Это было очень личное отчаяние. Она покачала головой.
— Что случилось? — не понимал он. — Скажи! И прошу тебя, носи очки, девочка. Я же говорил — без них тебе нельзя.
— Ничего. На самом деле просто глупость. Мне показалось, что эти… зайцы… их охрана… мне вдруг почудилось, будто мы можем найти какую-то общую точку зрения.
Он насторожился:
— То есть между мной и тобой, ты хочешь сказать?
Хейди кивнула. Казалось, он изо всех сил сдерживается, чтобы не расхохотаться.
— Это мы можем сделать в любую минуту. Никаких препятствий к этому нет.
Его лицо, загорелое, вытянутое, вдруг посерьезнело. Оно притягивало как магнит. Она взглянула на него… и они поцеловались, крепко, продолжительно. И она не была ни испугана, ни возмущена.
— Ты сделал это нарочно, — отчеканила Хейди. — Лишь бы не говорить про зайцев.
— Отвечу откровенностью на откровенность, — усмехнулся Рори. — Правда, я не хочу говорить про зайцев. Но я хочу схватить с поличным тех негодяев, которые охотятся на моих зайцев. Терпеть не могу заячьи бега — это отвратительно.
— Отвратительно? Почему же ты не сказал сразу?
— Потому что хочу, чтобы ты относилась к этому рационально. Я буду нещадно преследовать браконьеров на зайцев и пресекать охоту на выдр, поскольку нахожу это возмутительным. Но я не стану ходить на демонстрации защитников животных и смотреть на любую тварь с ногами так, словно она человек. Я уважаю животный мир, всю дикую природу, но у меня нет сантиментов по этому поводу. И таким образом — уж тебе-то известно, как никому, — я помогаю им выжить. Да, приходится контролировать численность особей, когда это необходимо и возможно более гуманными методами. Гораздо более гуманными, кстати, чем это делает твой обожаемый кот. — На этот выпад Хейди ответить было нечего, и его губы растянулись в довольной, триумфальной усмешке.
Она тоже не удержалась от улыбки, мимоходом подумав, что Тоби от отца унаследовал такую подвижную мимику.
— Сюзанна, поверь, я говорю серьезно. — Улыбка исчезла с лица Рори. — Животные — это животные, а люди есть люди. И перестань пытаться быть умнее всех. От этого зависит наша будущая совместная жизнь.
— Нам не грозит совместная жизнь, — нервно откликнулась Хейди. — Нам не светит «быть вместе всегда, в счастье и несчастье, пока смерть не разлучит нас».
— Но именно это мы когда-то с тобой выбрали и клялись перед алтарем. И ты все же мать Тоби.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Что устал всегда быть один. Я знаю, да, я сам заявил, что не хочу снова рисковать и пытаться возродить нашу семейную жизнь. Но Тоби нужна женщина, которая бы его опекала. И мне тоже.
— Ах, как романтично! — Она съязвила, но сердце в груди вдруг словно сделало кульбит. Самые нежные, самые искренние слова любви на свете не могли бы растрогать ее сильнее. Но почему он все говорит так прямолинейно, так приземленно?
— Я просто решил быть с тобой правдивым, чем не особенно отличался в прежние времена. Но мне не хотелось бы начинать нашу вторую попытку со лжи.
— Не волнуйся. Насчет второй попытки. Можешь не переживать на этот счет. Она не состоится. Прости, я бы этого не выдержала. Я уже говорила.
Рори первым прервал тягостное молчание:
— Это твое последнее слово?
— Абсолютно.
— В таком случае тебе придется сделать для меня еще кое-что. — Глаза его были совершенно непроницаемы, голос звучал твердо и уверенно. — Ты должна дать мне развод.
Ей показалось, что пол качнулся у нее под ногами.
— Ты серьезно?
Ну конечно, он серьезно. И его можно понять. Десять лет он жил в неопределенности. Теперь у него появился шанс все решить.
— Я говорю абсолютно серьезно, — холодно подтвердил он. — Мне надо привести семейные дела в порядок и подумать о будущем. Честно говоря, я уже обращался к адвокату. Мне сказали, что тебя можно признать без вести пропавшей. — Он резко замолчал — на кухню зашла Дженни в ночной рубашке. Она хотела выпить молока.
Хейди смогла заснуть только в три часа ночи, а уже в половине седьмого ее разбудил громкий от волнения шепот Тоби и шипение Рори, который шикнул на него. В руках у них покачивались фонарики. Отец и сын прошли площадку перед домом и углубились в лес.
В начале восьмого Дженни, в куртке с капюшоном, брюках и резиновых сапогах, вошла к ней в комнату:
— Если будешь меня искать, Сюзанна, я пойду посмотрю, что они там задумали.
Это окончательно заставило ее встряхнуться.
— Нет, Джен, я не буду тебя искать. Я иду с тобой.
Был еще час до рассвета, и тени в лесу казались живыми. Треск сучка раздавался то справа, то слева, один раз откуда-то сверху свалилась огромная еловая шишка. Так хотелось притаиться где-нибудь и понаблюдать за ночной жизнью в лесу. Но их ждало гораздо более важное дело. Дженни шла впереди, Хейди за ней по пятам и только успевала удивляться, как быстро они ныряли под ветки деревьев.
Наконец занялся тусклый рассвет — под ногами была мокрая от росы трава. Перед ними расстилался зеленый, тонущий в полутьме амфитеатр. Дженни схватила ее за руку и указала куда-то. В дальнем конце на колышках они увидели расстеленную сеть примерно в шестьдесят футов длиной и три фута высотой. По ее краям двигались люди с палками, бегала собака. Пока они смотрели, по полю в отчаянном беге промчался заяц.
Остальное было понятным, но не драматичным. Сержант полиции, Дженни назвала его имя, видимо, только дожидался, пока животное попадет в ловушку. Теперь он вышел из укрытия спокойно, словно браконьеры нарушили правила стоянки машины. Один из браконьеров достал бумагу. Страж порядка тщательно ее рассмотрел и возвратил владельцу. Потом записал имена нарушителей, и в конце операции зайца выпустили на свободу. Он кинулся прочь огромными прыжками, прижав длинные уши.
— Большое дело! — недовольно ворчала Дженни, когда они с Хейди возвращались домой. — Тоби поднял такой шум… можно было подумать, что целое стадо оленей отстрелили.
Возвращаться домой было вдвойне неприятно. Дженни хотела пробраться вниз по склону и подойти к Рори и Тоби, которые разговаривали о чем-то с сержантом.
— Тоби заслужил праздничный завтрак, и я не хочу, чтобы он опоздал в школу, — ловко придумала Хейди, не желая признаться Дженни, что одна будет в два раза дольше добираться до дому.
Но ее слова распалили Дженни еще больше.
— Праздничный завтрак! За что? Тоби же ничего не сделал.
— Джен, полегче. Это он их вчера выследил и указал сержанту Мерфи место.
— Откуда ты знаешь? А, наверное, Рори похвастался. Но по-моему, это нечестно, Сюзанна. Я его так просила сказать, а мне он ничего не сказал.
— Только потому, что не хотел говорить при Тоби, — быстро нашлась Хейди.
— Ну, не знаю, не знаю, — обиженно насупилась Дженни. — По-моему, у вас с Рори происходит что-то подозрительное. Многие, кстати, так считают. Вот и миссис Райан говорила, и миссис Берн.
— Дженни, ты что, слушаешь сплетни в магазинах?
Хорошее воспитание все же пересилило, на что Хейди втайне рассчитывала.
— О нет, нет, конечно. — Дженни смутилась. — Но они уверены, будто Рори безумно рад твоему возвращению. Они говорили, что ты его «околдовала».
— Да с тех пор столько воды утекло!.. — Ей с трудом удалось говорить как ни в чем не бывало. — О, еще сколько воды! И очень нечистой, скажу я тебе. Ты знаешь, однажды я даже пырнула его ножом.
— Однако он до сих все тебе рассказывает, — пробубнила Дженни.
— Да, — пришлось признать Хейди.
Она не стала пояснять, что Рори рассказывает про то, что собирается подать на развод. Утренние события на время затмили ее переживания, но теперь вернулись. Чересчур эмоциональная реакция Дженни говорила о многом. Впрочем, как и в воскресенье, когда Хейди сообщила девочке, что Рори к ней очень хорошо относится. Да, нетрудно сложить два и два и прийти к очевидному выводу.
Девичья влюбленность или что-то более серьезное — трудно сказать, но ясно, что Дженни влюблена. Отсюда ее постоянная ревность, обиды и довольно мрачные подозрения. До сих пор все ограничивалось только раскаленными от гнева взглядами, но невозможно предугадать, во что это выльется.
Тщательно приготовленный завтрак был оценен по достоинству.
— Никогда в жизни не видел столько зайцев, — отчаянно заливал Тоби, толстым слоем намазывая фрукты взбитыми сливками. — Даже со счета сбился, представляешь, Джонни? Штук пятьдесят. Прямо замучился их из силков вытаскивать.
Рори предостерегающе кашлянул, а Дженни не выдержала:
— Врун несчастный!
— Что? Что ты сказала? — изумился Рори.
— Он опять врет как сивый мерин. Там был только один заяц, и он к нему даже близко не подходил. Мы все видели. Мы были наверху.
— А что вы делали наверху? — вкрадчиво поинтересовался Тоби. — Вы что, побоялись спуститься? — И принялся нагло облизывать ложку.
— Фу, какая мерзость! — передернулась от отвращения Дженни.
На этот раз Рори склонился на ее сторону.
— Еще раз так сделаешь, — обратился он к сыну, — можешь забыть даже думать про щенка.
— Щенка? — Глаза у Тоби постепенно вылезали из орбит от невероятного, но отчетливо засиявшего впереди счастья. Он так и не донес ложку до рта.
— Осторожно, на скатерть накапаешь, — строго предупредил Рори. — Если передумал заводить собаку, так и скажи.
Наконец дар речи вернулся к Тоби, но он предпочел действовать. Тарелку с недоеденным лакомством отодвинул в сторону.
— А можно мне забрать его прямо сейчас… — хрипло прошептал Тоби. — Если я буду бежать всю дорогу… Можно? Можно?..
Глава 7
За завтраком Рори объявил, что намерен проверить новые посадки, и вскоре Хейди увидела, как он садится в автомобиль.
Жаль, что он взял машину. Хорошо бы сейчас поехать на разведку. Дженни ушла по своим делам, Тоби повел Панча на прогулку. Так что неделя «Смотри в оба» немного забылась, со вторника Тоби смотрел в оба только на один объект — на своего обожаемого щенка.