– Привет, – восторженно ответила Милла. И тут же повернула ручку ещё раз. И ещё. А потом ещё. Пока Молокоус нетерпеливо не затащил Миллу внутрь.
Внутри стоял аппетитный запах.
– Пирог, – промурлыкал Молокоус. – Наверно, Ганс уже испёк.
Они прошли через вестибюль размером с бальный зал. На потолке висела люстра, а на ней качалась обезьянка с белокурыми завитками и двумя забавными косичками, торчавшими подобно антеннам. Она широко улыбнулась, а затем спрыгнула. Сделав рискованное сальто, она приземлилась Милле на голову и взъерошила её волосы. Милла ахнула, обезьянка запищала, Молокоус проворчал:
– Сэм, прекрати!
Но Сэм уже схватил волосы Миллы, наскоро заплёл две косички-антенны и захохотал безумным обезьяньим смехом. Это прозвучало так забавно, что Милла перестала сердиться.
– Кажется, у тебя появился поклонник, – заметил Молокоус, взглянув на дикую причёску Миллы.
Обезьянка показала им язык, прыгнула к открытому окну и исчезла в нём.
– Вот же оболтус. – Молокоус вздохнул. – Сэм – постоянный гость в моей клинике: то палец прищемит, то у него шишки, то ссадины. Неудивительно, учитывая, какими глупостями он занимается. Бьюсь об заклад, скоро придётся снова его лечить.
– Кстати, а где находится твоя ветеринарная клиника?
– На втором этаже. Я покажу её попозже.
Как раз познакомишься с Фиби и Орелией. Они твои ровесники и помогают мне в клинике. Как же здорово! Работа в ветеринарной клинике! Милла тоже мечтала об этом.
– Разве детям здесь не нужно ходить в школу?
– Безусловно, нужно, но днём они могут делать что хотят. Танцевать или помогать пекарю. Играть в футбол или тушить пожар.
– Правда? – Милла с трудом могла в это поверить.
– Конечно, это же интересно. К тому же они многому учатся. Фиби и Орелия, например, уже очень хороши.
Молокоус толкнул дверь на кухню. Повсюду были раскиданы тарелки и чашки. Пол усыпан крошками. На стене болтались кастрюли и сковородки. А на плите сидел петух. Ганс, петух-флюгер, Милла его узнала. Перья были взъерошены, а на фартук налипло тесто. Молокоус запрыгнул на кухонный стол. Но никакого пирога там не было, вокруг только валялись зелёный лук и листья петрушки.
– Одна лишь дурацкая зелень! – воскликнул кот.
Из-за явного разочарования или из желания её уничтожить Молокоус стал жевать траву. Глядя на эту картину, Милла громко расхохоталась.
– Ду-ди-ду.
Скатерть, свисавшая до пола, колыхнулась.
– Пиппа! Вот ты где! – обрадовалась Милла.
– Только не это! – взвыл Молокоус. С уголка его рта свисало пёрышко лука. – Пиппа, ты снова съела весь пирог?
– Ду-ди-ду, – тихо и виновато прозвучало в ответ.
– Не хочешь выйти? – ласково спросила Милла.
Мохнатый хобот показался из‐под скатерти и принюхался.
– Я скучала по тебе, – сказала Милла, присев.
– Ду-ди-ду-ду. – Пиппа выскочила из‐под стола, промчалась вокруг неё и запрыгнула к ней на колени. – Ду-ди-ди-ди-ду! – засмеялся мини-мамонт и провёл хоботом по лицу Миллы.
– Щекотно, – хихикнула та.
– Я тоже хочу смеяться! – В кухню вошла девочка с веснушками и диким пучком оранжевых и зелёных прядей.
Она скинула туфли и сбросила с плеч рюкзак. Стоя перед всеми в коротком комбинезоне и толстых шерстяных носках, девочка широко улыбалась.
– Привет, Фиби. – Молокоус растянул губы в прекрасной луковой улыбке.
– Приветик, – ответила девочка, сделав реверанс.
Пиппа громко задудела. Милла, смутившись, ответила:
– Привет.
– Фиби, это Милла, – сказал Молокоус. – Она оттуда. – Он неопределённо взмахнул лапой. – Случайно попала в карусель миров, потому что… Ох, объясню попозже…
– Фантастика! – Глаза Фиби стали круглыми, как блюдца. – Никогда никого не встречала оттуда. Ты надолго? На несколько недель? Это было бы круто! У тебя есть во что переодеться? Если нет, я дам. А зверей ты любишь? Мы могли бы вместе работать в клинике! Я тебе всё покажу. Эх, я бы тоже хотела когда‐нибудь побывать в твоём мире. Только доктор Лапуш не разрешает.
Фиби хмуро посмотрела на Молокоуса. Тот с серьёзным видом произнёс:
– Фиби, ты прекрасно знаешь…
– Что это будут метания тудасюда, – закончила за него девочка. Видимо, это был не первый их разговор об этом.
– Каждый хочет попасть сюда, туда, взять что‐то с собой или оставить. Так нельзя. Иначе всё пойдёт наперекосяк, – объяснил Молокоус.
– Зачем тогда ты вообще создал карусель миров? – вмешалась Милла. От этой карусели, судя по всему, одни проблемы.
Молокоус почесал подбородок:
– Ну, я всегда тяготел к науке и экспериментам. Когда я был человеком, я проводил много исследований. Теперь в лаборатории хозяйничает Фиби. Орудовать лапами оказалось утомительно. В общем, как‐то я прочитал книгу одной гениальной женщины-учёной Альберты Цвейштейн. Она утверждала, что помимо Сверкающего мира существуют и другие миры. Мне страстно захотелось их найти. Ведь там могли оказаться интересные растения, из которых я приготовил бы новое волшебное лекарство. Так что я… построил карусель миров.
– Жалко, конечно, что меня тогда не было рядом, – вздохнула Фиби.
– Тогда ты ещё ползала в подгузниках под столом, – усмехнулся Молокоус. – К тому же путешествие по мирам не для детей, – строго добавил он. – Вы только представьте: вот вы случайно попали к динозаврам…
– Это было бы здорово! – воскликнула Фиби.
Молокоус закатил глаза:
– А что, если в лейке будет ненадёжный контакт или ты заблудишься и не найдёшь её?
– Да я всё понимаю. – Фиби подняла вверх руки и широко улыбнулась Милле. – В любом случае круто, что ты здесь.
Та улыбнулась в ответ. К тому времени Пиппа свернулась калачиком у неё на коленях, и Милла зарылась рукой в мягкий шоколадно-коричневый мех. Как же это здорово – заводить новых друзей!
– К слову, карусель миров – это большой секрет, – сказал вдруг Молокоус. – Кроме Фиби и Орелии, про неё никто не знает.
– И кроме меня, – донеслось с плиты. Ганс широко зевнул и расправил крылья. – Ух, как я истощён. И неудивительно – столько печь. Как это маленькое существо может быть столь прожорливым? – Он бросил на Пиппу измученный взгляд.
Та в ответ наклонилась и подобрала хоботом крошку с пола.
– Н-да, – произнёс Ганс, осматривая себя и качая головой. – И как я выгляжу? Как ощипанная курица! – Он с трудом расправил перья хвоста.
– А для нас у тебя есть что‐нибудь перекусить? – с надеждой спросил Молокоус.
– Нет. И печь я сегодня больше не буду. – Ганс снял фартук. – Мне нужен перерыв. Я, пожалуй, пойду в парикмахерскую. Пока-пока! – Он разбежался, оттолкнулся от плиты и вылетел в открытое окно.
– Представляю, как он вернётся с забавными кудряшками, – пошутила Фиби. Милла засмеялась, Пиппа радостно задудела. И только Молокоус с досадой слизнул со стола капельку сливок.
«Дин-дон», – пробили настенные часы. Вместо стрелок у них было два пальца, один из которых строго покачивался взад-вперёд. «Дин-дин-дон, ты опаздываешь на приём», – говорили часы.
– Спокойствие, – сказала Фиби. – Кое-какая еда всё же есть.
Молокоус устремил на неё полный надежды взгляд, а Пиппа с любопытством протянула к ней хобот.
– Я забегала по пути в пекарню «Печеньки-предсказания», – пропела Фиби, доставая из рюкзака два больших бумажных пакета. – Кактусовые конфеты, та-дам!
– Ты меня спасла! – Молокоус сразу же протянул лапу.
Пиппа радостно схватила угощение. Милла заворожённо прислушивалась к каждому тихому «чавк», с которым мамонтёнок засасывал хоботом конфету и отправлял её в рот.
– Угощайся. – Фиби протянула Милле кактусовые сладости.
Та вежливо взяла одну конфету и осмотрела её. Она точно должна съесть эту колючую зелёную штуку?
– Безумно вкусно, – хмыкнул Молокоус.
– Пф-ду. – Пиппа ощупала хоботом дно своего, увы, пустого бумажного пакета. Нетерпеливо оттолкнув его, она принюхалась к чужому.
– А ну убери свой хобот, – проворчал Молокоус и замахал лапами, выгоняя Пиппу из кухни. – Кыш-кыш!
Милла посмотрела вслед мини-мамонту. Пиппа весело дудела, а её маленький хвостик задорно вилял, как бы говоря: «Пока!»
«Дин-дон! – снова дали о себе знать часы. – Честно говоря, ребята, у вас нет времени бездельничать». Большой указательный палец нетерпеливо постукивал по цифре «двенадцать», а маленький – по «двойке».
– Да знаем. – Молокоус закатил глаза.
Милла храбро сунула в рот кактусовую конфету. Та оказалась восхитительной. Лимонносладкий вкус обволок язык Миллы.
– М-м-м… – промычала она. Но только Милла хотела взять ещё одну, как по замку прокатился протяжный крик.
Олаф, оракул-осьминог
От резкого звука задрожали бокалы на кухонной полке. У Миллы кровь застыла в жилах.
– Это Орелия! – воскликнула Фиби, вскакивая.
Что‐то гремело. Лампа на потолке покачивалась.
– Что там такое?
– Может, это Бодо? – прошипел Молокоус и рванул из кухни.
Вот негодяй этот Бодо!
– О боже! – вырвалось у Миллы.
– Олаф, нет! – прикрикнул кто‐то наверху.
– А, так это всего лишь Олаф, – вздохнула Фиби с облегчением. – Наш капризный оракулосьминог.
– Оракул-осьминог? – удивлённо повторила Милла. Брат как‐то рассказывал ей об оракулах. Они могли предсказывать, что случится завтра. – Олаф действительно может видеть будущее?
– Ещё как. У него же восемь глаз, – усмехнулась Фиби. – Загвоздка в том, что сегодня ему нужно сделать прививку от коралловой оспы. А он панически боится уколов. – Она взяла Миллу за руку. – Давай посмотрим, вдруг сможем помочь.
Вместе они взбежали по широкой мраморной лестнице на второй этаж. «Ветеринарная клиника "ПРЕДАННЫЕ ЛАПКИ"» – было написано на блестящей вывеске. Коридор был покрыт красным ковром. На стенах висели картины с изображением кошек в забавных шляпах. На диване для посетителей сидел золотой поросёнок. Из-за его спины торчали крылья, а ростом он был не больше хомяка. Когда Милла проходила мимо, поросёнок тихо хрюкнул.