– А если Максимов уже завербован этими твоими органами?
– Зачем его вербовать? Для галочки? Ему нужно предложить большие деньги, чтобы он отошел от Рюмина. Кто будет предлагать – «контора»? Это не их функция. А крутить руки Максимову пока смысла нет.
– А ты сам, случаем, не казачок засланный? Не из клуба веселых и находчивых? – прищурившись, поинтересовался Крюков.
– А ты сам-то в это веришь?
– Не очень, но для порядка спрашиваю.
– А я могу тебя для порядка послать на ...!
– Не надо.
– А то, понимаешь, нашел мальчика для битья. Я для него стараюсь, а он меня раком ставит. Для порядка!
– Я больше не буду, – заверил Крюков.
Волосы у Кристины пахли, как нагретое на солнце золотистое сено. Щеки раскраснелись. Она опять стала похожа на миленькую белокурую девочку, которая устала бегать за противными мальчишками, отнявшими у нее любимого резинового ослика.
– Почему ты на меня так смотришь? – спросила Кристина.
– Ты разрумянилась, как яблочко на морозе.
– Это от текилы. А ты взъерошенный, как ежик.
– Неудивительно! После твоего рассказа.
– Теперь ты сможешь реально попасть в комнату-сейф, открыть счета и перевести их в любой банк по твоему выбору.
– Это тебе рассказал Дронов?
– Да, мы вчера встречались.
– В постели?
– Ты шутишь! Между нами давно ничего не было. Он назвал мне место на Юго-Западе, и мы гуляли в лесопарке. Там он мне все рассказал.
– Не могу понять его мотивацию, и вообще мне многое неясно.
– А ты спрашивай, не стесняйся. Я постараюсь на все вопросы ответить. Это и в моих интересах. Повторим?
– Ты стала выпивать? Раньше я за тобой этого не замечал.
– Ты вообще многого не знаешь. Я одно время была запойной. Дронов меня вылечил. А сейчас пью редко, только чтобы расслабиться. Боюсь сорваться.
– Тебе вообще лучше о спиртном забыть.
– Тебе, кстати, тоже. У тебя вид нездоровый.
– Договорились. Ведем правильный образ жизни. Итак, начнем с мотивации.
– Все очень просто. Дронов хочет отомстить Крюкову за то, что он легко его сдал. Рюмин с твоей помощью его подставил под статью, а Крюков не стал защищать. И Дронов оказался в тюрьме.
– Но он пошел на сделку с правосудием. Говорят, что сдал счета и левые заначки следствию.
– Кое-что он действительно сдал. Но это не больше двадцати процентов от украденного Крюковым и компанией. А о реальной комнате-сейфе его даже не спрашивали. Они до этого не докопались.
«И никак эту информацию не проверишь. Не пойдешь же к следователю и не спросишь: “Пацан, тебя развели, ты в курсе?”»
– Хорошо. Допустим, что мотив – месть Крюкову.
– Не только. Дронов хочет вернуть хотя бы часть денег.
– Ну и послал бы в эту комнату надежного человека. Раз он смог убежать из-под носа охраны, значит, такие люди у него есть.
– А кто их в гребаный сейф пустит? В инструкции четко прописано, что доступ могут иметь генеральный директор и председатель Наблюдательного совета, которые должны назвать пароль и код. Дронов уже не генеральный директор, хотя в охране есть назначенные им люди и от них он может узнать все изменения кодов. Крюков вообще не при делах – он там никогда не был и не представляет, как это делается. К тому же он трус и никогда в это логово не сунется. Остаешься ты и никто другой! По должности подходишь, пароль и код тебе сообщат. И самое главное – ты сможешь перевести деньги.
– Но охрана внесет меня в журнал учета посещений. Наверняка это предусмотрено.
– Нет там никакого журнала. Кому его показывать?
– Зачем мне рисковать? Ради Дронова?
– Девушка, принесите мне безалкогольный мохито, – попросила Кристина официантку и с интересом посмотрела на своего собеседника, словно хотела сказать: «Ну ты и тормоз!» – Ты хоть представляешь, какая там сумма?
Максимов кивнул. Он не только представлял, а благодаря Рюмину знал точно. Главный консультант тоже лелеял страстное желание стать обладателем этих денег.
– А теперь подели эту сумму надвое: тебе половина и ему половина.
– А если я его обману?
– На кидалу ты не похож. И потом, зачем тебе – найдут и закатают в асфальт. Такими деньгами не шутят.
– Твой интерес?
– Дронов обещал мне двухкомнатную квартиру в Центре. Есть у него в загашнике милое гнездышко.
«Там ты с ним наверняка и спала», – подумал Максимов.
Он уже не испытывал к Кристине физического влечения, но не мог не любоваться девушкой. От волнения она стала еще красивее.
– Ну что, вопросов больше нет? Тебя никто не заставляет, но время не терпит. Дронов спешит – ему нужно делать ноги. Так что придется тебе решать быстрее, дорогой!
– Ты словно упрекаешь меня. Я медленно решаю, по-твоему?
– Очень медленно.
– И в чем это проявляется?
– Долго думал, уходить тебе от своей Кати ко мне или нет. Все – поздно! Поезд ушел! Упустил ты меня.
«Может, оно и к лучшему», – подумал Максимов.
– Мне нужно подумать. Сколько у меня конкретно времени?
– Не больше недели.
Пожилой, но подтянутый мужчина – с виду отставной военный, проводящий почти все время в дачных заботах, – свернул с Профсоюзной на улицу Вавилова и въехал во двор, где припарковал свою «Ниву». Затем он вышел из автомашины и пешком вернулся на Профсоюзную улицу.
Если бы кто-нибудь наблюдал за ним со стороны, то дачнику можно было только посочувствовать. Найти место для парковки в разгар рабочего дня в этом районе невозможно, и он воспользовался первой подвернувшейся возможностью.
На улице группками стояли и курили банковские клерки.
Почти во всех присутственных местах развернулась борьба с курением, и заядлым приверженцам никотинового зелья приходилось выходить на улицу, чтобы с виноватым, а зимой и замерзшим видом поскорее наглотаться табачного дыма.
Хорошо еще, что выдался теплый и солнечный апрельский день.
Аромат зелени пробивался сквозь испарения автомобилей, робко напоминая, что природа переживает период обновления и уже скоро, совсем скоро наступит долгожданное лето.
«Дачник» прошел мимо самого высокого здания комплекса, где, по его сведениям, в верхней части высокой башни, как в донжоне средневекового замка, ютились высшие руководители Сбербанка. Он даже вошел в холл этого небоскреба и полюбовался мраморными фонтанами, из которых медленно и величаво струились потоки воды, как бы символизируя вечное движение финансовых потоков. «Придумал девиз, но никто из банкиров брать не хочет: “Клиенты – бараны, а банки созданы для того, чтобы их стричь”», – шутил один из друзей «дачника», бывший офицер контрразведки, а ныне начальник службы безопасности коммерческого банка.
Вспомнив эту грубоватую шутку, «дачник» сдержанно улыбнулся, прошел к телефону для посетителей, укрепленному на стене, и сделал вид, что кому-то позвонил. Сам он нигде не работал, предпочитая выполнять разовые поручения состоятельных клиентов, которые решительно не хотели, чтобы их считали баранами и стригли.
Имитировав звонок по внутреннему телефону и заодно посмотрев через стеклянную дверь на улицу, «дачник» вышел из центрального холла, повернул налево и пошел вдоль решетки, отделяющей комплекс зданий от пешеходов и проезжей части.
Признаков слежки не было. Да и откуда ей взяться! Кому нужен заслуженный военный, ведущий скромный образ жизни?
«Дачник» миновал несколько подъездов и вошел в одно из зданий.
Из стеклянного купола, заменяющего крышу, ослепительно сияли солнечные лучи. Яркий свет заполнял все пространство огромного холла. По бокам уходили к крыше галереи офисных помещений. Попасть туда можно было на лифте или по стеклянным лестницам с блестящими металлическими поручнями.
Полюбовавшись этим вдохновляющим видом – «дачник» был большим любителем современного дизайна и даже соорудил похожую лестницу в своем загородном доме, – он пошел в глубь холла и миновал неприметную дверь, ведущую в подземный депозитарий.
Там он предъявил охраннику паспорт на имя Эдуарда Краевского.
Зарегистрировавшись, уверенно открыл решетку-дверь и прошел вдоль длинного депозитария к одной из многочисленных ячеек, из которой извлек светло-серый пластиковый ящик. Уединившись с этим ящиком в закрытой кабинке, он извлек из него продолговатый пакет в коричневой бумаге и поместил его между двумя припасенными заранее газетами, которые достал из внутреннего кармана куртки.
Эдуард Краевский не любил носить портфели или сумки, а толстенькие борсетки суетливых коммерсантов вызывали у него острое чувство отвращения.
«Дачник» с газетами под мышкой поднялся на поверхность, и через несколько минут его «Нива» влилась в бесконечный поток автомашин.
В пакете был убойный компромат на председателя Наблюдательного совета «Интер-Полюса» Крюкова.
Эдуард вез их своему заказчику и клиенту Дронову.
Беглый предприниматель скрывался в одном из загородных домов «дачника» – том самом, где он соорудил стеклянную лестницу.
Как в Сбербанке.
Мысль, брошенная Коркушко, сначала показалась Крюкову парадоксальной. Привлечь на свою сторону Максимова – как, интересно, он это себе представляет? Так и сказать Максимову: «Молодец, славно потрудился на Рюмина, а теперь поработай на меня»?
Что за ерунда!
Да он немедленно побежит к этому черту в мерзких очках и все ему доложит. Вместе и посмеются – совсем Крюков с ума сошел.
«А что я теряю, если он донесет Рюмину? Ну, будет он знать, что мне его роль известна. К тому же Максимову можно предложить сотрудничество таким образом, что оно не будет направлено против Рюмина. Тот, конечно, догадается, в чем дело, но для полной уверенности потребуется дополнительная проверка моих реальных намерений. Объявления войны, таким образом, можно избежать и воспользоваться мутной ситуацией, чтобы потянуть время». Крюков глубоко вздохнул, почувствовав некоторое облегчение.