Вооружившись лупой, он рассматривал полустёртую карандашную запись на полях рукописи:
Ряд чисел…
Ниже – меленькие буквы и значки…
Точно такие же, как в письме из капсулы!..
Несколько букв подчёркнуты…
Г – л – о – р – и —…
ЭТО БЫЛ КЛЮЧ!
Примерно в это время у Кристофа начался роман с дочерью короля, которую по традиции назвали Глорией. Несмотря на запреты и угрозы, влюблённые переписывались, используя шифр, придуманный сто лет назад Румбусом. Шифр, как и следовало ожидать, оказался несложным: записывается ряд чисел от одного до двадцати, ниже – любые буквы, значки или цифры. Значимые же буквы текста размещаются под простыми числами в ряду. В следующей строчке двадцать чисел повторяются. Вот и всё.
Получив в финале нерешаемый вопрос и поверив в «предательство» Глории, Кристоф вместо ответа пишет на доске «Формулу цветка» – только не саму формулу, а стихотворение. Хотя он не представил доказательства пресловутой гипотезы, формально стихотворение можно было бы засчитать как верный ответ. «Формула цветка» – вот она, и не придуманная, а в том виде, в каком её оставил наследникам Румбус. Но никто не знал всего этого и не понял…
– Но почему?.. – Бекки задохнулась от обиды за отца. – Он же знал настоящий ответ. Мог бы швырнуть им всем эту формулу и победить назло!..
– Почему… – повторил Гриффин. – Потому что… Видишь ли, бывают в жизни обстоятельства, когда победа может обернуться поражением. Кристоф думал, что Глория… Одним словом, он решил, что получил отказ, и не захотел навязываться.
– И поэтому он бросил академию?
– Да, так получилось. Перед тем как навсегда покинуть Ньютон, Кристоф передал письмо Румбуса своему другу…
…Перед тем как навсегда покинуть Ньютон, Кристоф передал письмо Румбуса своему другу Артуру Фишеру. Нужно было как можно скорее положить оригинал на место, и Артур попытался это сделать. Однако его выследили и поймали с поличным. Конечно, все решили, что Артур хотел похитить документ, и после недолгого разбирательства его исключили из академии.
– Да-да, что-то мне об этом рассказывали, – вспомнил ректор. – Очень жаль, что так получилось. Но почему Кристоф промолчал?
– А Кристоф ничего не знал о судьбе друга…
…Кристоф ничего не знал о судьбе друга. Сразу после финала он забрал документы из академии и подался в наёмники. Рвался в самые горячие точки, дослужился до офицерского звания, два раза был ранен и только чудом остался жив. До него дошли слухи о смерти приёмной матери, а позже он прочитал в газете соболезнование, из которого следовало, что оба его родителя стали жертвами недавней эпидемии.
Ничто не манило его назад, в родные места.
Офицерское жалованье не бог весть какое, но за годы службы на всём готовом у Кристофа скопились деньги, на которые он смог купить небольшое поместье (дом и немного земли) в Норвегии. Жил уединённой жизнью, к математике полностью охладел.
А когда услышал про турнир, что-то старое в нём взыграло!.. Он знал, что на финале обязательно присутствует королева, и приехал в столицу. Встретился с бывшими однокурсниками (почти все стали академиками или профессорами), отправился по старым адресам друзей родителей…
И вдруг он узнаёт, что его приёмный отец жив! Более того, он в столице! Остановился в той же самой гостинице на Университетской набережной, в которой нашёл временное пристанище сам Кристоф. Они встретились – после пятнадцати лет разлуки, и Кристоф впервые слышит о том, что у него есть дочь.
Бом!..
БОМ!..
БОМ!!! —
донеслось с Часовой башни.
И сразу же заголосили часы на стене: бим-бам-бом, бим-бам-бом, бим!..
– Это сколько же пробило? Семь? – опомнился Стив. – Так чего же мы ждём? Всё ясно, авторство установлено, осталось только подать заявку с формулой и предварительным обоснованием. Вот бумага – пишите!
Стив размахивал руками, как гусь крыльями, – того и гляди, зашипит. Вот сейчас, ещё минута – и он увидит «ответ в конце задачника». И не важно, что не он автор…
Кристоф повертел в руках блокнот и покачал головой:
– Всё это было так давно… Как будто не со мной. Я понимаю, вам это покажется абсурдным, но за пятнадцать лет я ни разу не вспомнил о математике.
– Вы хотите сказать, что… Ну нет, не может быть! Вы не могли её забыть!!!
– Я был в таких переделках! Потом эта контузия…
– Но где-то она записана, эта чёртова формула? – не сдавался Стив. – Если я правильно понял, на полях какой-то книги.
Гриффин виновато кашлянул:
– Книга действительно была у меня. Я хранил её как последнюю память о сыне. Опубликовать черновые записи я не мог – да и не хотел. Во-первых, дал обещание, а во-вторых… Слишком много несчастий принесла эта формула. Из-за неё я на много лет потерял сына, а Бекки – отца, из-за неё полностью изменилась жизнь Артура Фишера… Были и другие жертвы. Может, вы помните ту трагедию? Самоубийство Симона Кларка. Он не смог пережить разочарования, когда после десяти лет работы обнаружил ошибку.
– Как я его понимаю! – Стив переглянулся с Беррингом. Оба молодых профессора напоминали гончих, у которых из-под носа увели уже почти пойманного зайца. – Но сейчас-то обстоятельства изменились! Надеюсь, книга у вас?
– Что касается той книги… – вздохнул Гриффин. – Господа, я должен вас разочаровать. Несколько лет назад во время пожара книга пропала. Я был уверен, что вынес её из дома вместе с другими редкими экземплярами и рукописями. Вы спросите, почему я не позаботился и не снял копию? Сам не знаю… Непростительное легкомыслие.
– Та-ак… – подвёл итог Стив. – Весёлая история. Что же нам остаётся? Справить панихиду?
– Зачем так мрачно? – лукаво улыбнулся Берринг. – Если я не ошибаюсь, среди нас присутствует один… одна особа, знакомая с некой формулой… гм… Хеопса.
Бекки съёжилась в кресле.
– Я её… Я её не помню!
– То есть как это – «не помню»? – взорвался Стив. – На полуфинале прекрасно помнила, а тут – нате вам!..
– В чём дело, Бекки? – осторожно спросил Гриффин. – Почему ты не хочешь нам помочь? Боишься нарушить обещание? Сейчас можно, тут все друзья.
– Я помнила… Всё время помнила! А потом я готовилась к финалу… Зубрила тригонометрию и всё остальное! А потом Леон задал вопрос про «формулу цветка», и я хотела… Хотела вспомнить – и не смогла! Как будто кто-то тряпкой стёр…
Глава 9Что такое «аргумент»?
Бекки бежала по Университетской набережной, мимо памятника Основателю, через Базарную площадь к центру.
Было уже поздно, на улицах горели фонари. Стив с Гриффином не хотели отпускать её одну, но тут же рядом – десять минут бегом.
В Ньютоне вообще-то спокойно – это университетский город, а сегодня из-за турнира на улицах полно народу. На Бекки тёмная курточка с карманами, зимняя меховая фуражка с лаковым козырьком. Даже Гриффин признал, что из неё получился «бравый парень».
– Ещё какой бравый! – согласился Стив. – Не успела переступить порог академии – и сразу дуэль!
Кажется, все воспринимают рассказы о её дуэльных подвигах с удовольствием. Даже ректор. Впрочем, сейчас он не кажется таким недосягаемым, как в академии. Улыбается вполне по-человечески, шутит. Даже напомнил Гриффину о какой-то давней стычке времён их молодости. Вообще-то трудно представить Гриффина (а уж тем более ректора!) в роли дуэлянта…
У памятника Основателю Бекки притормозила. Он такой огромный! Даже если подойти совсем близко, вряд ли попадёшь фуражкой в голову.
Она размахнулась и подбросила фуражку. Мимо! Всего-то и долетела до локтя Основателя…
На Торговой оживлённо: сияют витрины, хлопают двери баров. В честь турнира в Ньютоне объявлен выходной, и нарядная толпа устремилась в центр.
Бекки узнала знакомые выщербленные ступеньки – тот самый магазин, в котором когда-то (сто лет назад!) Стив купил для неё «Книгу со звёздами». Если бы он тогда знал, какое сокровище держал в руках!..
Впрочем, как сказал Стив, всё к лучшему! Всё к лучшему, потому что он, Стив, не удержался бы и подсмотрел ответ. И тогда ему пришлось бы выбирать между порядочностью и честолюбием. (Это так Стив объяснил.) Он бы, конечно, проверил формулу (на это могло уйти несколько месяцев!) и привык бы к ней, как к родной. Но его всё равно грызло бы сознание, что он ограбил неизвестного учёного.
А вот Бекки на финале изо всех сил пыталась вспомнить формулу! И если бы вспомнила… Ей бы и в голову не пришло, что она не имеет на эту формулу никаких прав.
За три с половиной месяца она ни разу не заглянула к букинисту. Зачем? Денег-то всё равно у неё не было.
А сейчас Гриффин выдал ей небольшую сумму «на мелкие расходы». Может, хватит вон на ту книгу, в серенькой обложке? Сборник олимпиадных задач повышенной сложности. С ответами и объяснениями. Кому он нужен? А ей бы пригодился.
Колокольчик лениво звякнул. Навстречу вышел хозяин и приветливо поздоровался. Наверное, у него развит нюх на то, есть у посетителя деньги или нет.
– Что угодно господину студенту? – спросил он, делая широкий жест в сторону стеллажей. – О, догадываюсь! Математика.
Бекки сначала растерялась (он что, ясновидящий?), но вспомнила про полосатый шарф и кивнула.
– Можно посмотреть? Вон та книга, в окне. Сколько она стоит?
– Сколько она стоит… Сколько она сто… – Хозяин остановился на полпути к витрине, замер с протянутой рукой.
– Этой книгой многие интересуются, – забормотал он. – И всё студенты – лицеисты-гимназисты… Что-то мне ваше лицо знакомо! Уж не вы ли на днях спрашивали про… – Букинист запнулся, не успев придумать название книги.
– Нет, не я.
– А может, родственник какой? Или… родственница?
– Нет у меня никаких родственников! – забеспокоилась Бекки.
Странный какой-то. Что ему от неё надо?