Души, упокоившиеся на этом поле, пришли бы в ужас от масштабов бойни, которую мы теперь способны устроить. Соединенные Штаты и Советский Союз держат на нашей планете почти 60 000 ядерных боеголовок. Шестьдесят тысяч атомных бомб! Применение ничтожной части этих стратегических арсеналов, безусловно, уничтожит обе противоборствующие супердержавы, наверное, разрушит мировую цивилизацию, а возможно поставит точку в существовании человека как вида. Никакое государство, ни один человек не должны обладать подобной мощью. Мы распространяем эти орудия апокалипсиса по всему нашему хрупкому миру, оправдываясь тем, что они обеспечивают нашу безопасность. Мы обманываем сами себя.
Потери численностью 51 000 человек под Геттисбергом составляли треть армии Конфедерации и четверть армии Союза. Все погибшие, за одним или двумя исключениями, были военнослужащими. Самое известное исключение – это местная жительница, надумавшая испечь хлеб и убитая в собственном доме пулей, пробившей две двери. Ее звали Дженни Уэйд. В мировой термоядерной войне практически все жертвы будут мирными жителями: мужчины, женщины и дети, в том числе множество граждан стран, не участвовавших в конфликте, приведшем к войне, и расположенных далеко от «зоны поражения» – средних широт Северного полушария. Миллиарды таких, как Дженни Уэйд. Сегодня жизнь каждого человека на Земле находится в опасности.
В Вашингтоне есть мемориал, посвященный американцам, погибшим на самой недавней крупной войне, которую США вели в Юго-Восточной Азии. Наши потери – около 58 000 человек, почти столько же, сколько полегло под Геттисбергом. (Я опускаю, как у нас это, к сожалению, принято, один или два миллиона жителей Вьетнама, Лаоса и Камбоджи, ставших жертвами той войны.) Вспомните этот мрачный, печальный, прекрасный, трогательный мемориал. Какая там длинная стена памяти, хотя и ненамного длиннее обычной улицы в пригороде. На ней 58 000 имен. Теперь представьте, что нам хватит глупости или неосторожности допустить ядерную войну и когда-нибудь в ее увековечение будет выстроена такая же стена. Какой она должна быть длины, чтобы вместить имена всех, погибших в масштабной ядерной войне? Около тысячи километров. Она протянется отсюда, из Пенсильвании, до Миссури. Впрочем, ее некому будет строить и почти некому – читать скорбный список.
В 1945 г., по окончании Второй мировой войны, Соединенные Штаты и Советский Союз были практически неуязвимы. США, защищенные с востока и запада с безбрежными непреодолимыми океанами, а с севера и юга граничащие со слабыми и дружественными соседями, располагали самыми эффективными вооруженными силами и самой мощной экономикой на планете. Нам нечего было бояться. Но мы создали ядерное оружие и средства его доставки. Мы начали и энергично подхлестывали гонку вооружений с Советским Союзом. В результате наших действий все граждане Соединенных Штатов отдали свои жизни во власть лидеров Советского Союза. Даже сегодня, когда нет уже ни холодной войны, ни СССР, мы умрем, если так решит Москва, – умрем через 20 минут после того, как будет принято это решение. Аналогично СССР в 1945 г. имел самую сильную в мире регулярную армию и никаких сколько-нибудь серьезных военных угроз. Он ввязался в гонку вооружений вслед за США, так что на сегодняшний день жизнь каждого в России зависит от лидеров Соединенных Штатов. Если Вашингтон решит, что все эти люди должны умереть, 20 минут спустя они будут мертвы. Жизнь каждого американского и каждого российского гражданина находится в руках иностранных властей. Я сказал, что мы сами себя обмишурили. Мы – американцы и русские – потратили 43 года и огромные национальные богатства на то, чтобы подставить самих себя под удар с риском полного уничтожения. Поскольку все это делалось во имя патриотизма и «национальной безопасности», никому не пришло в голову усомниться в избранном курсе.
За два месяца до битвы при Геттисберге, 3 мая 1863 г., состоялся триумф Конфедерации – сражение при Ченселлорсвилле. Лунным вечером после одержанной победы генерал Джексон «Каменная стена» и его штаб, возвращавшиеся в расположении конфедератов, были ошибочно приняты за кавалерию Союза. Джексон получил две пули от собственных, введенных в заблуждение солдат и умер от ран.
Мы совершаем ошибки. Убиваем своих.
Некоторые думают, что раз до сих пор никакая случайность не спровоцировала ядерную войну, значит, меры предосторожности вполне достаточны. Но всего три года назад мы были свидетелями катастроф космического челнока «Челленджер» и Чернобыльской АЭС – двух высокотехнологичных систем, американской и советской, символов национального престижа. Были все возможности не допустить эти аварии. Еще годом ранее официальные лица обоих государств с абсолютной уверенностью заявляли, что ничего подобного произойти не может. Не о чем беспокоиться! Специалисты не допустят аварии! Однако же они случились, несмотря на все заверения.
Мы совершаем ошибки. Убиваем своих.
Это век Гитлера и Сталина, доказавший – если доказательства еще требовались, – что безумец может захватить бразды правления современным промышленно развитым государством. Соглашаясь жить в мире, где имеется 60 000 атомных бомб, мы ставим собственные жизни против предположения, что никто из нынешних или будущих лидеров, военных или гражданских, – в Соединенных Штатах, Советском Союзе, Великобритании, Франции, Китае, Израиле, Индии, Пакистане, Южной Африке и в любой другой ядерной державе – не отступит от строжайших норм ответственности. Мы делаем ставку на то, что здравомыслие и уравновешенность не откажет им даже в условиях глубокого личного или национального кризиса – каждому из них причем никогда. Я бы сказал, мы слишком многого от себя требуем. Ведь мы совершаем ошибки. Мы убиваем своих.
Ядерная гонка и сопутствующая ей холодная война стоят денег. Это дело недешевое. Помимо отвлечения колоссальных финансовых и интеллектуальных ресурсов от гражданской экономики, помимо психических издержек жизни под дамокловым мечом, во что обошлась холодная война?
С 1946 г., когда она началась, до ее окончания в 1989 г. Соединенные Штаты потратили (в долларах 1989 г.) на глобальное противостояние с Советским Союзом намного больше $10 трлн. Больше трети этой суммы выложила администрация Рейгана, увеличившая государственный долг сильнее, чем все предыдущие президенты, начиная с Джорджа Вашингтона, вместе взятые. В начале холодной войны наш народ был, в сущности, неуязвим для военной агрессии любого государства. Сегодня, израсходовав колоссальные национальные богатства (и несмотря на окончание холодной войны), США живут под угрозой практически полного уничтожения.
Бизнесмен, столь безрассудно и неэффективно расходующий свои деньги, давно бы уже обанкротился. Руководители, не способные увидеть столь очевидную провальность корпоративной политики, давно были бы смещены акционерами.
На что еще могли США потратить эти средства (не все, поскольку разумные траты на оборону необходимы, – но, скажем, половину суммы)? За $5 трлн с небольшим, распорядившись ими с умом, мы могли бы добиться огромного прогресса в борьбе с голодом, бездомностью, инфекционными заболеваниями, неграмотностью, невежеством, бедностью, защитили бы окружающую среду – и не только в Соединенных Штатах, но и во всем мире. Мы способствовали бы продовольственной безопасности всей планеты и устранили бы многие причины насилия и войн. Причем это принесло бы колоссальные выгоды американской экономике. Мы бы значительно сократили государственный долг. Менее 1 % этих денег хватило бы на запуск долгосрочной международной программы исследования Марса человеком. Таланты в области искусства, архитектуры, медицины и науки несколько десятилетий получали бы финансирование за счет крохотной части этой суммы. Возникли бы бесчисленные возможности для предпринимательской деятельности и технологического развития.
Разумно ли было тратить такую громадную часть нашего богатства на подготовку к войне? Наши нынешние расходы остаются на уровне времен холодной войны. Мы сами себя обдурили. Мы сцепились в смертельном объятии с Советским Союзом, и каждая сторона видела слишком много злодеяний другой, чтобы отступить. Но и та, и другая почти всегда смотрели не дальше собственного носа – до ближайших выборов конгрессменов или президента, до следующего съезда партии, – и не воспринимала общей картины.
Дуайт Эйзенхауэр, тесно связанный с Геттисбергом, сказал: «Проблема расходов на оборону заключается в том, чтобы определить, как далеко можно зайти, не разрушив изнутри то, что пытаешься защитить от атаки извне». Я бы сказал, мы зашли слишком далеко.
Как нам выбраться из этой ловушки? Договор о полном и всеобщем запрещении испытаний ядерного оружия сделал бы невозможными дальнейшие испытания – главную технологическую движущую силу гонки вооружений обеих сторон. Нам нужно покончить с катастрофически разорительной идеей звездных войн, не способной защитить мирное население от ядерной войны и не только не повышающей, а ослабляющей безопасность США. Если наша цель – усилить средства устрашения, для этого есть намного более эффективные способы. Мы должны организовать безопасное, масштабное, обоюдное, с инспекцией на местах, сокращение стратегических и тактических ядерных арсеналов Соединенных Штатов, России и всех остальных ядерных держав (договоры по ядерным силам промежуточной дальности и по СНВ – крохотные шажочки, но в верном направлении). Вот чем нужно заняться.
Ядерное оружие относительно дешево, основной нагрузкой на бюджет была и остается традиционная армия. Ныне нам предоставляется уникальная возможность. Русские и американцы приступили к крупнейшему сокращению традиционных вооруженных сил в Европе. За ними должны последовать Япония, Корея и другие страны, которым с лихвой хватает сил на самозащиту. Такое сокращение служит целям достижения мира, а также способствует оздоровлению американской экономики. Мы с русскими должны пойти на взаимные уступки.
Сегодня в мире тратится $1 трлн в год на военные приготовления, главным образом на традиционные армии. Соединенные Штаты и Россия – главные торговцы оружием. Значительная часть этих средств тратится лишь потому, что страны мира не способны сделать сверхусилие и пойти навстречу своим оппонентам (а другая часть – из-за того, что правительствам нужны силы для подавления и запугивания собственного народа). Этот триллион долларов в год отнимается у бедняков, которых можно было бы накормить. Он подрывает потенциально устойчивые экономики. Нельзя мириться с этими постыдными тратами.