– Ты просто ревнуешь, – поддразнивала Аманда.
– Да еще вдобавок коммунист, – не сдавался Рок.
– Он, конечно, левых взглядов, но коммунизмом вроде не интересуется.
– Эти страховые оценщики вообще неприятный народец.
– Подозреваю, он от брокеров тоже не в восторге. Ну, хватит, Алекс, сколько можно об одном и том же? И вообще, Дэнни тебе не соперник. Вовсе ни к чему точить на него зуб. Мы с ним встречались целых полтора года, а он даже не пытался меня удержать. Так что никаких поводов злиться у тебя нет. Пусть лучше Дэнни злится. А уж в этом, поверь на слово, он мастер.
– Бенхакер знает, что ты ушла именно ко мне?
– Нет. И я очень постараюсь, чтобы не узнал.
– Почему?
– Он вообще-то довольно странный. Есть в нем какая-то… даже не знаю, как описать… агрессивность, что ли?
– Приятно слышать.
– Но ты не волнуйся, он тебе ничего не сделает, – улыбнулась Аманда.
– Я и не волнуюсь, – ответил Рок.
Стоя на светофоре около Вестминстерского моста, Рок вспоминал этот разговор. Слева в блестящем спортивном автомобиле «мазда» сидел молодой мужчина примерно его возраста. Одет броско, кричаще. Судя по количеству дорогих аксессуаров, украшавших и водителя, и машину, чрезвычайно горд и собой, и своим автомобилем. Краем глаза Рок наблюдал, как владелец «мазды» разглядывает и его, и «порше», стараясь не показывать, что ему завидно. Справа от Рока красовался огромный белый «роллс-ройс» с затемненными стеклами и телевизионной антенной на крыше. Рок сразу подумал об Эллеке и огромной империи, которой тот владеет. Сейчас Року тридцать один, а значит, самое позднее через десять лет надо будет менять род занятий, и тогда – прощайте, солидные комиссии. Большинство других брокеров вздыхали с облегчением, когда появлялась возможность перейти на более спокойную работу, где зарплата и стабильнее, и выше. Но у Рока была другая ситуация. Столько, сколько он получал сейчас благодаря богатым клиентам, Рок не заработает нигде.
Он задумался. В последнее время подобные мысли посещали его все чаще и чаще. Все эти три года Року везло. Смог внести солидные первые взносы и за квартиру на Рэдклифф-сквер, и за коттедж в Клейтоне, и за «порше». Однако все эти три удовольствия обходились весьма недешево. Платить по двум закладным и вносить деньги за «порше», не говоря уже об алиментах Полине! Рок не мог позволить себе потерять ни пенни от своего среднего заработка. Но просто перебиваться кое-как он не хотел. Рок мечтал стать богатым, как Эллек. Конечно, он понимал, что между ним и председателем правления компании лежит пропасть, глубокая и широкая. Так что, если Рок и впрямь хочет оказаться по другую ее сторону, следует поторопиться.
Сегодня они с Амандой ужинали в ресторане «Гренуй», где истратили сорок пять фунтов на бутылку «Пуже» 1957 года. Пахло от вина как от чая, какой получается, когда несколько раз используешь одну и ту же заварку. Вкус тоже был какой-то затхлый. Однако и Рок, и Аманда заявили, что ничего изысканнее не пробовали, и изрядно поднабрались.
Из ресторана поехали в ночной клуб «Трамп». Там Рок заказал бутылку «Крюг» и два стакана свежевыжатого апельсинового сока. Они расположились в дальнем углу и, откинувшись на спинку кожаного дивана, лениво следили за дикими плясками других гостей заведения. Обстановка зала впечатляла – роскошная мебель, люстры, мягкое освещение.
Рок обнял Аманду за плечи и поцеловал.
– Ну как, довольна? – спросил он.
– Да, – ответила Аманда. – А ты?
– Очень.
– Просто очень или очень-очень?
– Что? Не слышу!
Из-за грохота музыки разговаривать здесь было трудно, даже сидя бок о бок. Приходилось кричать.
– Я спросила: просто очень или очень-очень?
– Очень-очень, конечно.
Тут Аманда повернулась к нему:
– Алекс, о чем ты мечтаешь?
– В смысле, кроме тебя?
Аманда улыбнулась и с довольным видом кивнула.
– Дай угадаю. Наверное, хочешь стать миллионером?
Некоторое время Алекс задумчиво молчал.
– Нет, – наконец ответил он. – Миллионером быть не хочу. Лучше стану миллиардером.
Тут призадумалась Аманда.
– Надо же, как странно, – произнесла она. – А меня деньги совсем не интересуют.
– Это потому, что они у тебя есть.
Аманда затушила сигарету «Джон Плейер спешал».
– Может, домой поедем?..
В четыре часа ночи Рок проснулся от резкого, пронзительного звука. Приоткрыл глаза, потом снова закрыл. Будильник буквально надрывался. Вдобавок одновременно звонили в дверь. Морщась, Рок вытянул руку, собираясь выключить будильник, но задел стоявший рядом на тумбочке стакан с водой. В результате тот упал на ковер.
– Вот черт!
Потом Рок сшиб масло, которым они с Амандой пользовались, и оно конечно же тоже пролилось.
– Ну что за дерьмо!..
Следующей упала так и не потушенная свеча. Руку Алекса обожгло горячим воском. Он упорно продолжал нащупывать часы и только через некоторое время сообразил, что у него нет будильника, да и в дверь никто не звонит. Однако противный звук не стихал. Наконец пальцы наткнулись на пластиковый предмет, который полетел с тумбочки вместе со всем остальным. И стало тихо.
– Телефон! – сообразил Алекс и поспешил поднять аппарат, хотя скользкими от масла пальцами это было сделать сложно. – Алло, – невнятно пробормотал он в трубку.
– Здорово, Рокки! Как жизнь? – бодро прогрохотал на другом конце провода густой бас.
– Это кто? – спросил Рок, хотя прекрасно узнал звонившего. Просто не мог приветствовать его с тем же энтузиазмом.
– Как это – кто? Тео! Привет из Нью-Йорка! Со мной тут сейчас одна красотка, которая очень хочет с тобой познакомиться! Погоди, уже передаю трубку…
На другом конце провода раздался очень пьяный женский голос с сильным калифорнийским акцентом:
– Привет, Рокки, как дела?
– Отлично, лучше не бывает, – простонал Рок.
– Тео мне про тебя столько рассказывал! Такое чувство, будто со старым другом говорю.
– Вот и сделай одолжение по старой дружбе – дай поспать.
– Хорошо-хорошо. Очень приятно было с тобой пообщаться. Судя по голосу, ты красавчик. Скажу Тео, чтобы в следующий раз обязательно привез тебя. Ну, спокойной ночи!
– Спокойной ночи…
– А вот и я! – снова радостно загремел в трубке голос с итальянским акцентом.
– Значит, ты сейчас в Нью-Йорке? – пробормотал Рок. Тео Барбьеро-Руш, товарный брокер, был самым крупным итальянским клиентом «Глобалэкс» – причем не только по богатству, но и по телосложению. Вес его давно уже перевалил за сто двадцать килограммов. Тео использовал «Глобалэкс» для проворачивания многочисленных сделок, которые скрывал от итальянской налоговой службы.
– В четверг в Сандауне бега. Участвует моя лошадка. Подумал – дай-ка съезжу посмотрю.
– А заодно решил разбудить меня посреди ночи. Ах ты, макаронник жирный! Знаешь, сколько сейчас времени в Лондоне?
– Сколько – чего? Извини, плохо слышно.
Тут рядом с Роком заворочалась Аманда и что-то пробормотала во сне.
– Ладно, проехали, – вздохнул Рок. – Наверное, все выходные там проведешь? И подружку свою с собой захватишь?
– Обязательно! И мужа ее прихватим за компанию! – захохотал итальянец.
– Спасибо, что не забываешь, толстяк. Приедешь в Англию – дай знать.
– Договорились, Рокки. Кстати, забыл спросить: у тебя-то какие планы на вечер? С девчонками, наверное, тусишь?
– Уже потусил. У нас вечер давно закончился.
– Ну ладно, чао, Рокки.
– Пока, толстяк.
Рок попытался положить трубку, но в темноте промазал, и она со стуком упала на пол. А когда Рок попытался поднять ее, следом за трубкой с тумбочки свалился и аппарат.
– Кто звонил? – сонным голосом уточнила Аманда.
– Да так, итальянский клиент. Уже пятнадцать лет по всему миру путешествует, а в часовых поясах все никак не разберется.
Аманда тут же заснула снова. Рок же лежал рядом, страдая от мучительной головной боли. Вставать и идти в ванную, где в шкафчике с лекарствами лежал парацетамол, было неохота, но, похоже, все-таки придется. Теперь у Рока сна не было ни в одном глазу. Он снова подумал об Эллеке и сегодняшних событиях. Вспомнил роскошно обставленный кабинет, мысленно подсчитал богатства, которыми владеет Монти и его семья, а потом сравнил их со своими, гораздо более скромными. В Лондоне Эллеки живут в районе Маленькая Венеция, в Сент-Джонс-Вуд, и любуются видом на канал. А неподалеку от города Страуд в Глостершире им принадлежит обширное поместье – не меньше двух тысяч акров земли. На вилле на Коста-Смеральда, в квартире в Майами и шале в Гштааде постоянно проживает прислуга. И это только частная собственность Эллеков. Есть еще принадлежащие компании квартиры – тоже роскошно обставленные и тоже с прислугой. Всего их четыре – на Парк-авеню в Нью-Йорке, в Чикаго, в Гонконге и в Цюрихе. Не говоря уже о яхте длиной сто тридцать футов, которая тоже содержится за счет «Гло балэкс». Однако доступ ко всем этим приятным мелочам имеет только один сотрудник – сэр Монти Эллек. И транспортных средств у него столько, что не сосчитать. Двух моторный самолет «мицубиси-солитер», вертолет «элвстрем», бронзовый «роллс-ройс-сильвер-спирит», бордовый «Мерседес 500 SEL» и целый автопарк других машин, предназначенных для разных целей. На одних Эллек ездил по проселочным дорогам своей усадьбы, на других ловко парковался возле магазина «Хэрродс».
Должно быть, состояние Монти Эллека составляет двести миллионов фунтов, не меньше, рассудил Рок. Он же за прошедший год заработал чуть больше пятидесяти тысяч, причем исключительно благодаря блестящему списку клиентов. Если Рок потеряет кого-то из них, доходы снизятся, причем очень заметно. А в случае, если Рок будет продолжать в том же духе или даже улучшит показатели, к сорока годам он, возможно, сумеет накопить, за вычетом налогов, тысяч двести. Да и то если будет экономить и инвестировать свои средства крайне осторожно. А значит, Року в лучшем случае светит обзавестись одной десятой частью богатства Эллека. Перед тем как Рок забылся беспокойным сном, последней мыслью его была такая: если он хочет стать таким же богатым, как Эллек, необходимо тоже найти способ добывать инсайдерскую информацию. А узнав, на какой товар взлетит цена, потихоньку, никому ничего не говоря, приобрести его и таким образом приумножать свое богатство.