– У нас самый красивый город! Да, Валь?
– Конечно! Иногда мне кажется, что я и родился здесь, так он стал дорог! И что только Семён находит в Москве? Не моё, совсем не моё!
Александра промолчала. Они дошли до Дома книги, постояли на канале Грибоедова, полюбовались видом на величественный Казанский.
– Ты не устала, милая? Может, пора заканчивать прогулку?
От слова «милая» Саша вздрогнула: «Он никогда меня так раньше не называл. А последнее время всё чаще и чаще…»
– Нет, ничуть! Мы же хотели дойти до Дворцовой.
В итоге они дошли до площади, перешли Дворцовый мост и направились к Ростральным колоннам. У Ростральных колонн по ступенькам спустились к Неве.
– Странный город, всё время разное небо, точно он пытается говорить с нами. Гуляла бы целую вечность! Почему у нас не четыре ноги?! – Она впервые задорно засмеялась, и Валентин вздохнул с облегчением.
На выходные приехал Семён, и по традиции все собирались у него на даче.
– Валь, может, дома останусь?.. Неважно чувствую себя, голова с утра болит. – Сашка смотрела с надеждой. – Ей трудно было видеть всех сразу в одном месте, особенно не хотелось сталкиваться с Генрихом Давыдовичем. Точно будет приглядываться и гадать, что у них с его сыном!
– Ну Сашунь!.. Неудобно! И родители твои будут. Какая голова?! Таблетку прими.
Они опоздали, все уже расселись, оживлённо переговаривались, звенели бокалами. Маргарита восседала во главе стола, рядом мальчики – они изрядно подросли и стали ещё больше похожи на Семёна.
Марго, ухоженная и уложенная, посмотрела на Александру недовольным взглядом, едва кивнув, – не могла забыть их затянувшегося плавания на Юге Франции. Семён вскочил и радостно засуетился. Облегчённо вздохнув, Саша обрадовалась, что сидеть будет не напротив Сёмы – с трудом удавалось побороть волнение. Отдать должное Семёну, он ни разу не взглянул в её сторону, даже когда чокались бокалами после очередного тоста Серго, который, как обычно, вызвался вести застолье и роль тамады выполнял блестяще. Удивительным образом Серго никогда не повторялся, точно готовился заранее.
После обеда все разбрелись по дому: Генрих Давыдович, как всегда, решил перекинуться в картишки с Валькой, Марго величественно на высоченных шпильках ходила следом за Сёмой и рассказывала о пацанах, используя редкую возможность поиграть в семью. Саша накинула куртку и вышла покурить в сад.
– Милая!.. – Семён стоял совсем близко. Незаметно протянул ей что-то, зажатое в кулаке, и быстро пошёл назад в дом. На Сашиной ладошке блестел золотой кулон на цепочке – дельфин с добрыми сапфировыми глазами цвета океана. Семён умел удивлять, его поступки отличались особой изобретательностью и всегда несли некий смысл, способный вызвать у неё бурю эмоций. «Свой браслет в номере он точно забыл не случайно. Хотел, чтобы его оберег остался у меня. Не знаю, что это значило для него, но для меня слишком многое». Дельфин на цепочке улыбался ей и подмигивал сапфировым глазом.
К вечеру все засобирались домой.
– Саш, может, у себя на даче останемся? Ты совсем там не бываешь, неужели в городе лучше? Встали бы завтра, в лес пошли, и с Сёмой мне поболтать надо!
– Хочешь – оставайся, а я в город.
«Уговаривать бесполезно – упёртая, опять не в настроении! С другой стороны – если бы дети были, конечно, на даче удобней, а так – одной по огромному дому скитаться, сам-то вечно в разъездах! Вот решим эту задачу, и всё по-человечески станет!»
Валентин тепло прощался с Генрихом Давыдовичем и Любовью Исааковной. Он уважал и любил их, помнил, как приютили провинциального, неотёсанного парня.
Семён с Сашей стояли рядом. Он тихо сказал, чтобы никто не услышал:
– Буду ждать завтра в три часа в «Европейской»!.. Номер пришлю сообщением.
Она хотела возразить, но поздно спохватилась, его и след простыл. Заметила пристальный взгляд Сёмкиного отца, отвернулась и пошла к машине. «Даже не попрощалась, неудобно… Ладно, взрослый человек, умный, всё поймёт, что растерялась… – уговаривала себя Александра. – А Марго схватила Марка на руки, всем видом показывая своё преимущество! Да бог с ней! Вот знала: не надо было ехать, только душу рвать!»
Александра никогда ни единым словом не упомянула Марго в разговорах с Семёном, всё и так ясно. Добиваться расположения мужчины подобным раболепием – унизительно и бесполезно, никакие дети не спасут. Если бы Сёма официально женился на Маргарите, тысячу раз подумала бы, прежде чем влезать в эту историю. Саше он представлялся свободным от обязательств, дети не в счёт, они ни в чём не виноваты. Только и своей вины она перед Марго не испытывает – убеждала себя Александра и с трудом в это верила. «Всех жалко. И меня, и Марго, и Валю с Сёмкой. Такой узел завязали, не развяжешь, не причинив никому вреда».
Саша мучилась, не зная, что придумать. Валентин в Питере, да ещё и выходной! Всё утро ломала голову, а оказалось, всё проще простого, у Вали случились неожиданные встречи, которые отменить он не мог. Она бы ничуть не удивилась, если важные встречи ему организовал сам Семён.
– Саш, полдня буду занят! Ты не скучай, закончу – придумаем что-нибудь.
С трудом дождалась, когда за Валькой закроется дверь, выдохнула и начала быстро собираться. Зачем-то долго оправдывалась перед водителем, что едет на встречу с подругой. Сдавали нервы.
В «Европейской» было непривычно безлюдно. Она поднялась на третий этаж, искать долго не пришлось. Дверь в роскошный люкс была приоткрыта, он ждал её у самого порога.
Семён обнимал её худенькие плечи, целовал в глаза, губы, не в силах остановиться.
– Милая! Что ты со мной делаешь!
«Почему так быстро летит время, когда он рядом!» – с тоской думала Саша. Ей хотелось сказать, что она больше не хочет уходить, потом вспоминала Вальку, и тоска перерастала в боль. Она сразу отключила звук и спрятала телефон далеко в сумку. Прошло уже два часа, и, скорее всего, Валя звонил, и не раз.
Одевалась медленно. Семён молча разглядывал её.
– Саша-а-а-а! Я не успокоюсь, пока не передам все документы. Мне невыносимо осознавать, что ты живёшь в постоянной тревоге! Да, кстати, пришли бумаги из банка, тебе надо подписать кое-что, остальные формальности в Цюрихе.
Александру охватывал ужас, когда она вспоминала о том, что скоро всё закрутится, в душе продолжали жить сомнения, но от Семёна отказаться невозможно. Это она тоже понимала! Её жизнь превратилась в адские качели: уверенность сменялась тревогой о том, что она совершает огромную ошибку, скорее всего, самую большую в своей жизни. Иногда посещала мысль, что хорошо бы вернуться назад, противостоять соблазну и найти силы полюбить Валентина, тем более он этого заслуживал. Почему она поступает так иррационально и необдуманно? Почему живёт по велению сердца, а не разума?
– И мы идём сегодня в ресторан… Я пригласил Валю. Не волнуйся, я буду с Маргаритой.
– Час от часу не легче! – Саша закатила глаза. – Особенно с Марго я точно перестану волноваться!
Валентину наплела про какую-то неожиданную встречу с однокурсницей и посиделки в «Европейской», в кафе на втором этаже, и про то, как случайно выключила звук на телефоне. Спокойно выслушала милое недовольство и об ужине с Семёном.
– Переодеваться не заеду, встретимся прямо в ресторане, не опаздывай, – пробурчал обиженно Валя.
Александра оделась нарочито скромно, как учительница средней школы, только дельфин красовался в вырезе блузки, сверкая сапфировыми глазами. Увидев её, Марго сделала надменное лицо. Дурой она не была и знала, в чей огород камешки, правда, считала Сашу сумасшедшей, и это слегка успокаивало.
Подозрительно посмотрела на дельфина: «Странный выбор, хотя что можно ожидать от женщины, которая не дружит с головой!» Ей не хотелось тратить свои силы на Сашу, Сёмочка рядом, он сам её пригласил и даже не иронизировал по поводу её откровенного наряда и высоченных шпилек.
На следующий день Сёма улетел, Валентин – через пять дней, надолго.
Александра стала собирать документы по списку. Долго искала свидетельство о браке, как сквозь землю провалилось, потом нашла и разревелась. Семён звонил из Москвы в любую свободную минуту.
– Саша-а-а-а-а… Ну хочешь прилечу? Хоть на ночь! Хочешь? Много дел, дня не хватает, но я приеду, милая, только скажи!
Саша молчала. Как он не понимает, что ей и часа мало, и дня. Приедет, разбередит душу и уедет. Ему легче, у него весь день расписан по минутам, страдать некогда.
Семён назначил день встречи в Цюрихе. Было решено: Саша полетит через Милан – лететь в Цюрих было бы странно, – а там несколько часов на машине или вертолёте, совсем быстро получится. Она решила, что приедет на день раньше, по Милану побродит. Против поездки Валентин не возражал, только очень переживал, что не сможет составить ей компанию.
– Сашенька, родная! Ты береги себя, знаешь же, как волнуюсь! Я что-то места себе не нахожу, тоска замучила… Может, устал просто? Достало всё!
Саше было трудно: «Люблю одного, привязана к другому!» Ей хотелось сорваться, вылить на кого-нибудь всю свою боль и злость. Нахамила матери по телефону, когда та стала возражать против её поездки в Милан, тем более одной, хватило последствий Маврикия. Пришлось перезванивать и извиняться.
Оставалось три дня. Саша нервничала: «Так это всего лишь начало! Ещё надо будет прожить несколько месяцев в ожидании… Вот где будет нелегко!»
Вылет в Милан ранний, Саша с трудом встала, всю ночь было не сомкнуть глаз, таблетки брали с трудом: «В самолёте высплюсь…»
Со сном в самолёте не заладилось. На противоположном ряду сидела молодая девушка с новорождённым ребёнком. Ребёнок почти весь полёт плакал, лишь ненадолго затихал и снова начинал квакать как лягушонок, монотонно и слишком громко. Девушка качала младенца на руках и извинительно поглядывала в сторону Александры, точно Сашу единственную утомлял плач. На помощь, как обычно, пришло шампанское. Хоть врач и предупреждал: не злоупотреблять алкоголем, сейчас он был ей крайне необходим. Александра отметила, что стала пить шампанское гораздо чаще, чем раньше, организм просто требовал его, и в нём она находила дополнительное успокоение. Голова становилась блаженно пустой и не напрягала излишними тревожными мыслями. Ненадолго задремала и не заметила, как самолёт начал приземляться. В салоне слышался только гул двигателей, в иллюминаторах – густые плотные облака. Картинка внезапно сменилась, и показалось лазурное небо, залитое солнечным светом. Малыш тихо спал на груди у матери, и она нежно поглаживала его по спинке. «Умаялся, притих», – подумала Саша, представив себя, вот так летящей куда-то со своим ребёнком. Сердце неприятно кольнуло: вспомнила Валентина, и чтобы забыться, для надёжности тряхнула головой, сбрасывая ненужное. Рядом сидела женщина преклонных лет, добротно одетая, с укладкой и лёгким макияжем. Она с нескрываемой радостью и нетерпением наблюдала за посадкой, крепко пристегнув ремень безопасности. Всю дорогу он