— Работал…
— Тогда в чем дело?
Будто не услышав вопроса, Довгань поднял глаза вверх. Сказал:
— Черт… Галя вообще говорила Алке, что запала на тебя.
— Глеб… Давай выясним все до конца. Мы все же на одной яхте.
— Давай… — Глеб старательно вглядывался в щель между краем люка и палубой. — Что ты хочешь выяснить?
— Я хочу выяснить, как мне следует теперь работать с Аллой на парусах. Или с оглядкой, чтобы не дай Бог не коснуться ее в ненужном месте. Или нормально. А?
Довгань застыл, будто вообще хотел отключиться от разговора. Наконец сказал:
— Нормально.
— Это точно?
— Точно.
— Пойми, в момент, когда мы работаем на парусах, она для меня не женщина. Она шкотовый.
— Это верно… — Глеб обнял его за плечо, встряхнул. — Вообще, может, я зря все это тебе… Ты уж… Пойми…
— Совершенно точно, зря.
— Просто… Просто пойми, что для меня значит Алла.
— Я понимаю. Примерно то же для меня значит Галя.
— Да? — Глеб с недоверием посмотрел на него. — Ну да… Это такое дело…
— Между прочим, с Галей ты сам меня познакомил. Если помнишь.
— Отлично помню. — Глеб некоторое время разглядывал палубу. — Ладно, Юра, можешь отдохнуть. Через час тебе заступать.
— Спасибо. Я в норме. Постою у иллюминатора.
— Черт, сколько это еще будет длиться…
— Еще часа два, не меньше. Мою вахту застанет.
— Пожалуй. Ладно, расслаблюсь немного. — Глеб осторожно сполз на койку. Спросил, не глядя: — Интересно, Алка наш разговор слышала?
— Смеешься… Через две двери? Потом — ей сейчас не до этого.
— Я тоже так думаю. А с качкой придется потерпеть… До твоей вахты… Я немного придавлю.
— Давай.
Через несколько секунд за спиной раздалось легкое похрапывание. Оглянулся — Довгань спит.
Снова повернулся к иллюминатору. В сплошной лавине воды, медленно тащившей яхту вверх, все время возникали, пенились и таяли пузырьки.
Подумал: теперь он понимает, почему Довгань так долго не мог найти шкотового.
Официант, склонившись к самому уху Липницкого, спросил шепотом:
— Десерт?
Липницкий оглядел стол — ужин, в общем-то, был закончен. Если бы не Феофанов, которого он сам же притащил сюда, можно было считать, что поужинали они нормально. Но Феофанов все испортил. Завтра надо будет обязательно заехать к Давиду и Вике, извиниться. И объяснить, что этот недотепа попал в их компанию случайно.
— Так что насчет десерта, Иосиф Борисович? — повторил официант. — Подавать?
— Да, пожалуй… Хотя…
Оркестр заиграл танго. Пространство перед сценой стало заполняться танцующими. Нет, с десертом придется подождать.
Покосившись в сторону Феофанова, сказал:
— Подожди. Но будь наготове. Я тебя позову.
— Слушаюсь, Иосиф Борисович. — Официант исчез. Сидящий рядом с Липницким Давид встал. Улыбнулся жене:
— Вика?
Вика, юная красавица в роскошном бальном платье, улыбнулась, и они ушли танцевать. Теперь Липницкий и Феофанов остались за столиком одни. Хорошо хоть, подумал Липницкий, тот практически лыка не вяжет.
Наблюдая, как молодожены танцуют, он вдруг ощутил тоску. Он дал маху. Вляпался. Давид был модным московским художником, Вика — не менее модной театральной актрисой. Они считались друзьями, и он пригласил их провести вечер вместе за компанию лишь потому, что рассчитывал: Феофанов, подав в такое общество, оценит это, расколется и расскажет хоть что-то о своей работе. Но Феофанов, ничтожество с носом картошкой и выпуклыми рыбьими глазами, и не думал раскалываться. На все его вопросы о работе он лишь бурчал что-то невнятное. Да и вообще этот индюк за весь вечер не сказал ничего стоящего. Единственное, что он делал, — тихо и мрачно напивался.
Сейчас же, увидев эту проклятую путану, Феофанов просто сошел с ума. Вот уже почти час он уговаривает Липницкого немедленно его с ней познакомить. Причем присутствие Давида и Вики его нисколько не смущает, он делает это и при них, нисколько не заботясь о том, что ставит Липницкого перед друзьями в идиотское положение.
Про эту шлюшку, тоненькую блондинку, наверняка еще несовершеннолетнюю, он уже успел выяснить у официанта все. Она появилась здесь месяц назад, контролируют ее дол-гопрудненцы, на сегодняшний вечер девушка снята англичанином, причем он уже заплатил за нее вперед. Договориться с долгопрудненцами в такой ситуации, если только не выложить бешеную сумму, нет никакой возможности. Но этот идиот прилип к нему, как банный лист.
Покосился в сторону соседа — тот допивает очередную рюмку. Встретив взгляд Липницкого, Феофанов поставил пустую рюмку на стол. Выдавил, заикаясь:
— Ося, родной… Я вижу, она там… Танцует…
Полный атас. Этот ублюдок, будучи знаком с ним всего один вечер, еще смеет называть его Осей.
— Ося… Она танцует… — повторил Феофанов. Липницкий прикинулся непонимающим:
— Кто «она»?
— Девушка… Ося, если ты меня с ней не познакомишь, я умру…
— Павел, ну что ты зациклился именно на ней? Успокойся. Девушек здесь много.
— На ней… — пролепетал Феофанов. — Я зациклился на ней…
— Перестань. Здесь полно прекрасных девушек. Я могу тебя познакомить с любой.
— Не хочу с любой… Я не могу без нее, клянусь… Ося, будь другом… Это всерьез… Пойми, это всерьез…
— Павел… Давай поедем в казино. Там полно девушек, в тысячу раз лучше, чем эта. Любая будет твоей.
— Я не хочу в казино… Если ты меня не познакомишь с этой девушкой, ты будешь мой смертельный враг… Смертельный, ты понял? Ося, слышишь?
Главное, если бы он хоть что-то рассказал ему о своей работе в Главном штабе ВМС. Так нет же, на все его вопросы он только мычит. А вот стоило упасть взгляду на шлюшку — начал приставать с ножом к горлу, весь вечер не дает покоя.
Давид и Вика танцевали, глядя друг на друга и никого и ничего не замечая. Феофанов подтянул к себе бутылку «Наполеона»:
— Ося, с твоего позволения, я приму еще… Ты не против?
Он был не против. Может, эта мразь вообще отключится. Тогда он просто заплатит официанту, чтобы тот отвез придурка домой. А сам с Давидом и Викой, освободившись от ненужного груза, закатится в казино.
Впрочем, если взглянуть на вещи спокойно, это знакомство еще может пригодиться. Познакомить с ним Феофанова, занимающего какую-то значительную должность в Главном штабе ВМС, предложила сестра. Она работала в Большом театре и как-то сказала ему: муж ее подруги-балерины, военный моряк, сейчас в трансе, поскольку подруга этого своего мужа бросила. Брошенный муж из-за этого ужасно страдает и постоянно звонит сестре, с которой связан давним знакомством. Тема одна и та же: жалобы на одиночество и просьбы развеять его тоску. Естественно, сестра высказала предположение: может, он, ее всемогущий брат Иосиф, поможет несчастному «развеять тоску»?
Слова «Главный штаб ВМС» для Липницкого значили достаточно много, поскольку последние десять лет основным его бизнесом было оружие. Раньше он работал в Военторге, занимался продовольственными поставками, но в конце концов понял: настоящие деньги можно делать только на устаревшем вооружении. Отслужившее свой срок вооружение обладает неоценимыми качествами: его легко списать как никому не нужную рухлядь, спрос же на такое оружие в мире непрерывно растет.
За эти десять лет он стал богатым человеком, у него появилась серьезная международная клиентура. Ясно, в России у него тоже было немало связей в военных кругах. Но он отлично знал: чем больше связей, тем лучше. Поэтому знакомство с еще одним человеком из Министерства обороны, к тому же еще работающим в Главштабе ВМС, могло оказаться очень и очень полезным.
После очередного звонка сестры он, будто между делом, поинтересовался, как дела у безутешного брошенного мужа ее подруги. Сестра сказала, что тот по-прежнему страдает, и спросила, может ли она дать Феофанову его телефон. Он сказал, что может. И вот они с Феофановым уже четвертый час сидят рядом за столиком в одном из лучших московских ресторанов. И он, Иосиф Липницкий, проклинает тот час, когда дал этому недоумку свой телефон.
Но, проклиная Феофанова, Липницкий тем не менее все еще надеялся, что это знакомство может оказаться полезным. Вот только когда?
Покосился — сосед сидит тихо. Тупо смотрит в зал. Танец кончился, но танцующие не расходятся. До Липницкого донеслось бормотание:
— Ося… Она стоит, я ее вижу… Ося, друг, сделай что-нибудь…
Ладно, подумал Липницкий, может, в самом деле стоит потратиться. Деньги наверняка придется выложить большие, и неизвестно еще, окупится ли когда-нибудь эта трата. Но рискнуть стоит. Ведь если сестра не перепутала, и этот Феофанов, капитан второго ранга, в самом деле работает в Главштабе ВМС, он, Иосиф Липницкий, может позволить себе сейчас заплатить за эту девку любые деньги. У него есть знакомые в Главном штабе сухопутных сил, есть знакомые в Главном управлении ракетных войск. Теперь будет знакомый в Главном морском штабе. Решено.
Увидев, что оркестр заиграл снова и Давид с Викой, обняв друг друга, закачались в танце, сделал незаметный знак официанту. После того как тот подошел, сказал на ухо:
— Василий, поинтересуйся у ребят, сколько они хотят за эту куклу.
— За какую?
— Ну… Я о ней уже спрашивал.
— А-а… — Официант сочувственно посмотрел на него. Дохнул в ухо: — Иосиф Борисович, не советую.
— Что так?
— Они же три шкуры сдерут. Неужели вы себе женщину не можете найти?
— Да я не для себя… — Липницкий покосился на застывшего Феофанова. — Для этого.
— А-а-а… — протянул официант. — Тогда смотрите.
Вытащив бумажник, Липницкий достал несколько кредиток, запихал официанту в карман:
— Пойди, поговори. Скажи, я прошу. Они меня знают. Пусть скажут, сколько надо. Я дам.
— Сделаем. — Затолкав торчащие из кармана банкноты поглубже, официант отошел. Улучив момент, стал осторожно пробираться между танцующими к столику на другой стороне. Этот столик, за которым здесь всегда сидели долгопрудненские, Липницкий хорошо знал.