, — задумчиво проговорила она.
— Убийственный аргумент, ничего не скажешь, — быстро сказал я и помолчал несколько мгновений. Она тоже сидела молча, понуро повесив голову.
— Ладно, — не выдержала Грейс, — если я серийная убийца, то не в большей степени, чем ты сам. — По всему было видно, что признание далось ей нелегко, но другого выхода у нее, судя по всему, не было.
— Тебе так легче?
— Что ты пристал ко мне со своими идиотскими расспросами! — страстно воскликнула она. — Ты что, психоаналитик, что ли? Не забывай, я могу встать и уйти отсюда ко всем чертям!
— Знаю. — Я улыбнулся и замолчал на какое-то время. — Возможно, тебе действительно следует это сделать.
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — оторопела она, вытаращив на меня глаза. Было похоже, что она снова собралась зарыдать.
— Я хочу, чтобы ты поняла одну вещь: ты можешь уйти когда угодно и вернуться ко мне в любое время.
— Но я не хочу уходить, — всхлипнула Грейс. — Во всяком случае, сейчас.
Я снова улыбнулся и покачал головой:
— Ты должна наконец понять, что между твоим согласием остаться и очередным убийством должно быть некоторое пространство, нечто такое, что заставило бы тебя задуматься о своих поступках. — Я произнес эту фразу нарочито медленно. — Другими словами, ты должна понять истинное значение слова «нет». Думаю, если потренируешься, у тебя все получится.
— Нет.
— Тебе легче от слова «нет»?
— Нет.
— Ну ладно. Оставим этот бессмысленный разговор.
— Нет.
— Грейс.
— Что? Ты же сам сказал, что я должна понять истинное значение слова «нет».
— Слушай, давай забудем о нашем разговоре и хоть немного поспим.
— Нет, ты скажи, мы пришли к какому-то общему мнению или нет? — На ее устах появилась хитрая ухмылка.
— Да, мы договорились о том, что я серийный убийца, а в свободное от основной работы время занимаюсь психоанализом. Причем последнее качество, насколько я понял, является еще менее простительным, чем первое.
— Ну что ж, очень мило с твоей стороны признать свои ошибки. — Грейс улыбнулась еще шире, что совершенно выбило меня из колеи. Я просто не мог оторвать от нее глаз. — Если потренируешься, все будет нормально.
Последняя фраза обезоружила меня до такой степени, что мы еще долго сидели в ванной и молчали, как могут молчать только совершенно счастливые люди. Затем я встал, взял ее за руку и повел в спальню.
Глава 45ГРЕЙС
Прошла уже неделя с тех пор, как я в последний раз видела Сэма, хотя по телефону мы разговаривали почти каждый день. Мы завершили подготовку выпуска очередного номера журнала и поэтому сидели в редакции сутками напролет. Работы было очень много, но в этом было и одно преимущество — Одри практически не подходила к моему столу, а если и подходила, то надолго не задерживалась. За последние несколько дней она всего лишь пару раз приставала ко мне, притом с одними и теми же вопросами: как у меня дела, чем я занимаюсь в данный момент и все ли у меня в порядке. Больше всего меня поразило ее показное сочувствие относительно недавнего инцидента. Например, она подметила, что я несколько осунулась и выгляжу усталой. Ей даже в голову не приходило, что я могла устать от ее постоянных придирок и вообще от слишком напряженного графика работы. Правда, и тот ужасный случай с бизнесменом сказался на моем самочувствии, но только отчасти.
Вскоре я разгадала причину ее необычной заинтересованности в моих делах. Впрочем, для этого не надо быть Шерлоком Холмсом. Одри ужасно хотела выудить у меня как можно больше информации о том происшествии на дороге и поэтому попыталась изменить тактику общения со мной. И все это ради того, чтобы раскопать тайну исчезновения Пита, которая, по ее мнению, имела ко мне самое непосредственное отношение. Не знаю, на чем именно были основаны ее подозрения, но она постоянно выпытывала у меня подробности отношений с ним накануне исчезновения.
Кончилось все тем, что мне это осточертело и я прямо заявила, что она мешает мне работать.
— Да, я понимаю, — кивнула Одри, не спуская с меня колючего взгляда, — и все-таки очень интересно, куда он подевался? Может, ты что-нибудь знаешь?
— К сожалению, мне ничего не известно, — холодно отреагировала я, продолжая перебирать бумаги у себя на столе. — А вы что думаете?
— Думаю, что его каким-то странным образом смыло с лица земли, — ответила она.
— Вполне возможно, — спокойно заметила я. — Хотя лично мне кажется, что он просто-напросто нашел какую-нибудь перуанку и уединился с ней в неприступных горах этой загадочной и далекой страны. Как бы то ни было, я не надсмотрщик, чтобы следить за каждым его шагом.
— Да, но ты была последней, кто его видел, — продолжала наседать Одри.
— Сомневаюсь. Кстати, все это напоминает мне какую-то пошлую детективную историю.
— Возможно, — задумчиво согласилась начальница, — но для меня это неразрешимая загадка.
— Для меня все мужчины являются неразрешимой загадкой, — отшутилась я. — А если серьезно, то я нисколько не сомневаюсь, что в один прекрасный день Питер войдет к нам в редакцию и расскажет удивительную историю о своих похождениях. Например, завтра утром.