Из посетителей, помимо нас, удалось обнаружить одинокого грузного мужчину, который сидел за самым дальним столиком, у окна, закрытого толстыми зелеными занавесками. На столе перед мужчиной стоял раскрытый ноутбук и поднос с тарелкой. Мужчина неторопливо поглощал пищу, внимательно вглядываясь в ноутбук.
— Танюша, привет! — воскликнул Степа, помахав рукой девушке за стойкой.
Та ответила кривой, но милой улыбкой и, отвернувшись, продолжила ворковать с телефоном.
— Ксюш, мне как обычно, — обратился Степа к девушке в сиреневом фартуке, — только в двойном размере, пожалуйста.
Ксюша подошла к нашему столику и поставила солонку.
— Завтракать будешь, или сразу обедать? — спросила она, — обедать, правда, рановато. Не готово еще ничего. Слышишь, жарится?
Откуда-то из недр действительно доносилось шкворчание и тянуло вкуснятиной.
— Тогда завтрак, — пожал плечами Степа, — выбирать в этом заведения, как я понял, не принято.
Ксюша показала Степе язык, улыбнулась и ушла за стойку, в таинственные недра столовой.
Степа же взял солонку и принялся ее вертеть.
— Итак. — Сказал он, — Ты не против завтрака, да?
Я покачал головой.
— Тогда приступим к самому интересному. Вопросы есть?
— По существу или как?
— Сначала по существу, потом как хочешь. Я за ответы денег не беру! — Степа расхохотался над собственной шуткой, так, что из глаз брызнули слезы. Танюша за стойкой холодно сверкнула взглядом из-за плеча.
Я взмахнул руками:
— Отлично. Я не слишком верю в то, что происходит, но вопрос первый будет такой — если это гостиница для пришельцев, почему о ней никто не знает? Почему вообще никто не знает о существовании пришельцев?!
— Не то, что не знают… мало кто интересуется, на самом деле, — поправил Степа, — те, кому надо и дозволено, те знают. Другие — нет.
— А как быть с… — я задумался, — с чиновниками, милицией, каким-нибудь службами. Просто любопытных нет?
— Наверное, есть. Но они тоже не знают. А те, кто знает, молчат.
— То есть?
— Тут я не смогу всего объяснить. Гостиницу построили очень давно. Она существует уже лет семьдесят. Что тут творилось, как Игнат Викторович улаживал с властями и что колдовал, я не знаю. Факт в том, что никто не успевает заинтересоваться гостиницей. Потому что ее никто не видит. Посторонние сюда не заглядывают, да.
— Не может быть! Я-то увидел!
— Тебе кто-то дал точный адрес. Тебе было, так сказать, дозволено.
— Не понимаю.
— Как ты нас нашел? Как тебе рассказали нас найти?
— Антон сказал, что он старый друг вашего Игната Викторовича, ну, объяснил… на третьем троллейбусе до остановки Коммунаров, потом по тротуару до перекрестка…
— Затем сворачиваешь направо, сто метров по прямой, слева увидишь темную арку между домов, проходишь сквозь нее, а там, через дорогу гостиница, — подхватил Степа, — это и есть точный путь, по которому могут пройти только те люди, которым дозволено. Поэтому-то все мы в отеле так и удивились, когда узнали, что Игнат Викторович взял стажера. Твой Антон бывал здесь, раз указал путь. И у него есть пропуск, раз он смог рассказать еще и тебе. Наверное, большая шишка твой Антон, да? Обычные люди просто не найдут нашу гостиницу.
— Они пройдут мимо арки, или выйдут не на той остановке…
— Совершенно верно. Большинство из чиновников, милиционеров, всяких служащих попросту не знают о существовании гостиницы, а с теми, кто каким-то образом узнал, Игнат Викторович разбирается сам… — Степа опрокинул-таки солонку, благо, ничего рассыпать не успел. — До убийства, конечно, дело не доходит. Так, мелочи всякие. Применение новейших инопалнетных установок. Понимаешь, да?
Степа глухо хохотнул, взял еще одну салфетку и смачно высморкался.
— Шутка, — сказал он, — я иногда шучу, да.
— Вопрос второй… справляетесь?
— Как видишь! — развел руками Степа, — организация, между прочим, на высшем уровне. Обязанности строго распределены. Работают только проверенные люди, или нелюди.
— А есть и такие?
— Обязательно. Вот, Рита Львовна, например. Как думаешь, она человек, да?
Честно признаться, вопрос поставил меня в тупик.
— А кто?
— Зри в корень! — сказал Степа, но показал почему-то под стол, — отчество у нее какое? Львовна!
— Хочешь сказать, что она… эээ… львица?
— Старая уже, редко обращается, только в полнолуние, да и то через раз, — понизив голос, сказал Степа, — но за потерянные ключи, я же говорю, порвет. В прямом смысле, да.
Я мысленно представил себе Риту Львовну в образе львицы, несущуюся по коридору за жертвой, потерявшей ключи. Жуткое зрелище. Ну, по крайней мере, теперь понятно, отчего у нее такие странные глаза.
— А еще кто-нибудь есть?
— Когда познакомишься, узнаешь. Кстати, вот.
Степа полез в нагрудной карман рубашки и протянул мне сложенный вчетверо лист. Лист оказался чистым.
— Зачем он мне?
— Сегодня вечером состоится твое посвящение, — сказал Степа пафосно, — по поводу, ну, ты понимаешь, приема на работу…
— Я еще даже не стажер.
— Будь спокоен, Артем, да? Если Игнат Викторович не выставил тебя в первую же минуту, значит, на девяносто девять процентов с половиной будешь у нас работать. Так вот. После посвящения ты сможешь прочитать на листе свой секретный пароль. С помощью этого пароля ты сможешь проходить в любой из восьмидесяти миров, которые скрываются за дверьми гостиницы. В отпуск, скажем, или на экскурсию. С разрешения Игната Викторовича, конечно, но все же…
— Восемьдесят миров?! — восхитился я.
— На самом деле их намного больше, где-то миллиона полтора, но Игнат Викторович взял лицензию только на восемьдесят. Когда выбьет еще на столько же, возведем пристройку. Мы уже участок выкупили.
— Полтора миллиона миров?! — я захлебнулся эмоциями, — да разве такое возможно?
— Поживешь здесь с мое, и не такое услышишь, — заверил Степа.
Я повертел в руках чистый лист. Никакого секретного пароля на нем не наблюдалось. Лист был старым, клеточки на нем почти стерлись, сделались невидимыми.
— Пропуск в миры, говоришь? И у всех работников такие пропуски?
— Убери. Вечером достанешь. Когда придет время, да? — Степа подмигнул.
В это время подошла девушка Ксюша с подносом, поставила перед нами две тарелки с пюре и мясом по-французски, несколько ароматных булочек и два граненых стакана с томатным соком.
— Грибов сегодня нет, — сказала Ксюша, — есть сухофрукты, будете?
Степа поморщился.
— Мне можно немного, — поспешил сказать я, прежде чем Ксюша ушла.
Девушка одарила меня милой улыбкой. Степа закатил глаза.
Последующие несколько минут мы ни о чем не разговаривали, потому что ели. Готовили здесь превосходно, хотя, может, я слишком давно не ел ничего стоящего. Но с другой стороны, плохая еда, она и в Африке плохая еда. Даже умирая от голода, я бы не взял в рот, к примеру, сырую рыбу или кусок мяса с кровью. Не переношу. А мясо по-французски оказалось очень даже ничего.
— Туристы, наверное, хорошо платят, — сказал я, собирая остатки пюре кусочком булочки.
— Наверное, — пожал плечами Степа, — я об этом не задумывался. Мне сказали, что еда и постель в гостинице бесплатно, вот я и не забиваю голову. Зачем, да? Деньги платят, интересных вещей миллион, скучать не приходится. Что еще надо для счастливой жизни?
— А эти туристы, какие они?
Степа оторвался от усердного разрезания вилкой мяса и задумчиво потер переносицу:
— Действительно… Черт его знает… Это я в первые дни удивлялся, обращал внимание на зеленую кожу или ласты… а сейчас и не замечаю. Обычные клиенты, как в любой гостинице. Кто-то хочет лед в ванную, кому-то подавай русский красный борщ, и чтобы обязательно с салом. Третьи требуют Dvd-плеер и много-много дисков, сидят дни напролет, фильмы смотрят… — лицо Степы расплылось в задумчивой улыбке, — был у меня один клиент из номера18-а. Он собрал всю коллекцию КВН на dvd и просил их хранить в отдельном шкафчике, для него. Как приезжал, сразу включал и смотрел подряд от начала и до конца. Вот, а ты спрашиваешь, какие они, да.
Видимо, я оказался сподвижником Степы для каких-то внутренних размышлений. Он оторвался от еды, стал тереть затылок рукой с зажатой в ней вилкой и углубился в себя. Решив разрядить обстановку, я спросил:
— А Рита Львовна рассказывала про Сьерру…
— Про которую? — мгновенно оживился Степа.
— Их много?
— Две!
— И обе пришельцы?
— А, ты про эту… Да, есть такая. Не советую встречаться, особенно в первые полгода работы. Заклюет.
— Клювом?
Степе расхохотался так громко, что я понял, выражаясь языком биатлонистов, что «угодил в молоко».
— Клювом, да? А, что хорошая идея! Приедет к нам Сьерра погостить, я ей так и скажу: госпожа пришелец, мол, а у вас теперь клюв есть! И укажу на тебя пальцем.
— А потом?
— А потом мы тебя не найдем! — захохотал Степан.
Я терпеливо переждал бурю хохота, потом Степа продолжил:
— На самом деле тут все серьезно! — сказал он, — Сьерра Первая, как она себя называет, наш постоянный клиент. О планете, с которой прибывает Сьерра, знает только Игнат Викторович, как и персональные данные о ней. Мы, простые смертные сей гостиницы, можем только догадываться и наблюдать. Но я-то тут работаю четыре года, да? Поэтому я виделся с Сьеррой шесть раз! И могу с гордостью сказать, что я единственный, кто выжил после встречи с ней.
— Выжил? — ужаснулся я, и был награжден еще одной порцией веселого хохота.
— Образно выражаясь! — отсмеявшись, пояснил Степа, — остальные уволились. У большинства был нервный срыв, половина ушла без объяснения причин. Двое обнаружили постоянное дергание века. У одного случилась истерика, которая, кажется, не прошла до сих пор. Все после общения с Сьеррой, как она себя называет, Первой.
— Да что в ней такого-то?
— Она стерва. — коротко пояснил Степа житейским тоном, — инопланетная стерва. Представь себе целую планету стерв. Там живут одни стервы. Работают стервы, спят стервы, убираются стервы. И вот Сьерра Первая — самая стервозная стерва на этой планете. Стервозность — это не черта ее характера, это ее жизнь, да! Не дай бог тебе встретиться с Сьеррой, пока ты юн и неопытен! Она отобьет у тебя желание общаться с представительницами противоположного пола надолго! С пришельцами тем более. Думаю, ты вообще долгое время не захочешь ни с кем общаться. Запрешься в свое