ьше – тоже понятно. Только длинно и очень запутанно! Ничего не сокращается, и лучше записывать каждую операцию, чтобы не напортачить. Потому что второй попытки у неё не будет.
…Последнее задание (то есть не последнее, а последнее из трёх «решаемых»). Такое же длинное и муторное. Она знает, что делать, но времени нет. Поздно. Слишком поздно. Какая глупость…
– Две минуты!
Тихий голос проктора взорвал напряжённую тишину! Сто двадцать секунд… Закусив губу, Бекки уставилась на неудобоваримое алгебраическое чудовище.
Если следовать всем правилам – никаких шансов. А вот если…
Крамольная мысль уже мелькала у неё в голове, когда она продиралась через предыдущее уравнение. Но запрет Гриффина: «Никому! Никогда! Ни при каких обстоятельствах даже не заикаться об этой формуле!..» – сработал как тормоз. А сейчас…
Она напряглась, мысленно «увидела» сложную комбинацию цифр и обозначений на полях книги со звёздами, сделала в уме подстановку и записала полученное простое выражение.
Нужно как-то обосновать такой чудовищный скачок… Хотя по условиям турнира главное – это получить правильный ответ.
Проктор поднял над головой песочные часы. Осталась горстка песчинок…
Бекки проделала последнее, элементарное преобразование. В том месте, где у неё получился разрыв – переход от сложного к простому, – она скупо записала привычное: «Отсюда следует». Заглянула в черновик, сразу за уродливым трёхэтажным выражением чётко вывела ответ, подумала, криво улыбнулась (всё равно терять нечего!) и в скобках, вместо «Отсюда следует», написала:
«По формуле Хеопса».
Часы на стене звоном напомнили о времени. Профессор Берринг помешал ложечкой в стакане с остывшим чаем, посмотрел в тёмное окно. Хорошо, что он согласился быть проверяющим! Думал, будет скучно, а сам так увлёкся, что не оторваться!
В своё время Беррингу не довелось поучаствовать в турнире: пятнадцать лет назад он едва окончил начальную школу. Но за каждого сегодняшнего участника он переживал, как за себя. Когда в седьмой по счёту работе ученику не хватило одного балла, Берринг искренне посочувствовал неизвестному конкурсанту. Первые шестьдесят заданий выполнены с блеском! А потом… Как будто парня подменили. Даже почерк изменился: вместо уверенных, чётких линий пошли каракули. Пропущены несколько вопросов, совсем простых. И три глупейшие ошибки в самом конце!
Помедлив, Берринг неохотно подчеркнул ошибки и записал результат: 89 %.
Последняя работа. Код 38-76Х-АУ.
Гм… Первый вопрос – и такой сложный. Сразу, без разбега…
И второй – тоже. А…
Третий вопрос оставлен без ответа, но это и понятно. Не школьный уровень, и вообще не тот уровень! Четвёртый, пятый… Да что же это такое?!
Следующие десять заданий оказались более-менее стандартными. Берринг с облегчением проставил на полях плюсы и перевернул страницу. Может, ещё успеет?
Снова пропуск.
В четырнадцатом задании скрытый подвох. Ну-ка, интересно… Молодец, сообразил!
Берринг набросал на листочке решение, с удовольствием добавил ещё один плюс.
И всё-таки странно: почему этому парню досталась такая сложная работа?
…Опять пустые клеточки вместо ответов. Судя по черновику, за последние три вопроса он даже не брался. Ещё одно задание попытался решить. Записал несколько преобразований – и то ли бросил, то ли времени не…
Постойте… А это что?! Откуда взялся ответ? Списал?.. Какая ерунда!
Берринг уставился на обведённый кружком результат, нервно схватил ручку, начал считать, запутался, плюнул и нетерпеливо сверился с готовыми ответами.
Он что, всё это в уме?!
Берринг поискал черновую запись к последнему заданию. Посмотрим… Несколько традиционных преобразований, не очень подробных, но логичных. А потом… Резкий скачок! Минуя промежуточные этапы. Без объяснений.
Впрочем, объяснение есть. В скобках, при переходе от сложного к простому, парень сослался на какую-то формулу… «По формуле Хеопса» – вот что он записал.
Про эту формулу Берринг никогда не слышал. «Хеопс… Хеопс… Что-то знакомое…»
– Послушай, Доналд, – небрежно обратился он к молодому коллеге, уже закончившему проверку своей порции конкурсных работ. – Напомни, пожалуйста: формула Хеопса. Из головы выскочило.
– Кого? Ха… Египетские пирамиды, фараоны. Ты это имеешь в виду?
– Хеоп… – Берринг закашлялся, покраснел. – Нет, ничего. Шутка. Ну, как результаты?
– Очень сильные ребята, – сразу забыл про фараонов Доналд. – Отсев большой, но многие чуть-чуть не добрали. Даже жалко!
– Вот и мне тоже, – кивнул Берринг, вертя в руках черновик со ссылкой на однофамильца древнего основателя пирамид.
(Конечно, этот парень что-то напутал с именами. Вот только что?!)
Берринг ещё раз пересчитал верные ответы и записал результат: 90 %.
Подумал и добавил на полях в конце страницы три восклицательных знака.
!!!
Глава 10Тёмная лошадка
…А её кода не оказалось не только в первой десятке, но и вообще нигде.
Бекки растерянно щурилась, пытаясь протолкаться к двери деканата, на которой белел пришпиленный кнопками листок. Кто-то напряжённо дышал ей в ухо.
Тринадцатилетний вундеркинд отпихнул её, протискиваясь вперёд. Из толпы вынырнул Дон с пылающим лицом.
– У тебя что? Тоже мимо? Я же говорил…
Дон действительно говорил, что шансов у него никаких. И всё-таки надеялся. Бекки привстала на цыпочки, ещё раз поискала цифры своего кода.
– Ну, нашёл? На каком месте? – теребил её Дон. – Я на шестнадцатом, тоже неплохо. Ну и пусть не в финале, зато и не в конце. Леон, кажется, тоже вылетел. У него было такое лицо!..
Бекки растерянно кивнула.
– Да ладно, не расстраивайся! – потянул её за рукав Дон. – Бежим в актовый зал, места занимать! Там всё и узнаем.
Высокие лепные потолки, витые колонны. В этом зале собирались только по особо торжественным случаям. Бекки хотела сесть поближе к сцене.
– Эти места для преподавателей, гостей и прессы, – учтиво напомнил распорядитель. – Студенты, участники, пожалуйста, проходите в левое крыло.
– Мы с нетерпением ждали этой минуты, – доверительно, по-домашнему начал ректор, и его негромкий голос, усиленный акустикой, разнёсся по залу. – Никто из организаторов не знает, чьи имена скрываются под этими номерами. По традиции, список финалистов будет оглашён только после предъявления каждым участником медальона с кодом.
Ректор поднял руку и звучным голосом объявил:
– На сцену! Приглашается! Финалист под номером один. Код 890-56-РА.
И сразу зал взорвался аплодисментами! Карл Риган взлетел на сцену, повернулся лицом к зрителям. Спокойный, уверенный. Полосатый шарф небрежно болтается на груди.
Щёлкнула крышка медальона. Из гостевой ложи на него с гордостью смотрел отец.
Вторым, конечно, будет Мартин. Наверное, это его код, 671-32-СТ…
Нет, не Мартин. Блондинистый парень из сборной. Сильный математик, он ещё на семинаре предложил решение, до которого Бекки не додумалась.
Значит, Мартин третий?
Щёлкают медальоны. Как и ожидалось, все финалисты – «полосатики».
На что она вообще рассчитывала? У них подготовка, репетиторы… А работа правда была жуткая!
– А вообще-то ерундовая была работа, – зашептал ей в ухо Дон. – Я уже потом сообразил, где напортачил. Кевин сказал, что…
Не слушая, Бекки смотрела на сцену. Девятый финалист. Не Мартин.
– На сцену приглашается… десятый финалист, код…
Рядом охнули, скамейка затряслась, и кто-то с обалдевшим от неожиданности лицом полез прямо по ногам к проходу.
Тринадцатилетка! Даже не из матшколы…
Зал восторженно хлопает. Вундеркинд всё никак не может открыть свой медальон, дважды уронил его и споткнулся, когда спускался со сцены.
Аплодисменты, топот, свист!.. Они заслужили эту минутную славу, и никто не виноват, что не дотянул, не смог…
Бекки старательно хлопает вместе со всеми, но почему-то ей стыдно. Она опускает голову: ей кажется, что все смотрят на неё.
Ректор пожимает руку десятому финалисту. На сцену выходят музыканты с флейтами. Поскорей бы конец!
Дон толкает её в бок:
– Проснись, Арон! Ещё не всё…
– …набрали одинаковое число очков. На сцену приглашается участник… Код… АУ.
«АУ, АУ…» Так заканчивается её код.
Дон крутит головой, соседи справа и слева тоже оглядываются, вопросительно смотрят друг на друга.
– Код 38-76Х-АУ, – громче повторяет ректор, и Бекки хватается за медальон. А вдруг это не она?.. Застряв в проходе, торопливо нажимает на кнопку: ЩЁЛК! – громко, на весь зал.
Кто-то дружески хлопает её по спине:
– Не торопись, парень!
Поднимаясь на сцену, она споткнулась – совсем как тринадцатилетний вундеркинд. А когда ректор хотел пожать ей руку, она протянула левую, а не правую ладонь.
Дирижёр взмахнул палочкой, и по его знаку запели флейты.
Ректор задержал её ладонь в своей. Он смотрит на неё… непонятно как: с недоумением? с интересом?
– Желаю победы, – в одиннадцатый раз повторил он.
Если вероятность осечки составляет 50 процентов, то в 9 случаях из 10 её следует ожидать.
Люди строят планы, а жизнь вмешивается в них и разрушает задуманное.
Ну кто мог предвидеть, что сложнейшая работа «навылет», специально составленная для Мартина Краммера, попадёт какому-то мальчишке из… Кстати, откуда он взялся? И кто он вообще такой?
Ректор потёр лоб. Хорошо бы сейчас заболеть чем-нибудь… несерьёзным! Залечь в постель, полистать последний выпуск «Современных проблем математики»…
Первое место у Карла Ригана – сто процентов! Ректору уже доложили, что работу Карл сдал раньше срока. Молодец, что тут скажешь?
А вот Краммер не только не вошёл в первую тройку, но даже не дотянул до финала. Вылетел с обидным счётом «89», недобрав один балл.