– Я тебя сам найду. Или – если экстренно, вот номер пейджера. В кошачьей своей манере выскользнул в коридор.
« Все предусмотрел, – со смесью досады и восхищения подумал Андрей. – И все так же любит эффекты». Он поймал себя на том, что ему хочется догнать Мороза, остановить его. Но давно не был генерал господином своих желаний.
Андрей приподнял перевернутый стаканчик, задумчиво провел пальцем по запыленному, не тронутому коньяком ободу. Спохватившись, нащупал брошенный мобильник, не глядя, набрал номер.
– Мороз только что сошел с поезда под Москвой. Полагаю, не сегодня-завтра появится в городе. Организуйте наблюдение. Если сами работать разучились, упадите в ноги фээсбэшной «семерке». И я вам очень желаю – чтоб на этот раз без проколов!
«Жизнь, жизнь, жизнь, – в такт колесам пробормотал Андрей. – Кто бы мне объяснил, почему тянешься к одним, а оказываешься непременно среди других».
И, не теряя больше времени, нетерпеливо схватился за оставленные документы.– Какие люди! – непривычный на Старой площади, Тальвинский, которого только что запустили в кабинет с табличкой «Заместитель Главы Администрации Президента РФ», смущенно приблизился к вышедшему из-за стола изрядно отяжелевшему, но не утратившему живости Воронкову.
– А ну-ка, повернись, сынку! – обхватив массивного Тальвинского с привычной покровительностью за плечо, Воронков покрутил его. Оценил увиденное. – Поплохел! Сколь не виделись? Года три?
– Пожалуй, и побольше.
– Меняемся, меняемся, увы. А внутри?.. Ладно, не мнись.
– Так это кабинет что – ваш? То есть..
– Ну-ну, не дури. На ты. Как были. А кабинет не мой. Приятеля. Я его пока к президенту на доклад выгнал, чтоб не мешался, – Воронков шлепнул Тальвинского по ляжке и, довольный шуткой, первым зашелся в смехе. – Ну, и – впечатление опять же производит. Я через этот кабинетик много, сказать по правде, контрактов подписал. Обстановка, знаешь, к спорам не располагает! – А твой, то есть кабинет?..
– Моего теперь нет. Чисто – в бизнесе. Да и хватит с меня административщины. Главное, вешки надежные рассставил, – Воронков значительно пошлепал по чужому столу. – Каждый на своем месте дело делать должен.
– Это точно. Было бы дело.
– Будет. Я ведь с прежним-то почему разбежался? Окружил себя ворьем. Растащили полдержавы. Добро бы еще с пользой. А то все по карманам. Но теперь, дай Бог, поднимать начнем.
Бесцеремонно залез в чужой бар, выудил бутылку коньяка, разлил по стопке:
– Ну, за встречу…! – выпил, не закончив фразу и тем оставив Тальвинского в сладком предчувствии. – Ты сколько лет на одном месте-то ишачишь? Дай Бог памяти…
– Девять.
– И не обрыдло?
– Не мне решать. Где Родина прикажет, там мы – все как один.
– Родина! Дождешься от нее, как же. Родине тоже подсказать иногда не мешает. Большие дела задумываются. Надежные люди нужны. Пора тебе расти над собой. Как полагаешь?
Андрей поднялся. – Всюду, где я тебе буду полезен, – буду полезен.
– Хорошо сказано, – расшифровал заковыристую фразу Воронков. – Есть мыслишка на большую воду тебя вывести. Как специалист, сомнений не вызываешь. Ну, и – здесь предварительно проговорил. Думаем попробовать тебя для начала на замминистра. Чтоб немножко обуркался, себя перед нужными людьми проявил. Заодно и вашего министра подстимулируем. Спорен стал. Не за ту команду играет. Понял, нет?
Андрей поспешно отвел глаза, боясь выдать вспыхнувшую в них безудержную радость.
– Понимаю, – по-своему оценил его волнение Воронков. – Решение масштабное. Так что раскинь мозгами. Время есть. Для начала закончим несколько делишек по нынешней твоей функциональности. Как полагаешь, тесть твой себя самого еще не пересидел? Хотим другого человечка на губернаторство поставить. Хватит коммунякам в средней полосе жировать. Что скажешь?
– Так… как и ты. Он хоть мне и тесть, но если по совести…
– Вот по совести и решим. Значит, здесь у нас противопоказаний не имеется?
– Да без вопросов. Дело есть дело.
– Это хорошо, – несколько озадаченно протянул Воронков.
«Поторопился согласиться», – понял свою оплошность Андрей.
– Но Кравец – это как раз вопрос решенный. Он теперь так и так непроходной. Есть более важная проблема. С тем и пригласил.
Предчувствуя недоброе, Тальвинский насторожился.
– Ты знаешь, я всегда был за то, чтоб вкладываться в собственное производство. Из-за этого кредо и с прежней президентской командой рассорился. Но – нынешний как будто адекватен. Да и времени оттягивать решение нам не отпущено. Свое производство налаживать надо. Как полагаешь?
– Мысль бесспорная. У нас по области половина предприятий в простое, чуть не треть населения фактически безработные.
– И мне область не чужая. Потому – решил химкомбинат поднимать. Очень он в мой холдинг впишется.
– Но контрольный пакет комбината, насколько я знаю…
– Именно что. Я ведь недавно у САМОГО на аудиенции был. Вот и взял, понимаешь, встречное обязательство поднять нашу область и тем доказать, что может Россия своими силами выжить. Без внешних инъекций. Ну, и чтоб от мафии очистить. У нынешнего это, слышал, наверное, – пунктик. – Большому кораблю большое плаванье.
– Подстава большая. Получил карт-бланш. А, взявши, как говорят, за гуж, – средств выбирать не станем. Потому как или мы через пару лет отрапортуем, или нас, как водится. Ставка, сам понимаешь, такая, что жалеть тех, кто под ногами, не приходится, – Воронков сделал паузу и, не отводя от Тальвинского пристального взгляда, размеренно произнес. – Будем отбирать комбинат у Паниной.
Как ни готовился Андрей к подвоху, но удержать себя в руках не сумел.
– С Паниной можно договориться и сделать из нее союзника. Я берусь…
– Не надо. Слишком много помельтешила баба. Засветилась еще когда коммунистов поддерживала. А это помнится.
– Но у нее сильный банк. – На силу всегда сила найдется, – Воронков посмотрел значительно, напоминая, откуда запомнилась ему эта фраза. – Через пару дней начнет проверку налоговая полиция. Уголовное дело под это уже приготовили. Поизымаем в центральном офисе все компьютеры и – через недельку, глядишь, сама в ноги бухнется. Дело апробированное. Но потребуется силовая поддержка на месте. Так – ты готов? Только сразу!
– Мы с Паниной тесно работали.
– То есть, нет?
– Сам посуди! Большая бы мне цена была, если б вот так резво умел от тех, кто рядом, отступаться?
– Да или нет?!
– Ты сам, я знаю, человек слова. Должен понять.
– Жаль, не узнаю прежней реакции. И впрямь постарел, что ли? Андрей Иванович! У тебя деньги есть?
– Так… Сколько нужно? – Андрей сунулся в бумажник, но по хохотку Воронкова сообразил, что в очередной раз «сморозил» глупость. – Да есть кое-что.
– В Панинском банке?
– Он у нас самый надежный.
– И – сколько?
– Я не пом… Тысяч шестьдесят.
– В долларах? Неплохо. Это как же надо было экономить, во всем отказывать, чтоб с зарплаты начальника УВД накопить. Жена-то, помнится, не работает.
Пунцовый Андрей обреченно мотнул головой.
– А еще?
– Что?!
– Еще, спрашиваю, где есть накопления?
– Нет. На меня больше ничего нет.
– А не на тебя, но для тебя?
Андрей вскинулся было возмущенно. Но Воронков сидел на столе, с любопытством разглядывая какого-то сувенирного чертика. Что-то в этой «расслабухе» было неестественное. Какое-то особое ожидание.
– Да! – решился Андрей. – В офшоре.
– И – сколько?
– Где-то семьсот тысяч, – выдохнул он и с содроганием заметил удивленные глаза. «Значит, все-таки не знал. Просто взял на понт. И я – как пацан «раскололся»!».
– Не густо. А еще?
– Всё.
– И на чем она тебя повязала? На криминале?
– Нет! Что..вы? – Тальвинский и впрямь возмутился. – Этого я себе не позволял. Я офицер!..Так, отдельные преференции. Но – все в рамках!
Поняв неуместность своего возмущения и ту безудержную власть, в которую сам только что отдал себя этому человеку, Андрей замолчал угрюмо и, не спрашивая разрешения, потянулся к коньяку.
Воронков, по-прежнему сидя на столе, меж тем разглядывал его с холодным интересом, не переставая болтать ножками.
– М-да, жизнь нас забрасывает. Это хорошо, – неожиданно произнес он.
– Что хорошо?
– Все. Что разговор у нас честный получился. Не во всем, конечно. Слышал, что еще порядка четырехсот тысяч у тебя на Багамах «зарыто».
– Но!..
– Но – в целом признался. Стало быть, основа для доверия налицо. Так я понимаю?
– Да вообще-то…
– А главное, хорошо, что деньги эти у тебя есть.
– Я, пожалуй, сяду. Что-то меня от всего этого повело.
– Нет, это и впрямь замечательно, – Воронков развеселился. – Ну, сам подумай, как ненадежно иметь в союзниках безупречного человека. За которым ничего нет. Это ведь как голый на борцовском ковре – ухватиться не за что. Как такому довериться? А когда компромат на соратника имеешь, и – работается легче. И – что важно – по человечески понятней. Понял? Нет?
– Как скажешь.
– Вот так и скажу. Так что – берем панинский комбинат? Только живо…
– Да.
– Хорошо. Ты пока на втором плане будешь. Основная нагрузка на первом этапе ляжет на налоговиков.
– Но Панина! Она-то всей информацией владеет. И не только на меня.
– Это само собой. Не дура! А потому – очень бы кстати получилось, если б и у тебя на нее серьезная встречная компра нашлась. И для тебя важно. И для меня. Мне ведь с ней так и так насчет комбината торговаться придется. А с «увесистой» компрой всегда легче договариваться – глядишь, дешевле сольет. Но если нет…
– Есть! – вскричал Андрей. – И еще как есть!
– Да? Вот и хорошо. Вот и удачно.
– Конечно же! Виталий!
– Ви?.. Мороз? Так он, слышал, в заключении.
– Освободился. Ты историю с убийством Котовцева помнишь?!
– Еще бы.
– Так вот Мороз нашел и сберег документы, подтверждающие, во-первых, факты преступной деятельности и Паниной, и Кравца, и, во-вторых, что именно Панина организовала убийство Котовцева! Как тебе?