Я бросилась через двор и подбежала к его двери. Дверная ручка была все еще открыта, и я вошла. Ожидая, что он вернется в постель, я вздрогнула, когда Леви сел за свой стол, освещенный только маленькой лампой. В руке у него была ручка, а на столе были разбросаны книги. И все же он не работал. Он откинулся на спинку стула, уставившись в никуда, его ручка металась взад-вперед в руке.
Явно услышав, как я прокрадываюсь обратно в домик у бассейна, он повернул голову в мою сторону. Его серые глаза были прищурены, пока он не заметил, что это я. Затем они расширились. Леви вскочил со стула и вскочил на ноги.
-Элси? Ты в порядке?
Кивнув головой, я медленно продвинулась дальше в комнату, пока не остановилась почти там, где ждал Леви. Поставив банку на стол, я достала ручку и блокнот и написала: “Я забыла, что на мне твоя толстовка”.
Леви прочитал предложение, когда я протянула его; напряжение, казалось, покинуло его тело. “Оставь это себе, Элси”.
Я покачала головой. Потянувшись, чтобы поднять его у меня над головой, он внезапно оказался передо мной, держа мои руки по бокам. Я встретилась с его глазами, не в силах прочесть, что было в их глубине. Я услышала, как его дыхание участилось, и его руки на мгновение напряглись на моих плечах.
Я тоже дышала мягкими простыми вдохами, пока Леви не отступил назад, снова указав на толстовку, и заверил: “Оставь себе”.
Опустив подол толстовки, я пошла за своей банкой, когда мое внимание привлекла лампа на его столе. Я взглянула на книги на столе и взяла свой блокнот. - Ты не хочешь спать? Я написал и протянул его Леви.
Леви прочитал слова, затем покачал головой, нет. Чувствуя, что он больше ничего не собирается говорить по этому поводу, я заглянула на страницу, которая была открыта на его столе. На странице была фотография картины. Она была похожа на старинную картину. Мне захотелось подойти поближе, любопытство сковало мои ноги. Я встала прямо перед картиной и наклонилась, чтобы рассмотреть ее детали.
На картинке была изображена вода, изображения людей, тонущих под бурными волнами: несколько изображений мужчин и женщин. Я присмотрелся к мужчинам и женщинам повнимательнее: я понял, что все изображения мужчин были одним и тем же мужчиной, а изображения женщин - одной и той же женщиной. Мое сердце дрогнуло при виде такого печального изображения, особенно с учетом того, что на снимке были изображены их тела, кувыркающиеся в сильном потоке, и каждое изображение демонстрировало фазу их борьбы. Что еще печальнее, они тянулись друг к другу, но никак не могли взять друг друга за руки.
Их гнали друг от друга.
У меня заныло в груди. И все же я оставался прикованным к странице; об утопающих влюбленных, отчаянно пытающихся держаться друг за друга, но безуспешных в своих усилиях. На мгновение я забыла, что Леви был в комнате, слишком поглощенная трагической сценой.
“Геро и Леандер”. Хриплый голос Леви вывел меня из транса. Я повернула голову, и он оказался совсем рядом со мной, его рука была совсем рядом с моей. Я посмотрела ему в лицо, и он указал на картину. - “Герой и Леандр’ Питера Пола Рубена. Картина написана в семнадцатом веке.
Я уставился на этого мальчика, этого прекрасного мальчика, и ловил каждое его слово. Рука Леви оторвалась от страницы, и он отступил от стола. Казалось, он был смущен тем, что только что сказал мне.
Потянувшись за ручкой и бумагой, я не решалась написать свой вопрос, не желая показаться глупой. Словно почувствовав мое беспокойство, Леви постучал пальцем по странице, над которой зависла моя ручка, и сказал: “Пожалуйста, спрашивай все, что пожелаешь”.
Подавив смущение, я написала: “Кто такие Геро и Леандр?”
Когда Леви прочитал вопрос, он улыбнулся, и его бурные серые глаза загорелись. Но он не смеялся; я видела, что любой мой вопрос что-то зажег в его сердце.
Леви оглянулся, затем отошел в другой конец комнаты. Он взял стул и поставил его к столу, прямо рядом с тем, на котором сидел, когда я вошла в домик у бассейна.
Леви выдвинул стул и кивком головы пригласил меня сесть. Прижимая ручку и бумагу к груди, я села на мягкий стул, а Леви скользнул на стул рядом со мной.
Так близко я чувствовала пряность и теплоту его запаха, этот запах приносил мне утешение и покой. Я вздохнула, довольная разительной переменой — пребыванием здесь, в тепле, в безопасности, с этим мальчиком — по сравнению с тем, где я была всего несколько дней назад.
Леви поерзал на своем стуле, привлекая мое внимание. Он наклонился вперед и придвинул книгу ближе к краю стола. Мои глаза искали рисунок на странице, и я с нетерпением ждала, когда он заговорит.
Леви бросил на меня взгляд уголком глаза, прежде чем снова указать на страницу. “Геро и Леандер”, - тихо начал он. Я слышала нервозность в его голосе, и этот факт показался мне только милым. “Они любовники из греческой мифологии”. Леви помолчал, встретился со мной взглядом, затем объяснил: “Это то, что я изучаю в школе. Мифология - моя специальность”.
Я кивнула, пораженная всем, что узнала об этом мальчике. Он был для меня загадкой. Когда я впервые увидел его в колледже в тот день, я предположил, что он просто еще один типичный спортсмен. Все о спорте и девушках. Учитывая его внешность, сделать такое предположение было легко. Но, побывав в его компании всего несколько минут, я увидела, что он совсем не такой, каким кажется на первый взгляд. В нем было гораздо больше, чем я могла себе представить.
“В любом случае, - продолжил он, - в данный момент на занятиях мы рассматриваем историю Геро и Леандера”.
На своей бумаге я спросил: “Что с ними случилось? Эта картина выглядит печальной”.
Леви прочитал страницу и кивнул головой. “Это печально. Они известны как обреченные любовники. Эта история - настоящая трагедия”.
Моя ручка зависла над бумагой, пока я раздумывал, о чем спросить. Воспользовавшись случаем, я спросил: “Не могли бы вы рассказать мне об этом?”
Губы Леви изогнулись в застенчивой улыбке, и он ответил: “Конечно”.
Я улыбнулась в ответ, и мое сердце забилось быстрее, когда я увидела румянец на его смуглых щеках. Нервничая под моим пристальным взглядом, он начал рассказ. “ Героиня, ” он указал на тонущую женщину, “ она была жрицей богини Афродиты и жила на острове Сестос. Он помолчал и спросил: “Ты знаешь, кто такая Афродита?”
“Да”, - написал я, “она богиня любви, верно?”
Леви прочитал мой ответ и кивнул головой. “Да”. Сделав глоток воды, он поставил ее на стол и продолжил. “Герой служил Афродите, и поэтому она должна была оставаться девственницей”. Когда Леви закончил это предложение, румянец на его щеках вспыхнул ярким малиновым цветом, и он опустил голову. Я спрятала улыбку, более чем тронутая его очевидной застенчивостью, чем когда-либо была бы, будь он наглым. Этот мускулистый красивый мальчик был робок, как церковная мышь.
“Когда Геро была на фестивале на Сестосе, приезжий мужчина, ” он указал на тонущего мужчину, “ Леандр, бросил на нее один взгляд и влюбился”. Я уставилась на фотографию, теперь погруженная в их историю. Леви сделал паузу, поэтому я посмотрела на него, кивая, чтобы он продолжал. Леви снова опустил глаза на страницу и продолжил. “Это было незадолго до того, как Геро влюбилась в Лиандера. Но Геро была жрицей, и как таковой ей было запрещено влюбляться или быть с мужчиной.
Я присела на краешек стула, мое сердце учащенно билось от волнения от рассказа, но также и от трепета при мысли о том, чем это закончится. Рука Леви перевернула страницу, и внизу появилась карта. Он указал на два острова в море. Указав пальцем на один остров, он объяснил: “Леандр жил здесь, на Абидосе”. Он указал на другой остров. “А Геро жил здесь, на Сестосе, где проходил фестиваль”. Кончиком пальца он провел по полосе воды между двумя островами. - Их разделял Геллеспонт, полоска воды.
Леви остановился и спросил: “Я тебе надоел? Я могу остановиться, если все это слишком скучно. Я как бы увлекаюсь и забываю, что большинству людей наплевать на эти истории ”.
Моя рука опустилась на грудь, и я отрицательно покачала головой. “Пожалуйста, - нацарапала я. -Я хочу знать остальное”.
Глаза Леви вспыхнули от счастья, и он продолжил. “Поскольку они были влюблены, они знали, что должны увидеться, несмотря на опасное путешествие, которое одному из них предстояло совершить. Леандр и Геро разработали план, согласно которому Леандр с наступлением ночи переплывет Геллеспонт, чтобы повидаться с Геро, чтобы они могли быть вместе ночью.” Мой взгляд снова упал на картинку, на набегающие волны и пару, борющуюся за жизнь. Мой желудок сжался.
“Геро жила в высокой башне, и каждую ночь она зажигала лампу и ставила ее в свое окно, чтобы Леандр знал, где находится берег - где его любовь”. Леви издал тихий смешок и указал на банку со светлячками. “Что-то вроде старой версии этого, я полагаю”.
Я проследила за движением его пальца к банке, и во мне вспыхнуло возбуждение. Обнаружив, что я тоже улыбаюсь, я кивнула головой и придвинула банку поближе, представляя, что она стоит в башне Героя.
“Этот свет в башне Героя был путеводителем Леандра к женщине, которую он любил. Ночи напролет он путешествовал по этому участку моря и был счастлив с Геро, как и она с ним. Потом...
Голос Леви затих, и он опустил взгляд между нами обоими. Когда я тоже посмотрела вниз, то поняла, что положила руку ему на плечо, крепко сжимая его, словно на крючке в ожидании неизбежного конца этой истории.
Смущенная своей реакцией, я хотела убрать руку, но Леви потянулся и удержал ее на своей руке. Я замерла, широко раскрыв глаза, сердце бешено колотилось в такт. Леви тоже замер, но по-прежнему не двигал рукой. Я услышала, как у него перехватило дыхание, простое прикосновение наших рук привело нас обоих в незнакомое, но взаимно гостеприимное место.
Я ждал. Я ждала, с нетерпением ожидая, что Леви заговорит, но почувствовала, как мое сердце растаяло, когда он прохрипел: “Ты можешь оставить свою руку здесь”, - он сглотнул и, не глядя мне в глаза, добавил: “Если хочешь”.