Пока Рустамбек шел, пересекая все пространство кафе, Лапик в его сторону не смотрел. Остановившись у столика, посланник Талаяти улыбнулся. Лапик улыбнулся в ответ. Иранец посмотрел на лежащие на столе часы, — после чего Лапик, взяв часы, надел их на руку.
— Здравствуйте, господин Лапик, — сказал Рустамбек. — Только сейчас я понял, что условный знак — лишнее. Я вас прекрасно помню.
— И я вас помню. Но условный знак — не лишнее. Ведь на встречу могли прийти не вы.
— Верно. Я присяду?
— Прошу, господин Рустамбек. Я заказал кофе, икру и круассаны. И немного коньяка. Нас никто не услышит. Да и не думаю, что в этом кафе может оказаться кто-то из членов экипажа.
— Да, пожалуй. — Рустамбек развернул и положил на колени салфетку. — Как плавание?
— Все хорошо, если не считать… — Лапик встретился взглядом с собеседником. — Если не считать… Ну, вы знаете, чего не считать.
— Отлично знаю. Катеров. Но все ведь, кажется, обошлось?
— К счастью.
— Как обстоят дела сейчас?
— Все в порядке. Но нам с вами нужно основательно обсудить финальную часть операции. И кое-что изменить.
— Изменить — потому что что-то изменилось?
— Да. Во всяком случае, возникли две вещи, которые меня настораживают.
— Я слушаю. Что за вещи?
Официант поставил перед ними заказ: черную икру, тосты, круассаны, коньяк в графинчике, вазочку с тонко нарезанным лимоном, кофе.
— Так что это за вещи? — повторил Рустамбек после того, как официант ушел.
— Первая: в Черном море нам пришлось подобрать на борт трех посторонних людей.
— Это что-то новое. Кто они?
— Экипаж яхты, которую кто-то обстрелял в открытом море, — взяв тост, Лапик намазал на него икру. Отхлебнул кофе. — И саму яхту.
Рустамбек тоже пригубил кофе. Поставил чашку.
— Кто же обстрелял эту яхту?
— Экипаж яхты утверждает, что это был какой-то катер. Но вообще все это — темная история.
— Не люблю темных историй. Что было дальше с этими спасенными?
— Шкипером яхты оказался друг командира корабля Петракова, поэтому Петраков решил всех троих оставить на крейсере. Естественно, на крейсере осталась и яхта.
— Что, эти люди и сейчас на крейсере?
— К сожалению, — прожевав тост, Лапик вытер рот салфеткой. — Я не подозреваю их всех. Только одного.
— Вы пробовали проверить этих людей?
— Пробовал. Но согласитесь, с борта крейсера сделать это сложно.
— А что с самой яхтой? Где она?
— Стоит в одном из верхних ангаров. Экипаж все дни ремонтировал ее.
— И ремонтирует сейчас?
— Уже отремонтировал. Во всяком случае, так мне сказал Петраков.
— Яхта охраняется?
— Формально она не охраняется. Но человек, которого я подозреваю, ночует на яхте.
Рустамбек сделал еще один глоток. Помолчав, сказал:
— Будем говорить прямо, господин Лапик. Враг у нашей сделки может быть только один — ГРУ. Вы считаете, один из этих людей может быть человеком ГРУ?
— Возможно. Хоть и маловероятно.
— Но если это так, сделка может быть сорвана.
— Сделка не может быть сорвана ни при каких обстоятельствах, господин Рустамбек. Я подозреваю одного человека, но ничего конкретного за ним пока не замечал. Но я хочу подстраховаться.
— Человек, которого вы подозреваете, — тот самый друг командира корабля?
— Нет, просто член экипажа.
— А кто третий член экипажа?
— Третий член экипажа яхты — девушка.
— Просто девушка?
— Скажем так, девушка шкипера.
— Понятно. — Рустамбек застыл, разглядывая свою чашку. — Вам надо что-то сделать с этой троицей, господин Лапик. Она мешает сделке. Серьезно мешает.
— Я бы с удовольствием что-то сделал с этой троицей, господин Рустамбек. Но что?
— Вы сказали, что вы хотите подстраховаться?
— Да, сказал.
Взяв один из круассанов, Рустамбек съел его, запивая кофе. Посмотрел на Лапика:
— Скажите, а эти яхтсмены — они были бы не прочь ненадолго спустить яхту на воду?
— Спустить яхту на воду?
— Да, до конца перехода крейсера? Чтобы опробовать ее на воде после ремонта?
— Не знаю. Думаю, были бы не против. Рустамбек пожал плечами.
— Вот вам прекрасный случай подстраховаться. Лапик, взявший было тост, застыл.
— Вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, что если вдруг только что отремонтированная яхта выйдет в море и не вернется — это ни у кого не вызовет подозрения.
— Но… — Лапик помолчал. — Но я ведь говорил вам, шкипер — друг Петракова. Не думаю, чтобы Петраков согласился на такой вариант.
— А вы не говорите ничего Петракову. Сцепив руки, Лапик застыл. Наконец сказал:
— А что. Неплохой вариант.
— Очень неплохой.
— Жаль, мы опоздали.
— Опоздали — почему?
— Мы могли это сделать на этой стоянке.
— Сделайте еще одну короткую стоянку, специально для этого.
— Возможно. Я знаю даже, на какой стоянке мы это сделаем.
— На какой?
— Собственно, для этого я и попросил вас о встрече. Обычно Главморштаб предупреждает командира крейсера о всех судах ВМС России, находящихся в районе перехода. Все эти сообщения проходят, естественно, через меня. Однако позавчера через Интернет я получил от своего источника информацию, что уже вторые сутки в районе нашего перехода находится сторожевой корабль российских ВМС, официальных сообщений о котором на крейсер не поступало. Эта информация внушает мне опасение. Корабли ВМС, о местоположении которых не сообщается, как правило, посылаются с особыми заданиями
ГРУ.
— Цель?
— Цели, господин Рустамбек, у такого корабля могут быть разные. Но вполне возможно, задача корабля — проконтролировать крейсер. Или даже произвести внезапную инспекцию.
— Инспекцию? — Рустамбек усмехнулся. — Не пугайте меня, господин Лапик. Вы понимаете, что это может значить.
— Понимаю, господин Рустамбек. Но это только мое предположение, раз. И два — мы можем принять свои меры. Но обдумать эти меры мы должны совместно.
— Пожалуйста, я готов.
— У вас, конечно, есть контакты с иранской правительственной комиссией, которая будет принимать крейсер?
— Конечно.
— Если вы помните, порядок передачи крейсера таков: корабль встает на рейд Бендер-Аббаса, на борт для подписания акта приемки поднимаются члены иранской комиссии. Затем, после подписания акта, команда крейсера, за исключением командира и необходимого для дальнейшего короткого обслуживания крейсера небольшого контингента, переходит на другой российский военный корабль, который берет курс на один из российских портов. Название этого корабля мне уже известно, это военно-санитарный корабль «Академик Тимирязев», находящийся сейчас в Персидском заливе и готовящийся к приему экипажа «Хаджибея». Оставшийся небольшой контингент после окончательной передачи крейсера переходит на берег и добирается до России или по железной дороге, или самолетом. Именно этот контингент и должен будет, как вы помните, перегрузить на подготовленные вами два транспорта-контейнеровоза самолеты, вертолеты и другое вооружение, находящееся на крейсере.
— Да, все это я помню.
— План, который я предлагаю, таков: мы с вами сейчас должны выбрать какую-то точку на значительном удалении от Бендер-Аббаса, скажем, миль в пятьсот, о которой на корабле ВМС России, появившемся в районе перехода, знать никто не будет. Затем вы устроите так, что руководство иранской закупочной комиссии, сославшись на какой-то повод, обратится к чиновнику российского правительства, ответственному за продажу крейсера, с просьбой совершить передачу крейсера не в Бендер-Аббасе, а в другом месте, и раньше. Петраков уже будет знать об этом месте и все подготовит. Но должны провести подготовку и вы.
— Какую?
— В выбранной мной с вами точке к моменту подхода туда крейсера должны находиться транспорты, на которые будет перегружен товар. А также легкий военный корабль. Дальше, господин Рустамбек, все будет зависеть от вашей возможности сделать самое трудное.
— Что именно?
— Оба транспорта и военно-морской корабль должны выглядеть, как выглядят корабли и суда ВМС России соответствующих рангов. Они должны быть выкрашены, как военно-морские корабли России, на них должны быть соответствующие флаги и соответствующим образом одетая и проинструктированная команда. Причем как минимум две трети команды на легком военном корабле должны свободно, без акцента, говорить по-русски. Несколько человек, говорящих по-русски, должны быть также и на транспортах, поскольку те на крейсере, кто будет принимать участие при перегрузке вооружения, должны быть убеждены, что вооружение перегружается на российские военно-морские суда. Вы можете это обеспечить?
— В принципе да. Разъясните только, зачем нужен военный корабль?
— Операция, которую я вам предлагаю, будет проведена для того, чтобы скрытно посланный сюда российский корабль не успел предпринять никаких мер по контролю. Все должно быть сделано внезапно. Единственное, чего нельзя будет сделать внезапно, — подвести к выбранному нами месту военно-санитарное судно «Академик Тимирязев». Это тихоходное судно, да к тому же у командования «Тимирязева» свои планы, которых оно менять не будет. Поэтому экипаж «Хаджибея» должен быть снят с крейсера и переброшен в Персидский залив, на «Академик Тимирязев», подготовленным вами кораблем. Ясно, члены экипажа «Хаджибея» должны быть убеждены, что это — действительно корабль российских ВМС. Сможете вы все это подготовить?
— Думаю, что смогу. Вообще, должен признаться, господин Лапик, ваш план мне нравится. Но нужно уточнить детали.
— Естественно. Но эти детали мы можем уточнить в пространстве Интернета, в котором мы с вами уже не раз встречались.
— Господин Лапик, будем считать, что мною ваш план принимается. Но мне нужно будет сегодня же обязательно переговорить по поводу этого плана с господином Талаяти. Что же касается деталей плана — думаю, первый наш с вами сеанс по этому поводу в Интернете может состояться уже завтра.