– Именно, – наконец сказал он.
– Что – именно? – не понял Дон.
– Именно наповал. Я про них читал. Это… Нам повезло. Хотя… странно…
Дон ещё не прозевался, так что допрашивать Коротыша пришлось одной Бекки:
– А поподробнее нельзя? Что читал? Про кого «про них»?
– Про этих… которые напали. Пещерная моль – так эти типы называются. Питаются плесенью, слизняками. А живая кровь нужна только женским особям – и то не для себя, а для детишек.
– Спасибо за информацию! – усмехнулся Дон. – Весьма ценные сведения.
– Помолчи, Дон, – попросила Бекки и повернулась к Коротышу. – Они что, вас покусали? Следов вроде нет.
– Не успели. – Коротыш аппетитно, с хрустом, зевнул и потёр щеки. – Это комары… присасываются, а пещерные моли сначала усыпляют. Да мы же вместе… про них читали, в хрониках. Я вам показывал.
Дон пожал плечами:
– Что-то припоминаю. Там ещё картинка была: жертвы пещерной моли. Жуть какая-то! Головы круглые, безглазые – как одуванчики.
– У них – ну, у жертв – всего полчаса времени, – перебил Коротыш. – Сначала они спят, а потом задыхаются. Если не отогнать…
Коротыш зевнул, и Бекки испуганно замахала руками над его головой:
– Бежим! Они снова нас учуяли!
Они неслись по тоннелю, а за ними гнались свежие отряды белёсых тварей.
Огромная пятнистая моль-предводитель обогнала Бекки и спикировала на голову Дона. Ещё несколько «ординарцев» устремились за ней. Остальные вели себя как обыватели, прослышавшие, что где-то дают бесплатно билеты на футбол. Они толкались, пихались и бестолково молотили крыльями.
На Бекки они не обращали внимания, как будто она вегетарианская редиска, а не человек из плоти и крови.
– Уф! Кажется, отстали! – Дон провёл рукой по голове и вытащил из волос пару мёртвых бабочек. – Послушай, Арон, а почему они тебя не тронули? Когда мы бежали, они от тебя просто шарахались! Невкусный, что ли?
– Угу.
Бекки присела на корточки, развязала шнурок на ботинке и старательно его завязала. Коротыш надул щёки, собираясь что-то сказать. Вот сейчас он вспомнит, что там ещё было написано под картинкой, меленькими буквами… Вот сейчас!..
– Нам нужно сориентироваться, – сказал Коротыш и вытащил карту. – Дон, посвети сюда…
Бекки развязала шнурок на втором ботинке и глубоко вздохнула. У неё была отличная зрительная память, и она помнила каждое слово в сноске под картинкой:
* Пещерные моли представляют опасность только для особей мужеского пола.
По причине, науке неизвестной, особи женского пола НЕ ПОДВЕРЖЕНЫ нападениям данной разновидности кровососущих.
Глава 15Устный счёт при свечах
На карте Коротыша глубинный отсек монашеского лабиринта был прорисован весьма расплывчато: пунктирами намечены два главных коридора, без ответвлений. Линии, как и на фальшивой карте, обрывались, уводя за пределы страницы.
– Что будем делать? – спросил Дон, вертя бесполезную карту. – Мы примерно тут, так? Или здесь?..
Бекки предложила искать указатели, ведущие к ротонде с запретительной надписью. Нужно только выйти на эту последовательность, хотя бы на одно число.
Легко сказать – выйти!
Бесконечно долго они шли по узкому коридору с уклоном вверх, но подъём сменился спуском, и они снова оказались глубоко под землёй. Один раз они упёрлись в стену, и пришлось возвращаться. Коротышу показалось, что откуда-то поступает воздух, но найти это место они не смогли.
А указателей всё не было – никаких! Может, они забрели в какой-то совсем древний отсек?
– Нужно беречь свечи, – не предложила, а попросила Бекки.
Дон прихлопнул ладонью огонёк, и темнота обвалилась на них, обволокла, как липкая субстанция.
– Мы отсюда не выйдем, – сказал Дон. Сказал спокойно, даже равнодушно. Наверное, к такому выводу он пришёл давно.
– Но послушай… Я же вышл… вышел! Без свечей, одн… один!
– Угу, – согласился Дон.
Сказать?.. Не сказать?.. Про отроковицу. Дон зациклился на заклятии, смирился с «неизбежным». Коротыш пока молчит – впрочем, он и всегда не очень разговорчив…
– Есть идея, – преувеличенно бодро сказала она. – Я быстренько загляну в этот боковой коридор, одн… один. Если через двести шагов я не найду указателей, то вернусь. А вы ждите.
– Какой смысл? – вяло возразил Дон. – Давайте тогда вместе…
Но ему явно всё равно. Пропустив мимо ушей объяснения про пещерных молей, он передал ей свечу и присел на каменный выступ в стене.
…Бекки считала шаги: двадцать пять, двадцать шесть… сто один… сто двадцать восемь…
Коридор потихоньку сужался. Неужели снова тупик?
– Я не отрок… Я не отрок… – повторяла она шёпотом, стараясь убедить непонятно кого – может, себя?
Крохотная круглая комната с четырьмя ответвлениями. Похоже на компас: Север, Юг, Запад и Восток. Указателей снова не…
Она подняла свечу повыше. Может, показалось?
Нет, не показалось! Над каждым полукруглым входом выбит в камне номер. Всего их четыре:
2, 3, 3⅓, 5.
Бледные, стёртые числа – записка на математическом языке.
Она вспомнила про пятый коридор, который привёл её в эту круглую комнату. Может, есть ещё какой-то знак?
Знак был – только не число, а длинный пример с дробями. Зачем он?..
Свеча оплывала, горячий стеарин стекал Бекки на пальцы. В жёлтом световом пятне ярче вспыхнули закрашенные охрой числа.
– Это что тут у тебя? – В полукруглом проёме показался Дон. – Ха! Только степеней нам и не хватало!
Коротыш вывалился из темноты следом за Доном и уставился на числа.
– Так ведь это… РИДЛЫ[11]! Те самые! Я про них читал, думал – ерунда, легенда!.. В общем, если это то – выйти можно.
– Что – то? И как, как выйти?!
С большим трудом из Коротыша удалось вытянуть всё, что он успел узнать про орден иезуитов, обосновавшийся триста лет назад на месте нынешней академии.
Согласно одной легенде, в глубинный лабиринт ссылали осуждённых на смерть еретиков. При этом особо опасные преступники подвергались тонкой психологической пытке, столь характерной для Средневековья: под видом благодеяния им давали шанс на спасение, но такой маленький, что «благодеяние» превращалось в издевательство. Осуждённому завязывали глаза и вели окружными путями в подземелье. Там повязку снимали, показывали первую подсказку на стене в виде задачи или ребуса и оставляли одного, вручив одну (одну!) коротенькую свечку. Разгадав три головоломки (а это можно было сделать, только пока горела свеча), осуждённый якобы мог отыскать выход.
Иногда даже маленькая надежда творит чудеса. Услышав про «шанс», Дон ожил и из безнадёжного пессимиста превратился в оголтелого оптимиста.
– Будем рассуждать логически, – сказал он. – Свечку давали короткую, так? И утверждали, что спастись в принципе можно, так? Значит…
– Значит, выход должен быть не очень далеко, – подхватила Бекки. – Потому что в темноте чёрта с два тут найдёшь!
Кроме коротенького огарка и наполовину сгоревшей запасной свечи у них ещё осталось полкоробка спичек. И их трое, и у всех троих – неплохо соображающие мозги! То есть по сравнению с древними еретиками у них явное преимущество. А этот пример вообще ерундовый. Особенно если у кого-нибудь найдётся карандаш.
Дон вопросительно посмотрел на запасливого Коротыша, но тот пожал плечами:
– У меня и карманов-то нет…
Они поискали щепку или камень, чтобы нацарапать вычисления на полу, но даже если бы и нашли, у них бы ничего не вышло. Потому что пол был вымощен булыжниками, а стены облицованы гладкими плитами, похожими на гранит.
– Не будем терять времени, – заволновалась Бекки. – Десять в квадрате – сто, одиннадцать в квадрате – сто двадцать один, двенадцать в квадрате – сто сорок четыре, тринадцать…
Дон шевелил губами, напряжённо морща лоб. Коротыш тоже пытался в одиночку провернуть в уме все операции. А от огарка остался пшик да маленько…
«К ста прибавить сто двадцать один – получим двести двадцать один. Плюс сто сорок четыре, получим…»
– Три! – спутал её мысли Дон. – Частное примерно равно трём! С четвертью… Почти три с одной третьей.
– В той хронике было написано, – вспомнил Коротыш, – что, если выбрать не тот тоннель, можно совсем сгинуть. Ловушки всякие, ямы, колодцы… Двести сорок четыре, два в уме, плюс триста пятьдесят пять…
Бекки была уверена, что Дон ошибся. Торопится, как всегда!
Она повторно сложила в уме первые два квадратных числа, получила 221. К тому, что получилось, нужно прибавить 12²… Результат – 365, к этому числу…
Стоп! Интересно…
После сложения трёх первых квадратов получили триста шестьдесят пять:
100 + 121 + 144 = 365.
А в делителе тоже триста шестьдесят пять… Странное совпадение – вряд ли случайное. Запомним и отдельно вычислим сумму оставшихся двух квадратов.
Интуиция подсказывала ей, что, если сложить 13² + 14², должно снова получиться 365. И всё-таки лучше проверить…
Ура! Тринадцать в квадрате плюс четырнадцать в квадрате дают как раз триста шестьдесят пять! То есть получили простейший пример:
(365 + 365): 365 = 2.
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
ЗАДАЧА ИЗ ТРЕТЬЯКОВСКОЙ ГАЛЕРЕИ
В конце XIX века русский художник-передвижник Николай Петрович Богданов-Бельский (1868–1945) написал свою знаменитую картину «Устный счёт. В народной школе С. А. Рачинского».
На картине изображён урок в сельской школе. Учитель записал на доске трудный пример и предложил ученикам решить его в уме. Вот этот пример, узнаёте?
Бедно одетые сельские мальчишки в лаптях и домотканых рубахах рассыпались по классу. Задача кажется им очень сложной. И только один ученик что-то сообразил и шепчет ответ на ухо учителю.
Конечно, если есть калькулятор или хотя бы карандаш и лист бумаги, пример решить несложно. А вот если калькулятора нет? И сложить числа столбиком нельзя, потому что бумаги с карандашом тоже нет?