Но больше меня беспокоит состояние Евы и слова врача. Что она может умереть. Не выдержать беременность. Мы не выдержим. Перед глазами маленькими облачками, как в мультиках появляются детские ножки. Кривые, не особо устойчивые. И Ева. Мертвая. Руки на груди сложены, волосы аккуратно причесаны и лежат на правой стороне.
В груди тут же становится неприятно. Зябко внутри. Хреново одним словом. Выбор очевиден.
— Напишу номер нашего гинеколога, — мужчина в халате снова вытаскивает меня из размышлений.
— Не стоит, сами найдем, — вмешиваюсь я. На секунду чувствую снова запуганный взгляд моей девочки. Успокойся, мы еще поговорим.
Только как? Что сказать, чтобы переубедить ее? Переубедить себя… Сложным будет разговор.
Мне позволили забрать Еву уже сегодня под свою ответственность. Назначили витамины, лекарства, которые мы тут же купили в местной аптеке, хотя логичнее было бы купить позже. А теперь пора валить из этого убогого места. Чем скорее, тем лучше. Запишу мою малышку в центр планирования беременности, куда сам хожу, там уже выясним все шансы.
Однако слова врача никак не выходят из головы. Разъедают, напоминают о себе любыми способами. Даже тем же взглядом, которым Ева испепеляет меня, пока я веду машину. Аккуратно. Не превышая скорость, как делал обычно. Чтобы ни один придурок не создал аварийную ситуацию. А в голове в это время звучит набатом:
Она может умереть…
— Олеж, ты рад? — Ева разрывает устоявшуюся тишину в салоне.
— Не знаю, — отвечаю честно. Без толики эгоизма. Не зная, что произойдет дальше. Через пять минут, десять, час. Миллиард секунд…
— Я хочу выносить его…
— Жертвуя собой? — голос стал жестче. Замечаю это только после того, как Ева снова расширила глаза до размеров пятирублевой монеты. — Я не думал, что смогу зачать тебе ребенка.
— Но ты зачал! Мы зачали! Я не буду его убивать!
Так разговор не пойдет. Останавливаюсь у обочины и внимательно заглядываю в глаза своей малышки.
— Ева, послушай меня, — говорю строго. — Беременность опасна для тебя. Ты можешь не выносить ребенка и сама умереть. Это не шутки, понимаешь? Мне важно твое здоровье.
— Я думаю, Олег, — так же строго, не повышая голос, произносит Ева. — У нас есть возможность завести детей. Ты уже не бесплоден, а я смогу родить долгожданного малыша. Помнишь, ты хотел мальчика?
Еще как помню. Делился с ней когда-то своими несбывшимися мечтами. Но то было с Яной. Сейчас все иначе.
— Скажи, ты хочешь этого ребенка?
Она молчит. Смотрит, как маленький олененок, который боится настоящего. Боится будущего. Неизвестности. И моего решения, которое висит над нашими головами. Казалось, она уже все для себя определила, но все же последнее слово остается за мной. Ева прислушается, знаю.
Умом понимаю, что ставлю ее на кон жизни, однако по другую сторону головы в ухо нашептывает маленький чертенок, напоминая, что это мой шанс. Я не верю во всевышнего, но почему-то кажется, что именно кто-то наверху распорядился дать еще одну попытку.
В следующий раз ее может и не быть…
— От тебя хочу, — выношу вердикт.
— Тогда я рожу.
— Но при одном условии, — внимательно смотрю в медовые глаза любимой. — Мы сегодня же сдаем все анализы в платной клинике. И если угроза жизни будет больше пятидесяти процентов, мы прерываем беременность, ясно?
Снова распахивает глаза. В немом ужасе. В крике, который не вылетает из полных красноватых уст. Краем глаза замечаю, как маленькие кулачки сжимают края летнего платья, брови чуть нахмурены, но высказать свое мнение не смеет. Не может или не хочет — не важно. Потому что я прав.
— Ладно.
Первым делом звоню Эльвире Викторовне и договариваюсь о срочном приеме. Как раз попадаем в окно. Приезжаем, бегаем по кабинетам, сдаем все нужные анализы и возвращаемся с бумажками обратно к женщине.
— Ну что могу сказать, ситуация непростая, — вздыхает врач. — По моей части с вами все в полном порядке, а вот ваш диагноз может все испортить. Я бы порекомендовала в любом случае прервать беременность…
— Этого не будет! — цедит моя малышка.
— Выслушайте меня, — просит спокойно Эльвира Викторовна. — У вас неплохие шансы выносить и родить здорового ребенка, однако вы вынуждены выполнять все мои требования и рекомендации. Ни шагу влево или вправо. Помимо меня вас будет обследовать кардиолог. Все анализы зависят от состояния вашего сердца. Если возникает угроза, мы прерываем беременность.
И снова эта гнетущая тишина, которая в последнее время начинает больше раздражать, нежели заставляет обдумать сказанные слова. Информацию, которая может помочь нам и погубить одновременно.
Мы согласны, — практически одновременно отвечаем с Евой.
— Отлично. Жду вас на следующей неделе.
На этом и останавливаемся. Я облегченно вздыхаю, усаживаясь за водительское место. Ева спокойна, если смотреть со стороны. Но стоит нам встретиться взглядами, между нами сразу же возникает тоненькая ниточка счастья. Это не связано с нашими чувствами в первые минуты близости, не связаны с признаниями в Париже и даже не с первым поцелуем посреди аллеи.
Иное притяжение. Родное. Близкое. Заполняющее собой недостающие ячейки. Теперь нас связывают не просто отношения на заоблачном уровне. На уровне вселенной, пространства. Времени.
Теперь мы большее, чем дико влюбленные друг в друга мужчина и женщина.
— Олеж, — зовет меня мелодично-ласковым голосом. — Когда я была маленькой, то мечтала о семье. Что меня заберут хорошие родители, позволят выйти замуж за достойного человека, и мы родим прекрасных детей, которые никогда не узнают одиночества.
— Наш малыш никогда не станет одиноким.
Впервые осмеливаюсь придвинуться ближе к моей девочке и аккуратно кладу ладонь на живот. Может, я сумасшедший, но, по-моему, он откликнулся. Крохотным, едва ощутимым теплом.
— Давай купим ему первые пинетки. Чтобы тепло ему было, — предлагает малышка, растягивая полные губки в улыбке. И заставляя меня сделать то же самое. Невольно. Как-то само получилось.
— Поехали.
Глава 32. Мы втроем
Раньше я никогда не задумывалась о беременности. Я была совсем мала, да и страх подстерегал меня на каждом углу. И сейчас страшно. Порой мурашки по рукам бегут при мысли, что с нами будем дальше. Что ждет в будущем.
Скоро я стану мамой…
Эта мысль пугает и завораживает одновременно. Заставляет радоваться и вбивает в голову несусветные вещи. Я никогда не мечтала о материнстве, не предполагала, что когда-нибудь встречу любимого человека, при виде которого сердце забьется быстрее обычного.
Та озлобленная на весь мир девчонка осталась в прошлом, а сейчас в отражении вижу другую Еву. С блестящими глазами с улыбкой на лице. Чуть пополневшую, хотя Эльвира Викторовна посадила на диету, но это нормально. С четырехмесячным животиком, слегка выпирающим из-под летнего платья. Девочка. Маленькая красивая девочка. С его глазами. С его улыбкой. Миловидная и прекрасная, как ее папа.
Но это лишь одна сторона медали. О другой даже думать не хочется.
Лишний раз стараюсь не лезть в сеть и не смотреть, что же выдаст гугл по моему запросу. Беременность с сердечной недостаточностью. Какие диагнозы приготовит для меня и для моего ребенка, что насоветуют диванные аналитики.
Мне хорошо. Вот сейчас. В эту самую минуту. Маленькая едва толкается в животе, когда я беру в руки пинетки. Желто-белые с ажурной шнуровкой. Тогда мы не знали пол ребенка и выбрали что-то нейтральное.
Сегодня мне девятнадцать. Я молодая мама на привязи докторов и любимого мужчины. Иногда хочется послать всех к чертовой матери и нарушить этот гребаный пост, но лишь глаза Олега не дают упасть духом. Не дают расслабиться. И одна единственная мысль о том, что мы станем родителями. Что этот малыш его. Наш.
Видели бы вы его глаза, когда нам сказали о беременности. Они казались ошарашенными, но в тоже время в глубине чистейшего серебра виднелась радость. Та самая радость, когда ты не планируешь и не надеешься больше завести потомство, а оно появляется вот так неожиданно.
После не сделаешь шаг назад, не скажешь, что твое здоровье важнее. Это шанс для нас обоих.
Ведь в следующий раз может не получиться…
Каждый раз ловлю себя на том, что глажу живот. Как Олег. Когда спим вместе, его рука раньше обнимала за плечи, а сейчас она лежит на талии. Точнее там, где она была раньше. Ладно, вру, она все еще при мне, но небольшой животик все же выпирает. Под одеждой не видно.
— Как поживают мои девочки? — Олег заходит в комнату, предварительно смыв с себя слои краски. От них ужасно мутило, если честно. И сейчас бы замутило, если бы он не сходил в душ. Зато теперь пахнет мятой. Как я люблю. Как мы любим.
— Отлично. Сегодня не капризничали, — докладываю будущему папе. Вместо слов Олег просто садится передо мной и прикладывает ухо к животу. А я обнимаю его голову с улыбкой на лице. С пониманием, что в такие моменты мы становимся одним целым. — Сильно устал?
— Не особо. Комната почти закончена, осталось мебель дождаться. Тебе понравится, обещаю.
На этом момент малышка толкнулась внутри. В ответ папе, наверное.
Думаю, не стоит говорить, кто занялся дизайном комнаты для нашей дочери. Точнее моей бывшей комнатой. Судя по фотографиям, которые показал Олежа, там теперь красиво, по-детски мило. Три стены пыльно-розового цвета, а четвертая раскрашена в стиле диснеевских мультиков. Да и кроватка — само совершенство. Белая, с легким тюлем сверху, закрывающим ее от внешнего мира. А на основании красовались ушки Минни Маус. Те самые, которые я купила в Диснейленде. Больше ничего. Остальные предметы интерьера должны приехать в считанные дни.
О такой комнатке мечтает каждый ребенок. И я когда-то мечтала. А мой мужчина взял и выполнил все желания в один миг. Как по волшебству. Не спрашивая. Словно знал заранее, чего я хочу.
И от этого еще больше восхищаюсь им…