Я оглядываюсь и вижу свое отражение. Покрытую румянцем кожу. Растрепавшиеся волосы и голову Крю возле моей груди. Он тянет губами сосок, а потом отпускает и медленно, чувственно проводит по нему языком.
– Ах, – сдавленно выкрикиваю я, отдавшись ощущениям. По коже бегут мурашки, когда он ласкает второй сосок, творя чудеса с моим телом.
– Приподнимись, крошка, – шепчет он, и я таю от этого обращения. Привстаю, упершись коленями в матрас, и его член толкается в мой вход. Крю протягивает руку, направляя его, и когда я медленно опускаюсь, мы оба стонем от удовольствия.
В такой позе он проникает глубже, и я замираю на мгновение, позволяя своему телу привыкнуть. Мы занимаемся сексом всего лишь в третий раз, а в этой позе кажется, что разгоняемся с места до сотни, но, боже мой, я не хочу останавливаться. Мне нравится, что он так глубоко. Нравится, что мы так близки.
Я смотрю на Крю, наклоняюсь для поцелуя, и он вмиг становится страстным. Язык, зубы, губы. Он пытается поглотить меня, и я хочу ему это позволить.
Я хочу его.
– Поднимись снова, – побуждает он, и, послушавшись, я едва не закатываю глаза от удовольствия, когда медленного скольжу по его члену. Я продолжаю. Вверх и вниз. Неспешно. Снова смотрю в зеркало и вижу место соединения наших тел.
Вижу, как он входит в меня, и этого оказывается достаточно.
Я кончаю, крепко прижимая его к себе, мои внутренние мышцы сокращаются, провоцируя его оргазм, и Крю тоже кончает. Это слишком. И недостаточно. Я так сильно дрожу, что, клянусь богом, потеряю сознание. И когда все наконец заканчивается, когда я могу лишь прильнуть к нему, слушая грохот сердца в ушах, он обхватывает мои ягодицы и касается того места, где его член все еще во мне. Проводит пальцами между ягодиц, едва касаясь запретного места, и по моему телу проходит электрический разряд.
– Тебе нравится? – самодовольно спрашивает он.
– Я… я не знаю, – честно отвечаю я. Поражена, что он там ко мне прикоснулся.
Крю делает это снова, и я подавляю стон.
Хотя должна признать, что мне понравилось.
Очень понравилось.
Глава 46
Крю
Ох уж эта девушка, черт подери.
Она дерзкая, согласна на все и невероятно чувствительна. Издает такие звуки и так выгибает спину, словно ей все время мало. Когда я ласкал ее ртом, стоя сзади, она была так возбуждена, что намочила мне лицо, пока я жадно ее поглощал.
Черт, я бы сделал это снова. Прямо сейчас, если она мне позволит.
Я рискнул прикоснуться к ее заднему проходу после того, как она довела меня до оргазма. Я хотел испытать ее. Узнать, к чему она готова. Возможно, я слишком тороплюсь.
Но едва я дотронулся до нее, она сжала меня внутренними мышцами. Извивалась, стонала и едва ли не умоляла о большем, пока я продолжал.
Моя маленькая недавняя девственница готова на все.
И как мне так повезло, черт возьми?
Приведя себя в порядок, мы проводим остаток дня, лениво валяясь в моей постели. В конце концов, Рен берет помаду, идет к зеркалу над моим комодом и, наклонившись, чтобы было лучше видно, красит губы в насыщенный красный цвет. Ее задница оттопырена, и я вижу в этой позе сладкие очертания ее киски.
Член сразу же встает, желая снова оказаться в ней.
Рен поворачивается ко мне лицом, сжимая губы вместе и держа в руке помаду.
– Что думаешь?
– Ужасно сексуально, – говорю я, глядя на ее грудь.
Она знает, куда я смотрю, потому что тут же опускает свободную руку на бедро и издает недовольный вздох.
– Я о моих губах.
Я смотрю на ее созданные для греха губы, которые накрашены насыщенной красной помадой.
– Иди сюда и обхвати ими мой член. Тогда и узнаешь, что я думаю.
Рен со смехом закрывает помаду, ставит ее на комод и неторопливо идет к кровати. Как только подходит ближе, я хватаю ее и притягиваю к себе. Уже готов поцеловать ее красивые губы, но она уклоняется.
– У меня есть план, – едва ли не мурлычет она.
– Какой?
– Я хочу попробовать повторить то же, что делала в прошлый раз. – Когда я хмурюсь, она поясняет: – Я хочу поцеловать тебя. Оставить следы помады на твоей коже. Ты говорил, что этот оттенок будет лучше видно, помнишь?
Я помню. Это она не видела, что еще я для нее приготовил.
– Вперед. – Я развожу руки в стороны и опускаю на матрас, словно беспомощен. Рен снова устраивается на мне верхом. С задумчивым выражением лица касается кольца – ее кольца, – что висит у меня на цепочке.
– Хочешь его вернуть? – спрашиваю я, зная, каким будет мой ответ, если она скажет «да».
Твердое «нет».
Рен медленно мотает головой.
– Вот только не знаю, что скажу, когда меня спросят, где оно.
– Что потеряла его? – И это правда.
Она потеряла его – как и свою девственность со мной.
– Папа разозлится.
– Он разозлится, что бы ты ему ни сказала. Что он сделает, если расскажешь правду? – Я приподнимаю бровь.
– Сорвет его прямо с твоей шеи. – Рен обводит золотую цепочку.
– Я бы не дал ему такой возможности. – Я самодовольно улыбаюсь. Мне по силам справиться с Харви Бомоном. Я его не боюсь. Всю жизнь имел дело со своим отцом и дядями. А эти ребята прикончили бы Бомона одним только взглядом.
– О, какой ты суровый, – дразнит Рен.
– Тебе это нравится.
– Нравится, – отвечает она шепотом, а затем наклоняется и целует меня в грудь. Потом еще раз.
А потом еще несколько.
Я опускаю голову и смотрю, как она оставляет на мне следы, наслаждаюсь видом красной помады, которая ярко проступает на коже. Рен отстраняется и рассматривает свою работу с легкой улыбкой.
– Мне нравится.
Я смотрю ей в глаза.
– А ты со странностями, Пташка.
– Сомневаюсь, что тебя это смущает, – говорит она, и ее щеки слегка краснеют.
– Мне нравится все, что приносит тебе радость. – Я тянусь к ней, но Рен вскакивает с моих колен и берет телефон. – Ты уверена, что твой отец не найдет эти фотки?
– Уверена. – Она кивает. – Я сменила пароль.
– На какой?
– О, ни за что тебе не скажу. – Она наводит на меня камеру и подходит чуть ближе, чтобы сфокусировать ее на следах поцелуев. – Будет хорошо смотреться.
– А говорила, что не хочешь ее воссоздавать, – тихо замечаю я.
Рен хмурится.
– Что воссоздавать?
– Твою любимую картину. «Миллион поцелуев в твоей жизни». Именно это ты сейчас и делаешь. А я твой холст.
Она удивленно смотрит на меня.
– Пожалуй.
– Я не против.
– Теперь я хочу заняться твоей спиной, – говорит она, просматривая фотографии в телефоне. – О, замечательно выглядит. Как я и хотела.
– Знаешь, чего я хочу?
– Чего? – спрашивает она, не отрываясь от снимков.
– Увидеть эти ярко-красные губы вокруг моего члена.
Рен смотрит на меня во все глаза.
– Но без фотографий, да?
Я бы хотел сделать фотографии, но не показал бы их ни единой живой душе. Только ей.
– Если не хочешь, чтобы я тебя фотографировал, то не буду, – говорю я.
Я не Ларсен фон Веллер, это уж точно.
– Не хочу. – Рен медленно качает головой, и я сразу понимаю, что она все еще не вполне мне доверяет.
А еще осознаю, едва она наклоняет голову и крепко обхватывает красными губами головку моего члена, что больше всего на свете хочу, чтобы она мне доверяла.
Как она сумела так быстро пробраться в железную крепость и найти путь к моему сердцу? В прошлом я сам упорно отказывался верить в отношения, любовь и прочую связанную с этим чушь. Вырастая в такой семье, как моя, постоянно становишься свидетелем фальшивой любви. Во всех предыдущих поколениях браки служили деловым соглашением. Влиятельные семьи объединялись и преумножали свое могущество. Черт, такое случается до сих пор. Взгляните на мою сестру, которая вышла замуж ради нашей фамилии и фамилии ее мужа.
Я не хочу никакую чертову сделку. Я хочу ту, с кем могу посмеяться. Ту, кто, как принято считать, немного не такая, как все, и любит целовать мою кожу накрашенными помадой губами. Милую, невинную девушку с извращенным умом.
Как Рен.
Я смахиваю ее волосы с лица, чтобы было видно. Она понятия не имеет, что делает, но это неважно. Ее энтузиазм сполна компенсирует недостаток опыта.
Рен крепко сжимает член и лижет его, как леденец. Кружит языком по головке, а потом полностью вбирает ее в рот и сосет. Издает чмокающие звуки, от которых я напрягаюсь, понимая, что уже близок к финишу.
Черт бы ее побрал. При всей ее неопытности, она доводит меня до оргазма быстрее, чем все, кто был до нее. Это потому, что она мне дорога? Поэтому?
Как мне сказать ей об этом? Как открыться ей, когда я вырос в доме, в котором чувства высмеивались, особенно чувства парня. Мы должны быть холодными и бессердечными.
А с этой девушкой я испытываю противоположные чувства.
Рен вбирает член глубоко в рот. Еще глубже. Пока не начинает слегка давиться, и тот резко выскальзывает у нее изо рта.
– Извини, – тихо бормочет она, усиленно моргая.
Я касаюсь ее щеки и заставляю посмотреть на меня, приподняв лицо.
– Необязательно брать так глубоко, Пташка.
Она краснеет.
– Возможно, я вчера смотрела порно.
Ох, черт меня дери.
– Надеюсь, в анонимном режиме.
Она смеется.
– Да, конечно.
– Я не собираюсь кончать тебе в рот, – говорю я, снова смахивая ее волосы. – Просто… поиграй с ним. Пока я не смогу больше сдерживаться и должен буду тебя трахнуть.
И черт возьми, она с ним играет. Вмиг доводит меня до предела, и я, едва ли не оторвав от своего члена, укладываю ее на спину и нависаю над ней. Я с легкостью вхожу в нее и замираю, почувствовав, как меня плотно окутывает жар и влага.
– Я не надел презерватив. – Я опускаю взгляд и вижу, как Рен ерзает подо мной, словно пытается принять глубже.
– Я принимаю противозачаточные, – признается она.
Я потрясен.
– Правда?
– У меня был нерегулярный цикл, когда я была младше. – Похоже, она смущена. – Мама отвела меня к гинекологу, и с тех пор я принимаю противозачаточные таблетки.